Мирза Шафи Вазех

Emily27 · May 28, 2015

Добру и злу дано всегда сражаться.
И в вечной битве зло сильнее тем,
Что средства для добра не все годятся,
Меж тем, как зло не брезгует ничем
С сайтаhttp://www.inpearls.ru/

Emily27 · May 28, 2015

Мирза Шафи Вазех (азерб. Mirzə Şəfi Vazeh; конец XVIII — начало XIX века, Гянджа — 16 (28) ноября 1852, Тифлис) —азербайджанский поэт и мыслитель, просветитель и педагог. Писал как на азербайджанском, так и на персидском, развивая традиции поэзии на этих языках. Был учителем азербайджанского и персидского языков в Тифлисе (с 1840 года), где близко сошёлся с Хачатуром Абовяном, Аббас Кули Ага Бакихановым, Мирзой Фатали Ахундовым и др.^[1]

Мирза Шафи писал интимно-лирические и сатирические стихи в форме газели, мухаммаса, рубаи, месневи и др. Возглавлял поэтический «Кружок мудрости». В своих произведениях Вазех воспевал романтическую любовь, наслаждение жизнью, выступал против пороков феодального общества, закрепощения личности, религиозного фанатизма. Немецкий поэт Фридрих Боденштедт, бравший у Вазеха уроки восточных языков, включил переводы стихов Вазеха в свои записки «Тысяча и один день на Востоке» (1850), после опубликовал их под названием «Песни Мирзы Шафи» (1881), которые многократно переводились на европейские языки. Первый перевод «Песен Мирзы Шафи» на русский язык (с немецкого) выполнен Н. И. Эйфертом (издание 1880, 1903). Позднее Боденштедт выдавал стихи Вазеха за свои^[1].

Мирза Шафи Вазех составил первую хрестоматию азербайджанской поэзии и «Татарско-русский словарь» (совместно с русским педагогом И. Григорьевым) для Тифлисской гимназии^[1].

Мирза Шафи Вазех азерб. Mirzə Şəfi Vazeh

Образ Вазеха из иллюстрации к книге Ф. Боденштедта «1001 день на Востоке» (1850) Имя при рождении:

Шафи Садых оглы

Псевдонимы:

Вазех

Дата рождения:

конец XVIII — начало XIX века

Место рождения:

Гянджа, Гянджинское ханство

Дата смерти:

16 (28) ноября 1852

Место смерти:

Тифлис, Российская империя

Род деятельности:

поэт, педагог

Жанр:

стихи

Язык произведений:

азербайджанский и персидский

Emily27 · May 28, 2015

Дата рождения

Мирза Шафи Садых оглы родился на рубеже XVIII—XIX вв. в Гяндже. Точная дата рождения поэта не до конца ясна. ВБольшой советской энциклопедии, Краткой литературной энциклопедии и Философской энциклопедии годом рождения Вазеха указывается 1796 год^[1]^[2]^[3]. Ряд авторов называют год рождения Вазеха 1794 год^[4]^[5]^[6]^[7]^[8]^[9].

По сообщению востоковеда Адольфа Берже, в 1851 году он встречал на улицах Тифлиса «скромного, лет под 60, тюрка», который и был Мирза Шафи Вазех. Из слов Берже следует, что поэт родился до 1800 года. Совсем иные сведения содержатся в архивных документах. Так, в «формулярном списке о службе за 1845 год» написано, что Мирзе Шафи «от роду 40 лет» (из архивного дела «О служащих чиновниках Тифлисских уездных училищ на 1845 год»). Из этого явствует, что Вазех родился в 1805 году. А в «формулярном списке о службе за 1852 год» отмечено, что «от роду ему 45 лет», из чего следует, что поэт родился в 1807 году (из архивного дела «О смерти младшего учителя татарского языке в тифлисских гимназиях Мирза-Шафи»). Из всех этих сведений наибольшего доверия, по мнению востоковедаИвана Ениколопова, заслуживает формулярный список о службе за 1845 год, заверенный подписью начальника Мирзы Шафи А. К. Монастырского, большого формалиста^[10].

Происхождение

Отцом Мирзы Шафи был Кербалай Садых, или точнее Уста (Устад) Садык, служивший у последнего гянджинского хана Джавад-хана зодчим. Дед по отцу — некий Мухаммад также являлся коренным жителем Гянджи. Старший брат поэта, Абдул-Али как и отец стал рабочим на строительстве зданий^[11]. Так, он должен был в силу традиций продолжать ремесло отца^[10].

Взятии штурмом крепости Гянджи 3 (15) января 1804 года

Мирза Шафи родился в то время когда Российская империя, присоединив Грузию, начинает захватывать отдельные ханства и области. Вскоре предпринимается военная экспедиция на Гянджу, родной город Мирзы Шафи. В январе 1804 года Гянджа берётся штурмом. Желая уничтожить в крае даже память о некогда могущественном ханстве, тогдашний главнокомандующий в Грузии генерал Цициановпереименовывает Гянджу в Елисаветполь (в честь жены Александра I — Елисаветы Алексеевны), саму территорию ханства под названием «Елисаветпольского уезда» присоединяет к Российской империи. Это событие тяжело отразилось на семье Мирзы Шафи. Его отец — Садых, имевший до того спокойную должность строителя ханских построек, лишился всяких средств к существованию^[12].

