Татарские писатели

[torkel]

[b]Явдат Ильясов[/b]

[attachment=868490:iliyasov.jpg]

# Согдиана
# Золотой истукан
# Пятнистая смерть
# Заклинатель змей
# Башня молчания

# Рассказывает вдова Явдата Ильясова
Явдат Хасанович Ильясов (Җәүдәт Хәсән улы Ильясов) родился 16 февраля 1929, в с. Исламбахты Белебеевского кантона Башкирской АССР, ныне Ермекеевского р-на Башкортостана) — советский писатель, автор произведений на темы древней и средневековой истории Средней Азии.
По национальности татарин. Художественные произведения писал на русском языке, публицистические — на башкирском, русском, татарском, узбекском языках.
Окончил педагогическое училище г. Белорецка, работал пастухом, трактористом, слесарем, пекарем, чертежником, художником-оформителем, заведовал клубом, библиотекой, руководил художественной самодеятельностью; преподавал в школе узбекский язык, рисование, черчение. С 1952 — зав. отделом литературы и искусства, переводчик и корреспондент уфимской газеты «Ленинец», литсотрудник в газетах «Ташкентская правда», «Комсомолец Узбекистана», «Физкультурник Узбекистана», зав. отделом поэзии в журнале «Звезда Востока».
Трагически погиб 19 июня 1982 г., купаясь в ташкентском Комсомольском озере.
Исторические повести и романы «Стрела и солнце» (1954), «Тропа гнева» (1956), «Согдиана» (1959), «Пятнистая смерть» (1964), «Черная вдова» (1966), «Золотой истукан» (1973), «Месть Анахиты» (1984); романы «Заклинатель змей» (1979) и «Башня молчания» (1982) об Омаре Хайяме и др..
Стихи, рассказы, очерки на татарском, башкирском, узбекском и русском языках.
Переводы башкирских, узбекских, каракалпакских, корейских, крымско-татарских поэтов.
Общий тираж книг Ильясова превышает 23 млн. экземпляров.

[torkel]

[b]Явдат Ильясов[/b]

[b]Явдат Ильясов
Согдиана

"Брат, не сдавайся!.."[/b]

Энкиду, мой друг, мой младший брат,
Ты был со мною, когда мы подымались на горы.
Мы повергли и одолели небесного быка.
Мы убили Хумбабу, стража кедровой рощи.
Что за смертный сон тобой овладел?
Твой взор помутнел, и меня ты больше не слышишь!
"Поэма о Гильгамеше"

- О Варахран! - прошептал Спантамано, опустившись на колени перед свежим курганом.

Баро и другие соратники стояли полукругом позади вождя и молчали, опустив обнаженные головы. Слабый, но горячий ветер Черных Песков медленно трепал их длинные волосы, то ероша и поднимая их вверх, то бросая на суровые лбы или плавно относя в сторону, как хвосты диких степных коней. По бронзовым лицам, искаженным темными рубцами, текли, смешиваясь со слезами, крупные капли пота. Широко расставленные ноги до икр утопали в сыпучем песке, а тяжелые, как бы окаменевшие ладони застыли на рукоятях мечей. Люди казались великанами, превратившимися по воле злого духа Анхрамана в грубые, шершавые, исхлестанные ураганом и изъеденные непогодой гранитные утесы.

Мертвую тишину нарушало только приглушенное фырканье за бугром да ритмичные причитания жреца Алингара.

У замка Банд, где Кратер нагнал Спантамано и где произошла битва, в которой обе стороны потеряли много людей, голову чеканщика Варахраны раскроил свинцовый шар греческого пращника. Варахран упал на руки Баро; наутакец и вынес товарища из свалки, чтоб его не раздавили копыта взбесившихся коней. Уходя от погони, раненого три дня везли поперек седла. На коротких стоянках Алингар пытался как-нибудь привести несчастного чеканщика в себя, но не помогли ни целебные травы, ни самые чудодейственные заклинания. На четвертый день Варахран умер, так и не открыв глаз.

Хотя бы слово сказал, бедняга...

Смерть Варахрана перевернула душу потомка Сиавахша. Он так привык постоянно видеть чеканщика рядом, что у него не было и мысли когда-нибудь остаться без этого скромного и верного друга. Варахран держался незаметно, не употреблял во зло близость к потомку великих царей, и только сегодня Спантамано понял до конца, как много сделал для него простой человек, мастер Варахран. Это Варахран и Баро создали Спантамано - не того самонадеянного юнца Спантамано, который когда-то в Бактре распинался перед хитроумным Вахшунвартой (стыдно вспоминать!), а Спантамано-воина, о котором никогда не забудут люди.

И все же гибель преданного человека не остановила Спантамано на середине тропы, по которой он бесповоротно решил двигаться до конца. Она даже не испугала его, как пугает иных людей смерть близкого человека, - тому, кто живет ради других, кто посвятил себя грядущему, смерть не так страшна, как это кажется. Наоборот, в потомке Сиавахша еще больше окрепла ненависть к Искендеру. Подгоняемый жгучей, неутолимой, изнуряющей жаждой мести. Спантамано во главе немногих оставшихся друзей мчался от колодца до колодца, от стоянки до стоянки, от кочевья до кочевья и взмахивал пикой с волосами Ширака.

Копыта коней дробно, вразброс стучали по светлой глади сухих, голых пространств, с хрустом ломали полые стебли корявых и цепких ферул, со скрежетом давили в пересохших руслах недолговечных потоков бледную, подернутую слоем сухого ила звонкую гальку.

Скрипели ворота селений. Вился к знойному, ослепительно светлому небу рыжий дым костров. Быстро и тревожно: "та-ка-там!.. та-ка-там!" - перестукивались барабаны. Посередине выжженных солнцем, растрескавшихся площадей, крича и взметая пыль, кружились на приседающих и хрипящих конях полуголые всадники. Плакали дети. Обгоняя друг друга, бежали женщины. Сыпалось в их подолы отборное зерно, добытое воинами Леопарда в хранилищах Бактры. Важно кивали старики. Мужчины торопливо точили кинжалы. Отряд за отрядом исчезал за грядами курящихся от ветра песчаных дюн.

Войско Спантамано росло день ото дня. Десятками и сотнями стекались к нему массагеты, бактрийцы и жители Согдианы. Спантамано кратко расспрашивал предводителей отрядов, кто они и откуда, быстро осматривал их снаряжение и принимал всех, - для борьбы против Искендера требуется много людей, много мечей, много стрел.

Однажды из Баги - укрепления, стоящего на рубеже между Согдианой и страной массагетов, - явились три пеших человека. Немало людей пришло к Спантамано, и он привык уже к тому, что войско пополняется каждый день; но эти трое удивили его и сразу же приковали к себе пытливый взор Леопарда.

Казалось, кто-то нарочно подобрал их одного к одному: все трое ростом нисколько не уступали великану Баро. Зато сложением они резко отличались от наутакца. Если Баро был статен, хотя и тяжеловесен, то прибывшие поражали несоразмерностью частей тела. Короткие толстые шеи, короткие ноги с могучими икрами, словно отлитые из бронзы волосатые груди, сутулые мощные спины и длинные, широко загребающие руки делали пришельцев похожими на таинственных снежных людей, обитающих высоко среди гор Памира.

