" Ах, нет! Еще чего-то недоставало - недоставало печального бормотания

лорда Мортимера Чирка, медленно угасавшего на деревянных нарах, служивших

ему ложем... Теперь-то Роджер Мортимер понимал, почему его дядя тогда

отказался бежать вместе с ним. Вовсе не от страха перед рискованным

предприятием, вовсе не от физической слабости: у человека всегда найдется

достаточно силы, чтобы пройти несколько шагов, если даже в конце пути тебе

предстоит погибнуть. Нет, иное чувство удержало лорда Чирка: он понимал,

что жизнь его прожита, и предпочитал ждать конца в своем уголку.

А Роджеру Мортимеру было всего сорок пять, и смерть "не по своему

почину придет за ним. Когда взгляд его падал на середину Грина, лужайки,

где обычно ставили плаху, его окатывала смертельная тоска. Но человек

привыкает к близости смерти, и достигается эта привычка чередой простейших

мыслей, и они-то в конце концов приносят приятие, пусть печальное, но

приятие. Мортимер твердил себе, что ворон переживет его, и еще многие

десятки узников увидят этого притворщика, и крысы его переживут, жирные

крысы с мокрой шерсткой, покидающие к вечеру илистые берега Темзы и

разгуливающие по каменным плитам крепости; переживут даже блохи, успевшие

забраться к нему под рубаху, и они в день казни изловчатся перепрыгнуть на

палача и останутся здравы и невредимы. Одна жизнь исчезает с нашей земли,

а все другие продолжаются. Нет на свете ничего обычнее смерти...."

Морис Дрюон "Лилия и лев"