Кавказовед Адольф Берже, пользовавшийся сведениями, сообщёнными ему М. Ф. Ахундовым, а также М. А. Сальяни, да и некоторые другие исследователи указывают, что в войну 1804 года, положившему конец Гянджинскому ханству, отец Мирзы Шафи особенно пострадал, совершенно разорился, и, очевидно, заболев на этой почве, вскоре же после войны скончался^[13]. Точная дата его кончины неизвестна, но относится, по-видимому, к началу 1805 года^[14]. Разорение отца Мирзы Шафи подтверждается письмом поэта Шакира поэту Закиру, в котором «Садык из Гянджи» (отец Мирзы Шафи) упоминается наряду с неким Гаджи-Курбаном — в прошлом богатым человеком, который был доведён до полного нищенства. Зодчий «Садык из Гянджи» был настолько популярен даже в соседних ханствах, что его имя называли в качестве примера резкого обнищания когда-то состоятельного человека^[15].

Все послужные списки Мирзы Шафи отмечают его происхождение «из духовного звания». Предполагается, что это следует из того, что отец Шафи, прибавивший к своему имени «Кербалай» после совершения паломничества к святым местам (в город Кербела), был за это приравнен к духовному званию^[10].

По сведениям историка Михаила Семевского, Мирза Шафи был «добрый, простой человек, татарин^{[прим. 1]} по происхождению и персиянин по воспитанию»^[16].

Учёба в медресе

Шах-аббадская мечеть в Елисаветполе, при медресе которой некогда учился Мирза Шафи. Фотография начала XX века

Шафи очень рано обнаружил склонность к книгам и науке. Поэтому отец поместил его в медресе при шах-аббаской мечети в Гяндже. Богобоязненный отец хотел, чтобы и его сын был муллою — мусульманским духовным лицом^[13]. В медресе, где учился Шафи, помимосхоластики преподавались арабский и персидский языки, а также чистописание. Данное медресе мало чем отличалось от подобных ему школ, помещавшихся обыкновенно при мечетях. Адольф Берже в своей статье «Zeitschrift der deutschen morgenländischen Gesellschaft» (Лейпциг, 1870) писал:

Его успехи в изучении арабского языка были не блестящи, второй же (то есть персидский) он охватил, поскольку это было возможно, без основательного знания арабского^[10].

У кого учился в Гяндже Мирза-Шафи в точности не установлено. По всей вероятности его учителем был некий Молла-Панах (не путать сМолла Панах Вагифом, известным азербайджанским поэтом). Иногда в печати указывали на имя Молла-Гусейна Пишнамаза (1783—1859), что не соответствовало действительности. Пишнамаз был учителем по чистописанию Мирза Фатали Ахундова, одновременно посещавшего и школу Мирза-Шафи, который вёл борьбу против этого Пишнамаза^[13].

Мирза-Шафи не обнаруживал никаких склонностей стать муллою. Он больше всего был склонен изучать литературу и языки. Но пока был жив отец, он не решался прекословить ему и продолжал учёбу в шах-аббаской медресе^[13]. После смерти отца Мирза-Шафи прекратил посещение богословской медресе. К тому же у него происходили столкновения с владельцами этого учебного заведения^[15].

Шафи находился ещё в медресе, когда внезапно скончался его отец. К этому времени из Тебриза в Гянджу вернулся некто Хаджи-Абдулла, человек, по словам Берже, «замечательных душевных качеств и высокой нравственности». Этот Хаджи-Абдулла сыграл значительную роль в формировании личности Мирзы Шафи. За время пребывания в Школе у Шафи расширился кругозор благодаря общению с окружающей средой, отсюда он вынес первоначальные знания персидского и арабского языков и научился чистописанию, в котором дошёл впоследствии до совершенства^[17].

Духовенство при мечети в Елисаветполе. Фотография начала XX века

По сведениям Адольфа Берже Хаджи-Абдулла родился в Гяндже и, занимаясь торговлей, поехал в Тебриз. Живя в Персии, он посетил святые места, а также совершил паломничество в Мекку. На обратном пути он поселился в Багдаде, где познакомился с дервишом по имени Сеид-Саттар, объехавшим весь Восток. Сеид-Саттар так сумел внушить Хаджи-Абдулле свои убеждения, что тот усвоим его познания и основное его мировоззрение — верование суфиев. Вернувшись в Гянджу, Хаджи-Абдулла постоянно вступал в споры с местными муллами и ахундами шах-аббасской мечети^[15] на счёт религиозных предрассудков и суеверий, доказывая всю их несостоятельность и нелепость. Тем самым он приобрёл очень много врагов и недоброжелателей среди духовенства^[17].

Хаджи-Абдулла стал оказывать своё покровительство молодому Шафи, ученику медресе. Абдулла развивал его просвещения и снабжал средствами для дальнейшего продолжения его воспитания. Когда же муллы увидели такой переворот в образе мыслей молодого Шафи, то они отказались от дальнейших занятий с ним. Таким образом, Шафи вынужден был покинуть медресе и позаботиться о дальнейшем устройстве своей судьбы. Отсюда, по словам Берже, начинается развитие той черты его личности, которая сделалась самой отличительной в будущем поете, — полного презрения к духовенству^[18]. Мирза-Шафи и до сближения с Хаджи-Абдуллой сторонился мулл. Очевидно, что на этой основе и возникла общность его взглядов с Хаджи-Абдуллой^[19]. Мирза-Шафи поддерживал Хаджи-Абдуллу в его спорах с муллами. Хаджи-Абдулла принимал близкое участие в судьбе Мирзы Шафи и, по-видимому, усыновил его^[15].