Три необыкновенных человека смело протолкались через толпу воинов к шатру Леопарда.

- Кто Спантамано? - спросил один густым рычащим голосом.

- Я.

- Шаш-и-Михра! - грозно крикнул пришелец и махнул рукой на восток. - Вахшунварта!

Спантамано насторожился. Шаш-и-Михра - это скала "Луны и Солнца", где укрылся жрец Вахшунварта. Пришелец протянул Спантамано серебряную пластинку с родовым знаком Вахшунварты, затем отстегнул от пояса и бросил под ноги Леопарда туго набитую сумку.

- Вахшунварта посылает золото. Он велел нам быть с тобой. А теперь дай мне и моим товарищам хлеба и мяса. Мы хотим есть.

- Баро! - вскричал просиявший Спантамано. - Заколи самого жирного барана. Быстро!

Он радостно улыбнулся. Оказывается, этот Вахшунварта не такой уж плохой человек. Видимо, в нем заговорила, наконец, совесть, если он решился послать бывшему другу столько золота, так необходимого Спантамано для покупки оружия.

Пока Баро свежевал барана, а горцы со скалы "Луны и Солнца" следили немигающими глазами за каждым его движением, в лагере, как будто сам бог отметил тот день знаком необычного, появился еще один странный человек.

Сухой, длиннобородый, загорелый до черноты, он медленно ехал верхом на дряхлом облезлом верблюде и, раскачиваясь между его тощими горбами, пел пронзительным голосом шутливую песню. Шерсть на серых боках верблюда висела грязными свалявшимися клочьями, как волосы на голове и одежда на плечах его хозяина. Однако это не смущало ни верблюда, ни человека. Они торжественно двигались между шатрами, и веселая песня одного сливалась с раздирающим ухо ревом другого.

Когда верблюд прошествовал мимо того места, где Баро разделывал барана, наутакцу показалось, будто певец хитро подмигнул горцам со скалы Шаш-и-Михра. Баро нахмурился. Но певец тут же подмигнул ему, Баро, и еще доброму десятку окружающих воинов, и наутакец решил, что такова уж привычка у этого беспечного и веселого бродяги.

Певец остановил верблюда перед Спантамано, сидевшим у своего шатра, и обратился к животному с такой пышной речью:

- О красивейший из всех верблюдов, обитающих от восточных морей до западных, о мудрейший из всех четвероногих и хвостатых, о почтительнейший из всех двуногих и одногорбых! Наконец-то, после долгих странствий, мы удостоились лицезреть величайшего потомка незабвенного Сиавахша! Преклони же колени перед знаменитейшим воителем Спантамано, да продлится его жизнь тысячу и сто лет!

Верблюд, роняя с отвисших губ зеленую пену, взревел громче прежнего, кряхтя подогнул колени и опустился на землю. Певец слез и поклонился.

- Ты кто такой? - спросил удивленный Спантамано.

- Я потомок Сирдона, сказителя и острослова из благословенного племени сартов. Добываю свой хлеб веселой песней. Слышал о тебе давно и пришел сюда из Шаша. Войску нужен не только стрелок и меченосец, но и такой человек, как потомок Сирдона. Правда, мне далеко до моего предка, да живет его имя вечно, но и я кое-что умею... - И он вдруг закричал петухом, да так похоже, что Спантамано улыбнулся. Затем потомок Сирдона склонил голову набок и, дергая шеей, залаял хрипло и басовито, как овчарка. Потом спрятал бороду под халат, вобрал губу, оттянул пальцами нижние веки и точно изобразил обезьяну. Воины смеялись.

- А теперь послушайте веселый рассказ про Сирдона, - объявил шут. - Однажды Сирдон ехал в Шаш. Он на что-то выменял по дороге арбуз. Стало жарко. Сирдон разрезал арбуз, половину съел, а другую оставил на земле: "Пусть все думают, будто здесь проследовал сытый бузурган". Затем Сирдон удалился. Но ему стало еще жарче. Он возвратился и съел вторую половину арбуза: "Пусть все думают, будто у бузургана был раб". Сирдон опять отправился в путь, но зной допекал его сильней прежнего. Сирдон вернулся снова и съел все арбузные корки. "Пусть все думают, будто у бузургана был и осел..."

Едва потомок Сирдона кончил, вокруг раздался хохот. Воинам стало как-то легче при виде этого беззаботного человека. Разгладились жесткие складки на лбах. Засияли глаза. Распрямились усталые спины. Война со всеми страхами отодвинулась в сторону, и люди беспечно улыбались, как бывало когда-то прежде, в лучшие времена.

- Оставайся! - разрешил Спантамано, отирая раскрасневшееся от смеха лицо. - Ты и впрямь нужный человек.

- Благослови тебя бог!

Потомок Сирдона до поздней ночи переходил от костра к костру и потешал воинов рассказами из жизни своего необыкновенного предка. Его накормили и напоили на славу. Когда все, кроме дозорных, заснули, потомок Сирдона о чем-то переговорил с горцами, присланными Вахшунвартой, и прокрался к шатру массагета Дейоки.

- Я друг твоего господина, - прошептал он кочевнику, охранявшему вход. - Разбуди его сейчас же, иначе его постигнет беда.

Обеспокоенный страж растормошил Дейоку и впустил потомка Сирдона внутрь шатра.

- Кто ты? - встревоженно спросил Дейока голосом, хриплым после короткого сна. - Чего тебе надо?

- Ты не узнал меня, сын Рехмира? - вкрадчиво спросил певец.

- Кто ты? - повторил Дейока, испуганно вглядываясь в лицо гостя, слабо озаренное светом тускло горящего факела.

- Смотри лучше, - усмехнулся потомок Сирдона. Дейока вскрикнул и отшатнулся. Перед ним стоял тот самый купец, который зимой расспрашивал его о Заре.

- Спантамано ни слова! - приказал "потомок Сирдона" изменившимся голосом. - Отныне ты будешь поступать лишь так, как я тебе велю. Понятно?

- Почему? - промямлил Дейока.

- Потому, что я так хочу.

- Кто ты мне, чтобы приказывать? - слабо возразил Дейока, чувствуя над собой непонятную власть этого человека.

- Ах, ты так? - оскалился Тигран. - Если я донесу на тебя Спантамано... ведь ты за сто золотых выдал Оробе место, где скрывался Леопард!

- Я? - изумился Дейока.

- А кто же? Ты рассказал о Заре, а где ей быть, если не там, где Спантамано? Это всякому ослу понятно.

Дейока обмяк.

- А если... я на тебя донесу? - пробормотал он растерянно.

- Попробуй! - Тигран устрашающе сверкнул глазами. - Ты видел трех горцев, пришедших сегодня? Это мои слуги. Они тут недалеко. Стоит мне свистнуть, и они разнесут твой шатер в клочья, а тебя изрубят на куски.

Дейока содрогнулся от страха.

- Зачем тебе Спантамано? - Тигран смягчился. - Все равно ему скоро конец. Помоги мне с ним разделаться, и наградой тебе будет то, что Леопард носит за пазухой.

Дейока встрепенулся. Он вспомнил об алмазах, и еще он вспомнил замок Банд, свое позорное бегство от македонцев, испытанное им тогда унижение и клятву, которую он произнес про себя: "Отомщу, когда настанет время". Кажется, время настало. И Дейока хрипло спросил.

- Как... разделаться?

На другой день три тысячи конных воинов Спантамано выступили к Баге. Узнав об этом от разведчиков, Койнос быстро вышел из Бахара и двинулся навстречу. Под его рукой были четыреста гетайров, отряд Мелеагра, все аконтисты, а также туземные всадники Аминты.

Бага стояла на твердой глинистой равнине, удобной для сражения. Здесь и встретились Койнос и Леопард. Зная, что македонцы любят наносить удар правым крылом, Спантамано укрепил левое крыло своего войска, заняв его сам во главе хорошо вооруженных дахов. Середину заполнили согдийцы и бактрийцы Баро. На правом крыле разместились Зафир и Гарпат - те самые, что весной ходили на Бактру. Чтобы обезопасить дахов от нападения сбоку или сзади, Спантамано решил поставить левее себя легкий подвижный отряд конных лучников. К удивлению Леопарда, на это опасное дело вызвался... Дейока.

- Подле замка Банд я опозорил себя, - сказал он, опустив глаза. - Хочу вернуть мое доброе имя.

Удовлетворенный Спантамано согласился. "Ах, человеческая душа! - мысленно воскликнул согдиец. - Кто в тебе разберется? Хорошо, что люди всегда лучше, чем кажутся сначала".

Построив свое войско, по обычаю македонцев, "секирой", Койнос ринулся на Спантамано.

Засвистели глиняные шары. Выставив пики, гетайры во весь опор мчались прямо на дахов, чтобы опрокинуть их одним натиском, а потом повернуться против других. Однако натиск не удался. Теперь у людей Спантамано были бронзовые панцири, прочные шлемы, крепкие щиты, кривые железные мечи и длинные пики, добытые в битвах с македонцами или изготовленные руками своих мастеров. Теперь и Спантамано умел выстраивать отряды для боя, а воины научились владеть оружием. Дахи вырвались вперед и стали сокрушать неприятеля, рубя его махайрами и пронзая сариссами. Ошеломленные гетайры остановились и сбились в кучу; дахи тут же убили двадцать пять самых отборных всадников. Между тем Баро, Гарпат и Зафир стали теснить аконтистов, Аминту и Мелеагра.

Спантамано одолевал! Подались назад аконтисты. Едва сдерживал напор отряд Мелеагра. Как ни яростно отбивался Койнос, дахи стали окружать гетайров, как пастухи отару, и, взмахивая пиками, словно посохами, гнали македонцев, точно овец, звучно покрикивая:

- Курре! Курре!

И вдруг ход сражения резко переменился. Разгоряченный битвой, Спантамано не заметил, когда и почему это произошло. Он увидел только, что гетайры воспрянули духом, развернулись правым крылом и быстро обошли дахов сбоку и сзади. Многие из отряда Баро неожиданно повернулись и поскакали назад, к своему обозу. Гарпат и Зафир, видя отступление товарищей, растерялись; Мелеагр воспользовался их замешательством и опрокинул коротким, точным ударом слева. Войско Леопарда на его глазах распадалось по частям.

Что же случилось? Дейока, по воле Тиграна, обнажил в самый напряженный миг боя левое крыло войска и кинулся грабить обоз согдийцев и бактрийцев, сражавшихся под началом Баро. Вот почему гетайры обхватили дахов клещами, а люди Баро, забыв обо всем на свете, помчались назад - они бросились спасать свое имущество от алчного массагета. Измена решила исход битвы, начавшейся так удачно для Спантамано.

Леопард пытался вникнуть в суть происшедшего и отдать нужные распоряжения, но его оцепили со всех сторон. Один их гетайров пикой разорвал на Леопарде хитон. Другой оцарапал острием сариссы его лицо. Спантамано кружился вместе с взбесившимся конем и едва успевал отражать сыпавшиеся на него удары. В любое мгновение потомка Сиавахша могло пронзить копье македонца. Спантамано прикрывал щитом то бок, то грудь, то голову, молниеносно вертел мечом, словно пращой, и чувствовал, как рука немеет от утомления. Скоро Леопард обронит махайру, и тогда... так вот какой бывает - конец!

- Брат, не сдавайся! - загремел кто-то недалеко от Спантамано. Леопард, не оглядываясь, узнал по голосу Баро. Казалось, мощный крик наутакца проник в жилы Спантамано и разлился по ним небывалой силой. Глаза согдийца, залитые горячим потом, прояснились и ярко засверкали. С ушей, оглушенных беспрерывным и грозным шумом сражения, спала пелена, и в них ворвались вопли дерущихся, визг обезумевших коней, топот копыт, скрежет мечей и хруст разбиваемых щитов и ломающихся копий. Спантамано стал наносить удары с непостижимой ловкостью и быстротой. Поистине, то был и впрямь леопард, а не человек!

- Брат, не сдавайся! - Баро, огромный, раскосматившийся, точно разъяренный лев, широко замахивался тяжелой секирой, которую кое-как приподняли бы два обыкновенных воина; громадный отточенный кусок металла, насаженный на длинную толстую рукоять, обрушивался на македонцев, подобно раскаленному небесному камню, и с грохотом и треском разносил на куски древки пик, бронзовые щиты, плотные панцири, ребра, позвоночники и черепа. Вслед за Баро ломились через ряды ошалевших гетайров смелые пенджикентцы. Маленький, но сплоченный отряд разрезал, кромсал толпу врагов и выворачивал из нее целые шеренги, как плуг выворачивает пласты неровной каменистой почвы.

- Брат, не сдавайся!

Баро добрался до Спантамано и произвел вокруг него страшное опустошение. Пенджикентцы заслонили предводителя от македонских пик, а Баро стал прокладывать путь сквозь густое скопище неистово кричащих неприятелей. То один, то другой пенджикентец валился под ноги коней. Македонцы теснее смыкали кольцо вокруг Леопарда, но Баро опять и опять взмахивал секирой и раскидывал их, как буйвол диких собак.

Наконец Леопард оторвался от македонцев и помчался к видневшимся на западе песчаным дюнам. Рядом скакали Баро и пять уцелевших пенджикентцев. Гетайры потянулись по равнине следом, будто несметная волчья стая за выводком оленей. Они настигали беглецов. Баро круто осадил коня. Спантамано, видя это, остановился тоже. Наутакец схватил Спантамано за руку.

- Брат! - Глаза Баро выражали тоску. - Все равно всем не уйти. Я задержу юнанов. Спасайся... и прощай, Спантамано!

- Ты что? - крикнул Спантамано. - Умирать, так вместе.