Жизнь в Гяндже после оставления медресе

Как сообщает Берже, ко времени оставления Шафи медресе, случилось, что дочь Джавад-хана Пюста-ханум искала себе мирзу для управления домом и двумя маленькими деревнями, а атакже для переписки. Пюста-ханум жила по соседству с Хаджи-Абдуллой и была хорошо с ним знакома. Она сообщила ему о своём намерении, и Хаджи-Абдулла рекомендовал Шафи как человека, «на честность которого она могла вполне положиться» и который, кроме знания персидского языка, принятого в переписке в Закавказье, имел ещё красивый почерк^[18].

Пюста-ханум взяла к себе Шафи и тот с тех пор, по словам Берже, стал именоваться Мирзой-Шафи^[18]. Но как отмечает литературовед Али Аждар Сеидзаде, Адольф Берже не прав, утверждая, что это своё имя «Мирза», он взял в связи с тем, что стал письмовладельцем ханской дочери, поскольку ещё в эти годы Мирза ШАфи создал при шах-аббасской мечети свою частную школу, в которой преподавал каллиграфию и восточные языки^[20]. Однако, служил Мирза Шафи у Пюсты-ханум недолго. В 1826 году между Персией и Россией вновь началась война. Персы взяли Гянджу, укрепились в городе и держались около трёх месяцев под управлением Угурлу-хана, старшего сына Джавад-хана. После поражения под Шамхором они были вытеснены из Гянджи, откуда Угурлу-хан бежал в Персию, взяв с собой свою сестру Пюста-ханум (достоверность этого исторического события подтверждается графом Симоничем — автором «Записок о персидской войне» (Кавказский сборник, том 22))^[18].

После этого Мирза-Шафи начал ежедневно посещать гянджинскую мечеть, где в одной из келий занимался переписыванием разных мусульманских книг, чтобы заработать немного денег, которые вместе с поддержкой от Хаджи-Абдуллы могли дать ему возможность существовать. Однако, смерть Хаджи-Абдуллы в 1831 годулишила Шафи этой помощи. На смерном одре Хаджи-Абдулла завещал ему 400 думатов^{[прим. 2]}, но Шафи получил только 200, а остальные не сумел вырвать у наследников. Эти деньги дали ему возможность уплатить долги и справить себе самое необходимое. После этого Мирза Шафи предался своему привычному занятию в мечети. Но вскоре и оно стало мало выгодным вследствие введения в Персии литографий, и Мирза Шафи начал испытывать затруднения, неразрывные с бедностью^[21].

Сообщавший о ранних годах Мирзы Шафи Адольф Берже, имел в своем распоряжении большой материал, пополняя его расспросами старожилов. Так, например, по его же словам, он прибегнул к помощи «просвящённого шейх-уль-ислама Ахунда Молла Ахмеда». Другие же биографические седения за время пребывания Мирзы Шафи в Гяндже сохранились в его формулярном списке на 1845 год, из которого видно, что до переезда в Тифлис (в 1840 году) он «занимался частным преподаванием арабского и персидского языков в городе Елисаветполе»^[21].

В конце 20-х годов XIX века встречаются первые упоминания о Мирзе-Шафи как о поете. Так, в то время в Тебризе находился центр культурного развития Ирана, где иранский престолонаследник Аббас-Мирза поощряд отличающихся. Там поэт мулла Фетх-Улла, известный позднее как Фазыл-хан подверг сатире министра иностранных дел Ирана Абул-Хасан-хана. Эта сатира вызвала разноречивые суждения среди поэтов, часть которых была на стороне Фазыл-хана, другая — защищала министра. Среди подавших свой голос за министра был и «уроженец Елисаветполя — поэт Мирза-Шафи»^[22].

В начале 30-х годов с Мирзой-Шафи произошло важное событие, положившее своеобразный отпечаток на его поэзию: это любовь к Зулейхе, дочери Ибрагим-хана Ганджинского^[22] (подробнее см. раздел «Личная жизнь»).

Годы преподавания в Тифлисе

Мирза Шафи Вазех читает свои стихи Боденштедту. Иллюстрация к книге Боденштедта «1001 день на Востоке» (1850)

Затем зарабатывал на хлеб как секретарь у богатых людей. Преподавал восточные языки и каллиграфию. В конце 1840 года Мирза Шафи Вазех перебрался в Тифлис, где получил место младшего преподавателя. В 1844 году в Тифлис приехал немецкий литератор иориенталист Фридрих Боденштедт. Он проявлял большой интерес к жизни Кавказа и пожелал брать уроки восточных языков. Так он познакомился с Мирзой Шафи Вазехом. Уроки были три раза в неделю, а по их окончании Мирза Шафи исполнял для «заморского» гостя песни собственного сочинения. Так, в 1845 году Боденштедт оставил своё место педагога в одном из тифлисских учебных заведений (в гимназии), но продолжал заниматься изучением восточных языков. Вскоре, по приезде в Тифлис он познакомился с Мирзой-Шафи, под руководством которого и изучал азербайджанский и персидский языки^[23]. Мирза-Шафи к этому времени был учителем в Тифлисской гарнизонной школе и впоследствии, по ходатайству Боденштедта, был помещён учителем азербайджанского языка в Тифлисской гимназии^[23].

В 1847 году Боденштедт уехал из Тифлиса, прихватив с собой тетрадь стихов Мирзы Шафи под заголовком «Ключ мудрости». В 1850 году Боденштедт издал объёмистую книгу «1001 день на Востоке» («Tausend und ein Tag im Orient»), часть которой посвящена Мирзе Шафи Вазеху. В 1851 году вышла книга «Песни Мирзы-Шафи» («Die Lieder des Mirza-Schaffy») в переводе Ф. Боденштедта. Через двадцать лет после смерти Мирзы Шафи, в 70-х годах XIX века, Боденштедт издал книгу «Из наследия Мирзы Шафи», в которой объявил, что песни Мирзы-Шафи будто бы не являются переводами и обязаны своим существованием лично Боденштедту. Тем не менее, до наших дней сохранились^[24] подлинники на персидском и азербайджанском языках, доказывающие авторство Мирзы Шафи^[25]. То, что Боденштедт является только автором пролога книги «Песни Мирзы-Шафи» говорит само название — «Die Lieder des Mirza-Schaffy mit einem Prolog von Fr. Bodenstedt». Также один из ранних переводчиков В. Марков, желая угодить Боденштедту, в предисловии к своему переводу, помещённом в сборнике «На встречу», пишет исключительно про «Пролог»^[26].

Из жизни Мирзы Шафи целиком взят сюжет «Песен». Так, цикл, озаглавленный «Зулейха», посвящён первой любви Мирзы-Шафи Зулейхе, официально именуемой Нохбике. Во время пребывания Боденштедта в Тифлисе она жила в Дагестане в селе Дженгутай. Другой цикл песен «Мирза-Юсуф» касается одного приятеля Мирзы Шафи — Мирза-Юсуф Шахназарова, о котором имеются подробные сведения в архивных делах. Последующий цикл «Хафиза» посвящён Мирзой-Шафи жившей в Тифлисе любимой женщине, на которой он женился^[26]. В одной из глав «Песен» Мирза Шафи называет себя сыном Абдуллы (имя его приемного отца, давно скончавшегося). По словам Ениколопова, это имя, также как и имена министров Ирана, характерная подробность из жизни поэта Хафиза, что встречается в «Песнях Мирзы Шафи» сплошь и рядом, вряд ли были известны во время составления книги Боденштеда^[27].

Помимо этого, в черновой тетради Мирзы Фатали Ахундова из его личного архива, переданного его внуком в 1934 году Азербайджанскому государственному музею, имеется собственноручная запись Ахундова о Мирзе-Шафи, где он, между прочим упоминая о песнях Мирзы Шафи, указывает, что они изданы в Германии^[27].

В 1852 году Мирза Шафи Вазех, будучи преподавателем в Тифлисе составил ещё до появления «Вэтэн дили» с одним из воспитанников Мирзы Казембека в Москве Иваном Григорьевым учебник «Китаби-тюрки».

Кончина

Надгробный памятник Вазеху вТбилиси

Мирза Шафи Вазех скончался в Тифлисе 16 (28) ноября 1852 года. Так, Адольф Берже в 1851 году, по приезде в Тифлис, встречал на улицах, по словам историка Михаила Семевского, «скромного, лет под 60, татарина», который был учителем в одной из мусульманских школ. То был Мирза-Шафи. А когда Берже, в следующем 1852 году, разыскивал его, чтобы с ним познакомиться, Мирза Шафи умер от растройства желудка, объевшись виноградом. Так, как отмечает Семевский, когда приятель Мирзы Шафи, видя его страждущим, удерживал его есть виноград, грозя ему смертью, тот спокойно отвечал: «а что за беда и умереть, для чего жить, разве я мало повозился уча дураков армян в школе?»^[16].

Проживавший в то время в городе Адольф Берже, подробно изложил обстоятельства кончины поэта. По словам Берже, смерть Мирзы Шафи последовала от воспаления желудка. Поначалу казалось, что заболевание приняло благоприятное течение, поскольку он начал заметно поправляться. Однако, Вазех, вопреки совету лечащего врача, наелся винограда, который принёс по его желанию прислуживавший ему мальчик. В тот момент, когда у Мирзы Шафи оставалась последняя кисть винограда, к нему вошёд часто посещавший его друг и почитатель Мирза-Хасан из Ордубада, который, увидев, что он ест виноград, начал вырывать у него из рук тарелку. На вопрос Мирза Шафи, почему он хочет лишить его этого наслаждения, Мирза-Хасан отвечал: «Виноград — яд для твоей болезни, и за это ты можешь поплатиться жизнью». Мирза Шафи возразил: «А для чего мне жить? Разве недостаточно я испытал беспокойства и нужды? Или ты хочешь, чтобы я ещё 3-4 года провозился, уча глупых, мальчишек». После этого его стало знобить. В ночь с 16 на 17 ноября 1852 года он скончался^[28].