- Нет! Тебе нельзя умирать. Беги! Ну, чего ты ждешь? - заорал он яростно. - Спасайся, я тебе говорю!

Он выдернул нож и воткнул его в круп Спантоманового коня. Скакун всхрапнул, взвился на дыбы и распластался в беге неуловимой черной птицей. Ветер засвистел в ушах Спантамано, как полая сарматская стрела. Согдиец попытался остановить коня, он едва удержался в седле. Скакун замедлил свой стремительный бег только на гряде холмов, когда выбился из сил. Спантамано оглянулся и увидел македонцев, столпившихся на одном месте подобно стервятникам над тушей павшего верблюда.

- Прощай, Баро, - горестно прошептал Спантамано. - Вот и ты покинул меня...

За спиной Леопарда послышались голоса. Он быстро обернулся и увидел трех горцев со скалы "Луны и Солнца". Они стояли на холме и глядели на потомка Сиавахша.

В далекой наутаке, в темной, закопченной хижине, Мандана думала о муже.

Она прижимала узкую ладонь к животу и со слезами на глазах слушала упорные, настойчивые, сильные толчки зародившегося в ней живого существа. И образ Баро сливался в ее воображении с образом того, кто должен был скоро появиться на свет. Нет, не подрублен корень рода Ману. Не иссяк источник жизни. Пусть нет молока у Манданы - сына Баро вскормит народ. Богиня Анахита победила.

[b]Голова Спантамано[/b]

На скакуне судьбы скакал я без седла.
Закрыл глаза на миг, открыл - а жизнь прошла.
Я цели не достиг. Вокруг сгустилась мгла,
А цель - она вдали высокая скала.
Дойти мне до нее уже не суждено.

Труды, "Мухаммасы"

Тигран, сидя на своем верблюде, возвышается над толпой истерзанных согдийцев и бактрийцев, сбившихся в кучу на дне сухого оврага. Половина их тяжело ранена; они зажимаю кровоточащие раны, стонут и ругаются. Других безобразят глубокие порезы, царапины и синяки. Ни у кого не осталось целой одежды: кафтаны, халаты, плащи и хитоны изодраны, разорваны, исполосованы вдоль и поперек. Разбитые врагами - македонцами и ограбленные "друзьями" - массагетами, эти люди представляют скорбное зрелище.

- О несчастные! - Тигран воздевает кверху загорелые руки. - Каким разбойником оказался этот Спантамано! Кто бы подумал? А еще потомок Сиавахша...

Он цокает языком и сокрушенно качает головой. Слова "потомка Сирдона" воспринимаются по-разному: одни их просто не слышат, другие настораживаются, но молчат; кто-то злобно бросает:

- Не болтай о Спантамано! Обоз грабил массагет Дейока.

- Вай-вай! - огорченно восклицает Тигран. - А кто такой Дейока? Друг Спантамано. Они с прошлого года не разлучаются. Куда Спантамано - туда Дейока, куда Дейока - туда Спантамано. Разве это не правда?

Люди растерянно переглядываются. Конечно, правда. Так оно и есть - Спантамано и Дейока всегда вместе.

- И вы думаете, - быстро продолжает посланец Оробы, - что Дейока без ведома Спантамано ограбил ваш обоз? О несчастные! Что вы для Спантамано? Он забыл про Согдиану и сделался массагетом. Один массагет ему дороже тысячи согдийцев. Разве иначе он путался бы со всеми этими дахами, саками и прочими бродягами Красных и Черных Песков?

Ядовитые слова падают на почву оскорбленных душ, подобно отравленным семенам; прорастает в униженных сердцах корявой, разлапистой, желтой колючкой злая обида.

- Мне жалко вас, - вздыхает Тигран. - Куда вы теперь денетесь?

- Уйдем к массагетам.

- Вай!.. Разве можно?

- А почему нет?

- Вы в своем уме? Уйти к этим разбойникам!.. Тот, кто сегодня украл ваше имущество, завтра схватит вас самих и продаст хорезмийским купцам.

Молчание. Потом голос:

- Обойдемся без массагетов. Пустыня велика, и нам хватит в ней места.

- Вах!.. Какой глупый народ эти бактрийцы! А что вы будете есть? У вас нет ни овец, ни верблюдов, ни мотыг, чтобы рыть колодцы. Вы съедите своих коней, а потом умрете от голода и жажды.

Опять молчание. И снова голос:

- Тогда мы вернемся домой.

- Домой? Ай-яй-яй... А юнаны? Они не станут вас целовать за то, что вы сражались против них на стороне Спантамано.

Взрыв голосов:

- Так что же нам делать, мудрый человек? Неужели нет никакого выхода?

Теперь молчит Тигран. Молчит долго, потом вкрадчиво говорит:

- Выход есть. Идите, сдайтесь Искендеру по доброй воле. Он простит, если покаетесь в заблуждениях. Иначе пропадете.

Согдийцы и бактрийцы совещаются, ругаются, спорят.

Тут из толпы выходит худой, бледный человек в пестрых чужеземных шароварах. Это Датафарн. Как он изменился! От него осталась тень прежнего Датафарна. Он с ненавистью глядит на Тиграна.

- Люди, не слушайте его! Разве вы не видите, что он предатель? Он послан врагами, чтобы обмануть вас и разлучить со Спантамано. Не ходите к Искендеру. Найдите Леопарда. Надо бороться до конца!

Воины настораживаются. Тигран обеспокоен.

- Перс! - бросает он злобно. - Зачем ты вмешиваешься в чужие дела? Не доверяйте ему, братья. Кто из вас слышал, чтобы перс желал добра согдийцам и бактрийцам? Он хочет навлечь на вас гнев Искендера, он хочет отомстить за своего друга Бесса. Вяжите его. Выдайте его Зулькарнейну, и царь царей окажет вам снисхождение.

Люди колеблются, кто-то кричит:

- Потомок Сирдона прав! Хватайте перса!

Датафарну выворачивают руки. Изо рта перса течет кровь.

- Ты поедешь с нами, потомок Сирдона? - спрашивают Тиграна.

- Я? - Тигран удивленно таращит глаза. - Для чего? На что мне Согдиана? И на что мне Искендер? Мой путь лежит в Хорезм.

- Ты один, без хлеба и воды хочешь добраться до Хорезма?

- Почему один? Со мной мой двугорбый и четвероногий друг. А хлеб и воду я заработаю по пути веселой песней.

- Ну тебе видней. Прощай, добрый человек.

- Прощайте!

Бактрийцы и согдийцы вылезают из оврага, садятся на коней и оправляются к Баге. Удовлетворенный Тигран долго смотрит им вслед, потом поворачивает верблюда и едет в другую сторону. Вечером он появляется на стоянке дахов, саков, массагетов, уцелевших после вчерашней битвы. Они удручены - убито восемьсот их собратьев; по лагерю разносятся протяжные тоскливые причитания. При виде "потомка Сирдона" людям становится немного легче.

Он останавливает верблюда, делает неуклюжее движение и, нелепо дрыгнув ногами, сваливается сверху на песок. При этом он корчит такую смешную рожу, что воины, несмотря на горе, не выдерживают и хохочут во все горло.

- Почему вы хохочете? - ворчит "потомок Сирдона", неумело потирая ушибленное колено. - Я и сам собирался слезть.

Тут и наиболее мрачных людей разбирает мех.

- Смейтесь, смейтесь, - бормочет "потомок Сирдона". - Сейчас я вам такое скажу, что вы плакать начнете.

Воины разом умолкают. Все окружают Тиграна. Он печально вздыхает.

- Я встретил одного согдийца. Он ехал к стоянке Дейоки. Оказывается, в Багу пришел сам Искендер. Привел с собой пятьдесят тысяч воинов. Завтра будет здесь. Согдиец говорит, что Искендер сильно разгневан. Не уйдет их Красных Песков до тех пор, пока не уничтожит Спантамано и всех, кто ему помогал.

- Ой, беда! - волнуются дахи. - Что делать?

- Бежать надо, важно изрекает Тигран. - За Вахш, в Черные Пески, до Гирканского моря. Я человек ничтожный, Искендер не тронет меня, но... кто их знает, этих юнанов? Лучше уйти, пока не поздно. Еду в Хорезм. А вы как хотите.

Дахи тотчас же снимаются с места. Они исчезают на западе. За ними трогаются саки и массагеты. Тигран остается в пустыне один. "Теперь ты пропал, Спантамано!" - злорадно шепчет слуга Оробы. Он гонит верблюда к синеющим на севере невысоким горам. Там "веселого" старца дожидается Дейока.

Отряд Дейоки пробирается по каменистому руслу жалкой речки. Весною в ней мутным потоком шумит дождевая вода, бегущая с голых, почти бесплодных гор, но сейчас влага едва сочится меж обкатанных, наполовину засыпанных песком ржавых глыб. Там, где начинается речка, в тесной котловине, не дне которой серая лужа и немного свежей травы, стоит убогая крепость: низкая глинобитная ограда, кривая полуразвалившаяся башенка и горе-ворота, что разлетятся от доброго пинка. Здесь Дейока оставил перед битвой часть своих воинов, женщин и немного скота. Здесь жрец Алингар стережет Зару, жену Спантамано.

Дейока торопится. Дейока угрюм. Дейока напуган тем, что совершил собственной рукой. Быстро скачет Дейока по земле, а сверху черной птицей летит за ним страх. Страх глядит на Дейоку немигающими глазами волчиц, затаившихся на вершинах бугров, страх отчетливо слышится в шорохе крыльев трескучих цикад. Дейоке не жалко Спантамано. Дейоке никого не жалко. Ему жалко себя. Он боится за себя - только за себя, и массагету обидно, что приходится вот так бояться всего и всех и скакать сломя голову; обида вырастает в злобу против всего и всех, и Дейока бормочет проклятия и беспощадно погоняет усталого коня.

- Трах!
- Трах!
- Трах!

То Дейока ударяет в ворота. Они падают. Отряд врывается в крепость, словно его преследует стотысячное войско. Ожидающие встревожены. Лают собаки. Люди спешиваются и пинками отгоняют разъяренных псов. Дейока закрывает лицо, красное от горячего ветра, дрожащей рукой не спеша ведет ладонью вниз, отирая пот; размыкает веки - и встречает упорный взгляд жреца Алингара. Алингар стоит у входа в крохотную глинобитную хижину, крытую гнилым тростником. Он строго и вопрошающе смотрит на Дейоку. У массагета постепенно обвисают плечи. Горбится спина. Он медленно опускает глаза.

- Где Спантамано?

Алингар подходит к Дейоке и трогает его за плечо.

У массагета пересыхает горло. Молчит несчастный Дейока.

Где Спантамано?

Почему Дейока не отвечает? Сказал бы: "скоро будет", или "ушел за Вахш", или "попал в руки Искендера", и отстал бы этот проклятый Алингар. Но сдавлена глотка судорогой, прилип к гортани шершавый язык, не может Дейока произнести ни слова.

- Где Спантамано? - в третий раз спрашивает Алингар, и голос его становится все тише и глуше. И Дейока, не поднимая глаз, бросает хрипло, как огрызающийся пес:

- Откуда мне знать, где твой Спантамано?

И тут же хватается за бок и с криком отскакивает назад. Алингар, еще крепче стиснув кинжал, делает новый прыжок. Не только знаток древних книг Алингар, не только с палочкой для письма умело обращается мудрый жрец - он хорошо владеет и оружием. Жажда мести за предводителя вспыхнула в душе пенджикентца. И он опять замахивается на предателя.

- Бейте его! - визжит Дейока, нырнув за спины телохранителей. Один из массагетов ловко всаживает меч меж лопаток Алингара. Другой точным ударом отсекает голову жреца. Тело отволакивают в сторону и кидают собакам.

Дейока обеспокоен - не видела ли все это Зара? Но у Зары страшно разболелся зуб. Она мечется по лачуге и стонет. Лишь вечером она выходит во двор и удивленно спрашивает:

- Где Алингар?

Вот уже несколько дней он ходил за ней по пятам, и вдруг его нет. Неужели... она с надеждой смотрит на окружающих. И ей коротко отвечают:

- Сбежал.

Медленно и спокойно шествует верблюд по пустыне. Он у себя дома, среди ровных знойных пространств. Верблюд и пустыня - сын и мать. Клочья бурых, выгоревших трав, растущих вокруг, не отличаются от косматой шерсти на груди верблюда.

Тигран раскачивается меж горбов терпеливого животного и поет согдийскую песню: бесконечную, как время, неторопливую, как шаг верблюда, и однообразную, как сама пустыня. Тиграну весело. Как хорошо он выполнил приказание Оробы! Войско Спантамано разбито. Оставшиеся в живых бежали за Вахш. Спантамано оказался один во всем мире. Он в руках Тиграна. А из рук Тиграна не вырывался еще никто.

Медленно, томительно медленно шагает верблюд по пустыне. Поет и поет Тигран. Заходит солнце. Наплывают с севера темные облака. Значит, скоро осень. Становится холодно и сумрачно. Нехорошо одному человеку в пустыне. Все тише и тише поет Тигран. Все громче и громче понукает он ленивого верблюда.

Ой, как плохо одному в пустыне. Уже не поет Тигран. Мрачен слуга Оробы. Ороба сейчас отдыхает у себя во дворце, пьет вино, а ему, Тиграну, приходится таскаться где-то на краю света. Зачем Тиграну этот Спантамано? Что Спантамано сделал Тиграну? Эх! Если б не Ороба!.. Тигран вздыхает. Что с тобой, Тигран? Немало тайных дел сделал ты по поручению Оробы, и ни разу не дрогнула твоя рука. Чем же ты встревожен сейчас? Почему так сжимается твое сердце? Тигран не понимает, почему. Только чувствует он, что нельзя ему поднять руку на Спантамано. Нехорошо получится. Нехорошо! Ой, как плохо одному человеку в пустыне... И чего ты так медленно тащишься, двугорбая скотина?