День смерти Вазеха был отмечен следующей заметкой, помещённой в официальном органе (Акты Кавказской Археологической Комиссии, т. X, стр. 832):

Скончался Ноября 16 дня 1852 года в Тифлисе Мирза-Шафи Садых-оглы, получивший громкую известность благодаря известному сочинению Боденштедта^[29].

Похоронили поэта на мусульманском кладбище в Тифлисе. Адоль Берже писал:

В частной жизни Мирза-Шафи удалось добиться любви всех, которые его знали за его высокую нравственную чистоту и редкие качества сердца. Его могила находится в Тифлисе и давно заросла^[29].

Творчество и наследие

До 1960-х годов считалось, что литературное наследие Мирза Шафи Вазеха дошло до нас лишь в виде переводов, и, что оригиналы его стихов утеряны^[30]. В одной из заметок, помещенной в «Литературной газете» в номере от 31 января 1963 года сообщалось, что найдены подлинники стихов Мирзы Шафи на азербайджанском языке и фарси^[25]. Стихов Мирза-Шафи на азербайджанском и персидском языках (он писал под псевдонимом Вазех), сохранилось мало. Лучшие произведения Мирзы-Шафи, переведенные Наумом Гребнёвым как с азербайджанских и персидских подлинников, так и с немецкого текста Боденштедта, вошли в книгу «Вазех М.-Ш. Лирика» (Москва, 1967)^[24].

Боденштедт привёл одну характерную черту Вазеха — его нелюбовь к печатным книгам. По мнению поэта настоящие учёные не нуждаются в печатании^[31]. Мирза Шафи Вазех был прекрасным каллиграфом. Боденштедт сообщает:

Мирза Шафи писал очень красиво и при этом вносил красоту и разнообразие: буквы приспосабливал к содержанию текста. Если ему приходилось писать про обыкновенные вещи, то он облекал их в будничную одежду, красивые — в праздничную, в письмах к женщинам он писал особенным тоненьким почерком^[31].

В своих воспоминаниях М. Ф. Ахундов уточняет, что Вазех «обладал искусством писать красивым почерком, известным под именем „Наста’лик“»^[32]. Боденштедт увёз значительную часть стихотворений Мирза Шафи в Германию, где опубликовал их в переводе на немецкий язык. В 1848 году он опубликовал в Штутгарте своё произведение «1001 день на Востоке», куда включил часть стихов Вазеха. В 1851 году они вышли в Берлине на немецком языке отдельным изданием — «Песни Мирза Шафи»^[30]. Эти песни стали необычайно популярными — они ежегодно переиздавалась и были переведены на многие языки. Переводчик песен на русский язык Н. Эйферт в 1880 году писал: «„Песни Мирза Шафи“, выдержавшие уже до 60 изданий, одно из любимейших в Германии произведений современной поэзии»^[33]. Они были переведены на английский, французский, итальянский, персидский, венгерский, чешский, шведский, голландский, фламандский, датский, испанский,португальский, практически на все славянские языки и даже на древнееврейский язык^[33].

Перевод на итальянский был осуществлён знаменитым писателем Росси^[32]. На русский язык стихотворения Мирза Шафи в 1860-х гг. перевёл русский поэтМ. Л. Михайлов. Позднее, в 1903 году появился новый перевод на русском языке, осуществлённый И. С. Продоном^[34]. Произведения Вазеха завоевали своим вниманием Л. Н. Толстого. В 1880 году Толстой сообщал А. А. Фету, что ему недавно один знакомый привёз книгу стихов Мирза Шафи, которая произвели на него глубокое впечатление: «…Он мне привёз на днях Мирза Шафи… Там есть прелестные вещи. Знаете ли вы их?»^[35].

Русский композитор и пианист А. Г. Рубинштейн создал на слова Мирза Шафи цикл песен^[30].

Страница из «Татарской хрестоматии Адербейджанского наречия» (1852 год), составленной Мирзой Шафи Вазехом и учителем восточных языков Тифлисской гимназии Ив. Григорьевым
Обложка немецкого издания «Песен Мирзы Шафи» (1890)
Автограф Мирзы Шафи. 24 октября 1840 года
Заявления Мирзы Шафи Вазеха

Личная жизнь

Справка, выданная жене Мирзы Шафи

Первой возлюбленной Мирза Шафи Вазеха стала Зулейха, дочь Ибрагим-хана Гянджинского. Ежедневно он являлся и пел свои стихи. Вскоре он обратил на себя внимание и на одном из состязаний поэтов даже вышел победителем. Однако девушка была уже сосватана за владетеля Аварии Ахмед-хана. Тогда Вазех решил похитить невесту, но эти планы были сорваны. Нашедшая свирепая буря вынудила их укрыться в одной из деревень, где их вскоре узнали и препроводили домой^[36].

Во второй раз он влюбился в девушку по имени Хафиза, славившаяся в Тифлисе своей красотой. После долгих ухаживаний Вазех смог заручится благосклонностью Хафизы и её матери. Но отец девушки был против брака, пока тот не будет обеспечен в достаточной степени. По совету Боденштедта поэт попытался поступить учителем в гимназию. Однако к тому времени отец Хафизы скончался и, после непродолжительного времени, Мирза Шафи Вазех женился на ней^[37].