При виде трех горцев Спантамано насторожился.

Почему они глядят на него так странно? Правда, в их глазах нет угрозы, но зато не заметно и участия. Лучше бы их не было тут совсем, этих непонятных людей. Но поскольку они здесь, нельзя показывать, что ты испугался. Надо держаться. И Спантамано взял себя в руки и спокойно спросил:

- Ну, чего вы там?

Ему показалось, что горцы переглянулись и побледнели. Во всяком случае, они отвели глаза от лица Спантамано, и один из них заискивающе сказал:

- Тебя ищем.

- Меня?

- Д-да... Дейока послал.

- Где он?

- Там... - Воин махнул в сторону гор. - Велел беречь тебя. Как бы не попал в руки Искендера.

Смысл слов, хотя Спантамано и слышал их, не дошел до его сознания - так удручен он был всем, что произошло.

- А где дахи и массагеты? - спросил он задумчиво. - Где согдийцы и бактрийцы?

- Н-не знаю. Где-нибудь в пустыне.

- Надо их найти. - Спантамано сразу же загорелся этим желанием, ибо смутно чувствовал: если он не разыщет своих людей, то ему придется плохо. - Поезжайте за мной! Их надо собрать как можно быстрей!

- Как их найдешь? - уныло сказал горец.

- По следам.

Горцы молча поехали за Леопардом. Вот он, миг, которого они ждали очень долго! Вот миг, ради которого их предводитель Тигран по воле Оробы выкрал у Вахшунварты его родовой знак. Вот миг, ради которого скупой Ороба не пожалел золота и отправил трех горцев к Спантамано, выдав их за посланцев Вахшунварты. Леопард один и беззащитен. Взмах меча!.. Удар! - и нет больше Спантамано.

Но нет, не поднимается рука. Если бы он кричал, ругался, оскорблял их... Но Спантамано едет спокойно, подставив открытую спину, и... нет, нет! Горцы отворачивались и трясущимися руками отирали потные лица. Они бросали друг на друга косые взгляды: может быть, осмелится тот или этот? Но так как все испытывали одно, то щеки их пылали от стыда, каждый называл себя трусом и считал хуже товарища. Что за дайв? Что с ними стало? Почему они как будто превратились в детей? Горцы не понимали, почему.

Весь вечер и всю ночь скитался Леопард по пескам, напрасно пытаясь найти своих людей. Он натыкался на погасшие костры, видел брошенное тряпье, черепки разбитых сосудов, но воинов не обнаружил нигде.

- Куда подевался народ? - недоуменно спрашивал он горцев. Они молча пожимали широкими плечами. Наконец на рассвете им встретился какой-то массагет, ехавший на юг.

- Где согдийцы и бактрийцы? - стал выпытывать у него Леопард.

- Ушли к Искендеру, - нехотя ответил путник.

- Сдались?!

- Да.

- А дахи? А массагеты?

- Бежали за Вахш.

- Бежали! - Это известие ошеломило Спантамано. От всего пережитого, от страшной усталости (ведь он не ел и не спал со вчерашней ночи) у Леопарда шумело в голове. Как ни напрягал согдиец свой мозг, он не мог вернуть утраченной ясности. Поэтому и не мог понять, что случилось.

- Ладно, - вяло сказал он горцам. - Поедем к Дейоке.

Массагет отправился своей дорогой, а Спантамано и горцы тронулись в противоположную сторону. Спантамано мучительно соображал: почему все вышло так, а не иначе? Он с усилием восстанавливал в памяти каждый шаг совершенный им, начиная со вчерашнего утра и вдруг ясно осознал: "Дейока". Дейока обнажил левое крыло войска. Почему он так сделал? Спантамано заторопил утомленного коня, и вскоре путники добрались до затерянной среди невысоких гор маленькой крепости.

Она встретила Спантамано и его спутников десятками изумленных глаз. В них, этих глазах, виднелось что-то странное, как вчера у горцев; Спантамано отметил это про себя и тут же забыл, - его беспокоило одно: почему Дейока обнажил левое крыло войска?

- Где Дейока? - спросил он у первого попавшегося массагета. Воин молчал некоторое время, потом сухо ответил:

- У себя.

И кивнул на серый шерстяной шатер, вокруг которого расположились, кто лежа, кто сидя, телохранители. Они, не говоря ни слова, глядели на приближавшегося Леопарда и даже не отозвались на его приветствие.

- Можно войти? - Не дожидаясь разрешения, Спантамано раздвинул дверной полог и заглянул внутрь. Дейока лежал на кошме и тихо стонал. Увидев его лицо, Спантамано забыл, зачем пришел. Затем вспомнил и, чувствуя неуместность своего вопроса (ведь Дейока так страдает!), пробормотал:

- Ты почему оставил левое крыло войска?

- О-ох! - Дейока облизал спекшиеся губы. - И он еще спрашивает! Левое крыло... левое крыло. А где мое левое крыло? Гляди, что со мной сделали юнаны!

И Дейока открыл свой левый бок: из-под войлока, которым залепили его рану, нанесенную Алингаром, на кошму бежала темной струйкой кровь.

- А! - Спантамано попятился. - Я не знал, что тебя ранили. Прости меня.

Он вышел и бросил вокруг себя рассеянный взгляд. О чем он забыл? Никак не вспомнить. У него кружилась голова. Ему страшно хотелось спать. Но он еще держался на ногах. Тут его взгляд упал на появившегося откуда-то "потомка Сирдона".

- А, веселый человек. - Пересилив себя, Леопард приветливо улыбнулся. - И ты здесь?

Тигран грустно кивнул.

- Не до песен теперь, а?

И Спантамано тут же забыл про Тиграна. О чем он хотел вспомнить? Да! Где же Алингар? Спантамано огляделся и спросил "потомка Сирдона":

- Куда девался Алингар?

- Ой, беда! - Тигран вздохнул. - Плохой человек оказался твой Алингар.

- Как?

- Убежал.

- Как убежал? - Спантамано непонимающе уставился на Тиграна.

- Совсем убежал.

- Куда?

- К Искендеру.

- Ах! - Спантамано схватился за грудь: у него закололо в сердце. - А Зара... тоже?

- Зара там.

Тигран показал на убогую глинобитную хижину. Спантамано встрепенулся. Глаза его прояснились. Зара! Вот кого он искал так долго. Он быстро зашагал, почти побежал к хижине. Почему он не разговаривал с ней столько месяцев? Ты воображал, будто уже не любишь жену? Ты и вчера, и всегда ее любил, хотя и не признавался в этом самому себе! Не потому ли ты и не отпускал Зару домой? Пусть пропадет Ороба. Что тебе и Заре до него? Будь Зара хоть дочерью дайва, она тебе нужна. Она тебе нужна!

Он толкнул дверь, связанную из корявых стволов саксаула, и остановился у порога. Зара сидела в углу на корточках, держалась за щеку и, раскачиваясь из стороны в сторону, надрывно стонала. Ее опять мучила зубная боль. Суровая зима, ночевки у костров, ледяная вода, грубая пища - все это не прошло даром для белоснежных зубов прелестной Зары.