В сборнике поэта Мирза Мехти Наджи (азерб.)русск. содержится одно стихотворение-мюламма Вазеха, написанное на персидском, арабском и азербайджанском языках, которое посвящено некой красавице. Наджи сообщает, что она была любовницей Вазеха в Тифлисе и вышла замуж за сына какого-то княза. Несмотря на это, Мирза Шафи Вазех вновь продолжал писать ей^[38]. Как явствует из архивных материалов, возвратившись в Гянджу, Вазех женился. На этот раз на уроженке города Сеид Нисе, дочери Сеид Яхьи^[38].

Память

В Гяндже установлен памятник Вазеху^[39].
Надгробный памятник Вазеху установлен в Тбилиси.
В поселке Гюлистан (англ.)русск. города Гянджа, в парке, носящем имя поэта, был поставлен памятник Вазеху^[40].
Художник С. Саламзаде написал картину «Мирза Шафи и Хачатур Абовян»^[41].
Имя Вазеха носит школа № 16 имени М. Ш. Вазеха в Гяндже.
В 2010 году в родном городе Боденштедта, в Пайне азербайджанскими скульпторами братьями Теймуром и Махмудом Рустамовым была установлена памятная доска, посвященная Мирза Шафи Вазеху и его ученику Фридриху фон Боденштедту^[42].
В 2014 году из Германии в Гянджу были привезены произведения Вазеха и началась работа над их переводом^[40].

Портрет Мирза Шафи Вазеха работы Б. М. Халилова. Центр Мехсети Гянджеви,Гянджа, Азербайджан
Школа № 16 имени М. Ш. Вазеха в Гяндже

Emily27 · May 28, 2015

Счастливец тот, кто добротой богат,
Кто сам цветёт, чужому счастью рад.

Чужое счастье для людей хороших
Порой дороже собственных наград.

А тем, кто зол, всегда живется плоше,
Своим же злом себя они казнят.

Злость человека — тягостная ноша,
И наказание его, и ад.

Edited May 28, 2015 by Emily27

Emily27 · May 28, 2015

Уж лучше пусть не обретут признания
Ни доброта твоя, ни дарования,
Чем жить овеянным почетом ложным,
Пред миром слыть большим, но быть ничтожным.

Edited May 28, 2015 by Emily27

Emily27 · May 28, 2015

Из песен остается на века

Скорее песня та, что коротка.

Порой навечно людям остается

С коротким изречением строка.

В коротком слове мудрость к нам

пробьется,

Хоть век назад слетела с языка.

Emily27 · May 28, 2015

Речь громкая порой ничем не блещет,
Речь тихая бывает речью вещей.
Вращается неслышно круг судьбы,
А колесо арбы гремит, скрежещет.

***

Приветствовали вы мои суждения,
Когда я пел: «Презри ханжей презрение,
Пред сильным мира оставайся смел,
От слабого не требуй унижения!»
Когда же сам я начал жить, как пел,
Мое вы осмеяли поведение!

Edited May 28, 2015 by Emily27

Emily27 · May 28, 2015

Слышал я, что люди говорят:
«Кто правдив, тот должен быть крылат,
Смертным смертные на белом свете
Все простят, а правды не простят!»
Люди говорили: «Правда жжет,
И того, кто никогда не лжет,
Пусть скакун, готовый в путь-дорогу,
У ворот в любое время ждет».
Я людей пугливых не виню,
Говоривших мне сто раз на дню:
«Тот, кто в жизни лгать не научился,
Пусть живет, закованный в броню!»
Что поделать, нету у меня
Ни брони, ни крыльев, ни коня.
У меня есть только слово правды —
Мой скакун, и крылья, и броня!

* * *
Если ты умен, иди к глупцам,
Если зрячий ты, иди к слепцам,
К зрячим не найдет слепец дорогу,
К мудрым глупый не приходит сам.
Даже вы, достигшие высот,
Знайте и примите то в расчет,
Что и солнце в небе не гордится,
А земле свои лучи несет.

Messina · May 29, 2015

спасибо за тему, автор!

Люблю читать газели на азербайджанском, если есть у Вас, Эмили, прошу добавьте.

Emily27 · May 29, 2015

спасибо за тему, автор!

Люблю читать газели на азербайджанском, если есть у Вас, Эмили, прошу добавьте.

я рада , что вам понравилось ) постараюсь добавить на азербайджанском))

Emily27 · May 29, 2015

Nə qədər kim, fələyin sabitü səyyarəsi var,
Ol qədər sinədə qəmzən oxunun yarəsi var.

Deyil əflakdə kövkəb görünən, çərxi-bülənd
Oluban didə, sərapa sənə nəzzarəsi var.

Ruzigarı tirə, daim ki şəbi tar keçər,
Hər kimin eşqdə bir yari-sitəmkarəsi var.

Necə xun cuşə gəlib, eyləməsin ahü fəğan?
Könlümün dideyi-giryan kimi fəvvarəsi var!

Ol qəzəldir ki, bu, Vazeh dedi, bir dərd əhli,
Zahirən lalə otağında qonaq-qarəsi var.

Edited May 29, 2015 by Emily27

Emily27 · May 29, 2015

Ağlımla qəlbimin özgə yolu var,
Hər biri bir yolda puç edər məni,
Birisi sevdadan uzaqlaşdırar,
O biri sevdaya tuş edər məni.

Ağlım gecə-gündüz yazıq qəlbimi,
Daima danlayar, daima söyər,
Qəlbimsə sevdaya bir həris kimi,
Daima istəyər, daima sevər.