Она тоже не спала всю ночь. Зубную боль усугубляли тревожные мысли. Что теперь сделает Спантамано? Опустит ли ее домой? А если не отпустит? Как ей тогда поступить? Попросить Дейоку, чтобы проводил до Мараканды? Но согласится ли Дейока? Может, бежать одной, как бежал Алингар? Но доберется ли она одна через пустыню до оазиса? Зара исстрадалась и от зубной боли и от раздумий; она прокляла все на свете, возненавидела себя и еще более люто - Спантамано. И вот он явился.

- Зара! - нежно прошептал Спантамано. Она вздрогнула. Давно муж не обращался к ней с такой лаской. На мгновение у нее потеплели глаза. Но тут страшная, ноющая боль засверлила зуб с новой силой; Зара вцепилась в щеку длинными грязными ногтями и застонала громче прежнего, почти завыла, как волчица. О проклятый! Зара тебе стала нужна лишь тогда, когда ты остался один на своей земле? Она метнула на супруга жгучий взгляд. Если бы глаза умели пронзать, точно стрелы, Спантамано упал бы бездыханный на месте.

- Пропасть бы тебе! - зашипела она злобно и выскочила из хижины во двор.

Спантамано долго стоял у порога, опустив голову и закрыв ладонью глаза. Слова Зары вывели его из оцепенения, длившегося со вчерашнего дня. Мозг его прояснился. Он глубоко вздохнул, горестно усмехнулся, вяло махнул рукой! Глупец! Для чего тебе Зара? Зачем тебе Дейока и весь этот вороватый сброд? Твои друзья не здесь!

Леопард уселся на ветхой циновке и предался размышлениям. Он понимал, что потерпел страшное поражение. Но это еще не конец! Ты разбит, Спантамано, однако ты не одинок. Пусть вокруг тебя нет никого - все равно ты не одинок, Леопард. К дайву трусливых тварей! Земля велика. Маргиана. Гандхара. Иран. Ассирия. Вавилон. Египет. Финикийские города. Малая Азия... Все эти страны порабощены Искендером. Я надену суму нищего, посыплю голову прахом и пойду по дорогам Востока. Я буду словом жечь сердца людей. На заре я постучу в городские ворота. Стану кричать на площадях. В тишине звездных ночей мой голос разбудит спящего. Пусть тревожатся сердца. Пусть злым огнем разгораются глаза. Пусть руки тянутся за секирой!

Спантамано сомкнул веки, и перед его внутренним взором раскинулась вся мать Земля - великая, ласковая. Он видел тысячи городов, поднимающихся над гладью беспредельных равнин. Шумные многолюдные улицы, залитые солнцем. Вспаханные поля, где земледелец разминает шершавой рукой теплую землю. Родовые пятна на худых лицах матерей, склонившихся над колыбелью. Голоногих детей, ползающих на песке. Стариков, коротающих время у бассейна в тени развесистых платанов. Молодых смуглых мужчин, давящих ногами гроздья винограда. Веселых девушек, заглядывающихся на статного прохожего. Многое еще увидел Спантамано - он увидел мир без прикрас, таким, каков он есть, и в груди у него сладко заныло от счастья. Земля. Жизнь. Люди... Что перед ними какой-то жалкий Искендер.

"У вавилонян был герой Гильгамеш, - подумал Спантамано. - У юнанов, по словам Палланта, славится некто Геракл. У нас говорят о витязе Рустаме. Когда-то они ходили по земле и были живыми людьми, как все. Но когда их не стало, народ сложил о них предания, изображающие сказочных богатырей. Это потому, что они служили народу и потомки будут вечно помнить их имена. А я? Вспомнят ли обо мне? И если вспомнят, то как? Тоже начнут рассказывать про великана, сокрушавшего огнедышащих драконов, или через тысячу лет, через две, три, тысячи лет найдется добрый друг, который пробьется мыслью сквозь пласты темных веков, увидит меня таким, каков я есть, и расскажет своим современникам обо мне, как о живом человеке, что любил и страдал, горевал и радовался, целовал женщин, ел мясо и пил вино, как все?.."

Потомок Сиавахша покачал головой и рассмеялся.

Между тем Тигран, Дейока и три горца еще не решили, что им делать. Убить Спантамано? Так велел Ороба. Но так не велела совесть. Они понимали: за убийство Спантамано с них взыщут, - кто взыщет, знает бог, но взыщет страшно.

Наконец "потомок Сирдона" решился. Он высунул голову из шатра и шепнул одной из проходивших мимо женщин два слова. Та позвала Зару.

- Садись!

Тигран кивнул на кошму. Зара села. Тигран прикрыл полой халата бороду и откинул волосы со лба. Открылся глубокий шрам.

- Узнаешь?

- Тигран! - Зара побледнела и отшатнулась. Да, она узнал верного слугу своего отца - холодного и беспощадного человека. Немало людей, неугодных Оробе, нашли свой конец от рук Тиграна. И в то же время Зара обрадовалась - Тигран явился неспроста, теперь все будет иначе.

- Ты угадала: это я... - Тигран усмехнулся. - Меня послал твой отец. - Он задумался. - Слушай! Мне приказано убрать спантамано. Но... - Тигран замялся; он даже себе не хотел признаться, что боится, впервые за много лет боится убить человека, - но... он твой муж, и я... словом, ты пойди к нему и скажи, чтобы он сдался Искендеру по доброй воле. Иначе... нам придется схватить его и отвезти в Мараканду силой.

И оба потупили глаза, так как знали, что Леопарда живым никогда не взять.

- Ладно. - Зара жадно облизала сухие, растрескавшиеся губы. У нее, быть может от волнения, сразу перестал болеть зуб. - Я... пойду.

Она направилась к хижине, где наяву грезил Спантамано. Мгновение она колебалась. Но затем вспомнила все, что перенесла из-за этого человека, стиснула зубы и решительно вошла в лачугу. Спантамано витал так далеко, что даже не заметил ее появления. Она сухо окликнула его:

- Спанта!

Леопард очнулся и удивленно уставился на жену. Переход от тех необозримых голубых пространств, где сейчас только реяло его воображение, к этой гнусной хижине и к этой дурной, сварливой и глупой женщине был так резок и разителен, что Леопард расхохотался.

- Ну, чего тебе?

- Сдайся Искендеру по доброй воле.

Эти слова, повторяемые Зарой с настойчивостью попугая вот уже несколько месяцев, вывели согдийца из себя. Он так и затрясся от ярости. Ему хотелось ударить жену. Однако согдиец сдержался. Он вспомнил слова Баро: "Брат, не сдавайся", сдвинул брови на переносице и сказал:

- Прочь! - Затем прибавил: - Грязь!

Последний, жалкий, еле видимый волосок, верней, - паутинка, еще связывавшая двух так непохожих людей, лопнула, чтобы никогда больше не соединиться. Зара исчезла, словно ее подхватило порывом ветра.