Edited May 29, 2015 by Emily27

Emily27 · May 29, 2015

Брань и хула людская — все ничтожно.
Пройдите мимо, помните, друзья,
Что ни хулой, ни бранью невозможно
То осквернить, что осквернить нельзя.

* * *
Грешит нередко мудрость простотой
И слепо тянется за красотой,
Нередко красота совета мудрых
Не слышит в простоте своей святой.

Emily27 · May 29, 2015

Mənim canım və qəlbim yarın bir busəsinə fəda

Mənim arzu və amalım ona fəda olsun.

Mən aşiqəm, onun eşqilə qəmə, dərdə düşmüşəm,
Mən şeyda bülbüləm, onun hicrilə belə ağlar olmuşam.

Emily27 · May 29, 2015

mirzc999-c59fc999fi-vazeh2.jpg?w=203&h=3

Vaxt var idi güclü, cavan qolumla,
Səni bərk-bərk, qucaqlayıb öpərdim.
Gənçlik getdi… Köhnə eşqin oduyla,
Vurur qəlbim indiyədək… nə dərdim!

Mənim həyat üzüyümün qaşısan,
O üzüyün bəzəyi sən, daşı sən.
İnan, bütün nağmələrim sənindir,
Ürəyə bax… neyləyirsən yaşı sən.

Edited May 29, 2015 by Emily27

Emily27 · May 29, 2015

У каждого из нас своя земная,
Пусть маленькая радость, пусть большая,
И даже тот, кто знает: счастья нет,
Находит счастье, это утверждая.

* * *
Содеявших добро порою ждет награда,
Но, делая добро, о ней мечтать не надо!

Emily27 · May 29, 2015

Как надо жить: счастливо или честно?
Меж счастьем и добром зияет бездна.
Немногие из нас находят мост,
Иные гибнут на тропе отвесной.

* * *
Разумно рассуждать куда как мудрено.
И все же во сто крат трудней молчать умно.

Emily27 · May 29, 2015

Bizlərdən bir kişi bir qadını sevsə,
O, gözəl bir dost sayılar və ona nöqsan tutmaq yaxşı görünməz.
Bəs nə üçün qadın bir kişini sevsə,
Dünyanın gözünə xar və pozğun görünər?!

Emily27 · May 29, 2015

Qovuşan zamanda könul könülə,
Nəfəslər nəfəsə, çiçəklər gülə,

Dodaqlar edərkən abi-həyat nuş,
Ağıl sərxoş olur, başdan çıxır huş.

Ötərgi hisslərə amma, vermə haq,
Hər adi cismani nəşədən uzaq!

Bizim sevdamızın ülvi qüvvəsi,
Nəcib arzuların səsidir, səsi!

Edited May 29, 2015 by Emily27

Emily27 · May 29, 2015

Сложна дорога жизни, но она
На лицах наших запечатлена.
Вот здесь любовь морщину начертала,
Вот линия усталости видна.
На лицах ясно доброе начало,
И злая сущность тоже нам ясна.
И все ж мы друг о друге знаем мало:
Не каждый разбирает письмена.

* * *
Один глупец, постигший все науки,
Сказал, что человек рожден для муки.
И это повторили все глупцы,
А у глупцов есть сыновья и внуки.
И стала жизнь проклятием для всех,
Хоть помирай не с горя, так со скуки.
И удлинились уши у людей,
Взгляд потускнел и опустились руки.

Emily27 · May 29, 2015

— Тебя опять обманывают, брат!
— Участливо мне люди говорят.
— Что делать, люди, — я им отвечаю,
— Пока на свете фальшь и ложь царят,
Чем самому обманывать кого-то,
Не лучше ль быть обманутым стократ?

* * *
На тропах счастья, на дорогах бед,
Где ни шагнешь, стопа оставит след.
Останется твой след воспоминаньем,
И вновь когда-нибудь всплывет на свет.
Всплывет уликой или оправданьем
На том суде, где всем держать ответ.

Emily27 · May 29, 2015

Yenə gəldi qızıl gülün dövranı,
İşıq saçıb dörd bir tərəf vurdu bərq.
Cilvələnib yer üzünün hər yanı,
Dodaqların busəsinə oldu qərq.

Gül bülbülə,bülbül gülə etdi naz
Ürəklərdən uçub getdi kədər, qəm.
Qocalar da budur,- deyib-gəldi yaz!
Gülün, meyin məclisinə oldu cəm.

Vadim099 · May 30, 2015

Bizlərdən bir kişi bir qadını sevsə,

O, gözəl bir dost sayılar və ona nöqsan tutmaq yaxşı görünməz.

Bəs nə üçün qadın bir kişini sevsə,

Dünyanın gözünə xar və pozğun görünər?!

Vaxt keçdi, zaman dəyişdi,

Dünyanın fövqü və hökmü də dəyişdi

daş dövründən qalan baxışlarımız isə heç dıyişmədi

Emily27 · May 31, 2015

Günəş işığını yayıb hər yana,
Min rənglə nur səpir mavi ümmana.
Onun şöləsindən bərq vuran sular,
Az qalır alışa, az qalır yana.

Sənə oxuduğum təranələrin.
Sonsuz ümmanında günəşsən,pərim!
Odur ki, bərq vurub yanır, parlayır,
Çöhrənin şövqündən bu nəğmələrim.

Edited May 31, 2015 by Emily27

Emily27 · May 31, 2015

Ağlımla qəlbimin özgə yolu var
Hər biri bir yolda puç edər məni.
Birisi sevdadan uzaqlaşdırar,
O biri sevdaya tuş edər məni.

Ağlım kecə-gundüz yazıq qəlbimi
Daima danlayar, daima söyər.
Qəlbimsə sevdaya bir həris kimi,
Daima istəyər, daima sevər.

Emily27 · May 31, 2015

Благоразумный важен и учен,

Он для полета в небо не рожден.

Ему хватает собственного блага,

Он собственным величьем упоен.

А вот мудрец не может сделать шага,

Не преступив какой-нибудь закон.

Благоразумный — не умен, бедняга,

Мудрец благоразумьем обделен.

Emily27 · May 31, 2015

Иным из нас богатство и почет

В наследство навсегда судьба дает.

Чужая слава к сыну приживается,

Богатство, может, впрок ему пойдет.

Мы принимаем то, что достается

Готовым — без усилий и хлопот.

И только счастье не передается,

И только то, за что прольется пот,

Для человека счастьем обернется

И почести, и радость принесет.

Emily27 · May 31, 2015

Gəl, ey canım ki, hicrində dodağa çatdı bu canım,
Dodağın qoy dodağıma, özün al canı, cananım.

Sənin atəşli çöhrəndən iki xislət doğub məndə.
Gözüm ağlar, özüm yannam, inan ey çeşmi-məstanım.

Xoşam, qəmlə sevinc tutsa əğər dünyanı hər yandan
Nə onla, nə bununlayam, mənim eşq oldu ürfanım.

Tacım ah, göz yaşım təxt, ləşkərim dərddir, qəmim ölkəm,
Mən eşqə sultan olsam da sənin eşqindi sultanım.

Fənayə uğrasam da bil, fəqət məhv olmaram, canan,
Bu müşkül hikməti özkə təbibdən sorma, loğmanım.

O şirin ləlidən şəhdü şəkər hərgah nəsib olsa,
Mələklər nuşi-can seylər, mən göylərdən, ey xanım.

Nigarım, vaxt gəlib çatdı, bu xəstə aşiqi yad et,
Mən öylə xəstəyəm, yalnız sənin vəslindi dərmanım.

Kim eşqin dərdinə yansa, o nalə eyləyər hər dəm,
Mən öylə gizli yannam ki, nə naləm var, nə də əfqanım.

O mişkin zülflərin şövqü, o ay tək çöhrənin mehri
Gecəylə gündüzü almış əlimdən, mahi-təbanım.

O yarın zülfü ruyindən sən ümmid gözləmə,
Vazeh, Tutarsan Çinü Maçini, əlində vardır imkanın.

Baru · July 6, 2015

Красавицы, в своей любви просты,

Спешили перекинуть мне мосты,

Ведущие, как говорят, к забвенью

Из мира повседневной суеты.

По шатким тем мостам я без волненья

Ступал, далекий от своей мечты.

Всем обладая, жил я с ощущеньем,

Что обладал лишь чувством пустоты....

Вот, только то, что помню по памяти. Очень люблю стихи Вазеха. Спасибо за тему.

Айинка · September 5, 2015

Добру и злу дано всегда сражаться.
И в вечной битве зло сильнее тем,
Что средства для добра не все годятся,
Меж тем, как зло не брезгует ничем.......

Мирза Шафи Вазех

Edited September 5, 2015 by Айинка

Айинка · September 11, 2015

УМЕНЬЕ ПИТЬ НЕ ВСЕМ ДАНО

МИРЗА ШАФИ ВАЗЕХ

(1792 или 1804 - 28 ноября 1852, Гянджа, Азербайджан)

Уменье пить не всем дано,

Уменье пить - искусство.

Тот не умен, кто пьет вино

Без мысли и без чувства.

Вино несет и яд и мед,

И рабство и свободу.

Цены вину не знает тот,

Кто пьет его, как воду!

Люби вино, как я люблю,

В любви своей не кайся,

Не зазнавайся во хмелю,

Но и не опускайся.

Одних вино влечет в полет,

Других сшибает с ходу.

Цены вину не знает тот,

Кто пьет его, как воду

Edited September 11, 2015 by Айинка

Айинка · September 11, 2015

Стараюсь ладить с богом, лицемеры
Святыни охраняют от обид;
Но кто казнит людей во имя веры,
Тот бога своего не пощадит

Что ни пошлет беда, что ни пошлет удача,
Приемли все, то радуясь, то плача.
И если счастья сам ты взять себе не мог,
Его не смогут дать ни царь земной, ни бог.

Для песен - рифмы сладкое звучанье,
Как для кокетки складки одеянья.
Ни рифмой, ни одеждой не прикрыть
Уродство или скудость содержанья.

Emily27 · September 12, 2015

Счастливец тот, кто добротой богат,
Кто сам цветёт, чужому счастью рад.

Чужое счастье для людей хороших
Порой дороже собственных наград.

А тем, кто зол, всегда живется плоше,
Своим же злом себя они казнят.

Злость человека — тягостная ноша,
И наказание его, и ад.

3(1509).jpg