О Спантамано! Почему ты доверился Дейоке? Разве он уже не обманывал тебя? Смерть! Прошли чередой по этой каменистой, но все же прекрасной земле Паллант, Рехмир, Варахран, Баро и Алингар. Настал и твой черед, потомок Сиавахша.

Уже идут к твоей хижине Тигран и три громадных длинноруких гонца. Разве защитит жалкая дверь, сколоченная из кривых стволов? С треском падает дверь, И все селение слышит этот звук. Слышит Дейока. Слышит Зара. И все ждут, что будет дальше... Они понимают, что присутствуют при убийстве, но молчат. Молчат! Они боятся Искендера. Погибай же, последний из потомков Сиавахша!

В лачуге поднялся шум. Визг Спантамано смешивался с громовым рыканьем горцев и шакальим воем Тиграна. Затем вырвался крик Леопарда:

- Зара!

Быть может, обезумевшему в смертельной свалке Леопарду вдруг показалось, что дочь Оробы была единственным близким человеком в его жизни? Кто знает. Он крикнул "Зара", вот и все. От этого вопля у людей застыла в жилах кровь. Зара сидела оцепенев, словно ее очаровал своими заклинаниями всемогущий маг. Вдруг из хижины, волоча подгибающиеся ноги, показался горец. Он держался обеими руками за распоротый живот. Обнаженные внутренности свисали у него до бедер. Горец сделал три шага и повалился на землю. Шум в хижине усилился.

- Зара!! - снова закричал Спантамано. Женщины бросились вон из селения, чтобы не слышать этот вопль. Но Зара не шевелилась. Она чувствовала себя как в кошмарном сне: надо бежать, но тело не двигается, ноги не слушаются, крик замирает в перехваченном судорогой горле. Из хижины появился второй горец. Держась за окровавленную голову, он поплелся в сторону, присел у стены и зарыдал.

- Зара!!! - донесся изнутри последний вопль Спантамано. Крик перешел в громкое хрипение - "арра-а-а-аххх". Третий горец выскочил из хижины и, дико поводя глазами, помчался к воротам. Затем, шатаясь, вышел весь изрезанный, в изодранной одежде Тигран. Он держал под мышкой что-то круглое, завернутое в леопардовый плащ Спантамано. Из свертка на бедро Тиграна стекала кровь.

Зара не шелохнулась. Дейока несмело подошел к "потомку Сирдона" и прошептал:

- Взял... то, что за пазухой?

Тигран вздохнул тяжело, как уставший на бойне мясник, и бросил под ноги массагета кожаную сумку. Дейока быстро наклонился и схватил ее дрожащей рукой. У него похолодело сердце. Сумка была слишком легкой. Он быстро развязал ее, сунул внутрь пальцы... и вытащил - алмаз? Нет, то был младший брат алмаза, правда, не такой красивый и дорогой - маленький древесный уголек. Тот самый, который Баро привез Леопарду из Согдианы.

Это было единственное сокровище, оставшееся после Спантамано.

На перекрестках Мараканды раздавался грохот литавр, звон кимвалов, пение флейт. Македонцы праздновали победу над Спантамано. Но Согдиана молчала.

Флангиты и гетайры, стрелки и щитоносцы взявшись за руки, плясали вокруг священных костров; к небу взметался из тысяч грубых, охрипших глоток благодарственный гимн в честь Аполлона. Но Согдиана молчала.

Во дворце Оробы, развалившись на багровых азиатских коврах, десяткм македонских и греческих военачальников, персидских, бактрийских и согдийских вельмож смаковали дорогое вино, ели плоды, нежное мясо фазанов и возносили хвалу отпрыску бога Аммона. Но Согдиана, лишившаяся своего сына, скорбно молчала.

Вдруг загудел медный гонг. Все оставили чаши и встали. В длинных восточных одеждах, в золотой короне, украшенной огромными рогами барана, в зале появился, окруженный толпой телохранителей, царь царей Искендер Зулькарнейн. Десятки людей дружно пали ниц. Своды зала потряс единодушный крик:

- Слава Александру!!!

Александр величественно прошествовал к бронзовому алтарю богини Астарты и совершил жертвоприношение вином и плодами граната. Послышался звон серебряных колокольчиков. Тихо и нежно зазвучал хор девушек. Александр сел на трон. Снова загудел медный гонг. Вход зала широко распахнулся; в сверкающем хитоне, красивая и благоухающая, вошла Зара, дочь Оробы. Волосы женщины, умащенные ароматной водой, ярко блестели под красочным венком из живых цветов. На запястьях и лодыжках сияли браслеты. Зара шла быстро; мягко развевались за нею белоснежные ленты и прозрачные складки голубого покрывала, и Зара казалась богиней Афродитой, рождающейся из волн и морской пены.

Она держала в вытянутых руках большое золотое блюдо, накрытое узорным платком. За нею торопливо следовали Тигран, слуга Оробы, массагет Дейока и толпа угрюмых, загорелых сородичей. "Эх, глупец, - подумал Ороба о муже своей дочери. - Чего искал? К чему стремился? Мог бы жить сто лет и радоваться! Сам вырыл себе яму. Через месяц уже никто не вспомнит о Спантамано..."

Александр махнул жезлом. Пение смолкло. Зара подошла к трону и опустилась перед ним на одно колено. Преклонили колени Тигран, Дейока и другие массагеты. Александр наклонился вперед, осторожно приподнял край платка, наброшенного на золотое блюдо, и улыбнулся. Такой откровенно радостной, низменной, не подобающей "сыну бога" была его улыбка, что вокруг сразу наступила глубокая тишина.

Александр уловил в этой тишине угрозу и поднял глаза. Словно холодный ветер прошел по залу - все замерло, потускнело, потемнело там, где мгновение назад от веселых криков буйно колебалось пламя самого большого факела. Хмурился Койнос. Недобро щурился Кратер. Сдвинул брови Аминта. Крепко сжал зубы Мелеагр. Закусил губу Гефестион. Онемел Фарнух. Пусть Спантамано был их врагом. Но врага убивают в открытой битве. Улыбка Александра затронула их совесть; им стало невыносимо стыдно за те скотские вопли, которые они исторгали за минуту до этого.

Но еще более грозным было молчание там, за окнами, за стенами города, по всей долине Золотоносной Реки. Великое молчание. Перед ним и крики на перекрестках и угодливое бормотание Оробы казались жалким писком комара. Через открытые окна в зал глядели мириады сверкающих звезд, и похолодевшему Александру почудилось, что на него смотрят осуждающе десятки Спантамано, сотни Спантамано, тысячи Спантамано, сотни тысяч живших когда-то, живущих сейчас, еще не родившихся будущих потомков Сиавахша. Съежился бледный Тигран. Сгорбились массагеты, уничтоженные собственной подлостью, и Александр отрезвел.

Что делать? Жениться на Заре? Согдиана никогда не простит ему этого. Наказать ее, как наказал Бесса за убийство Дария? Тогда взбунтуется Ороба. Если даже и не взбунтуется, доверять ему будет уже нельзя. А он нужен, очень нужен Александру. Что же делать? Взгляд Александра упал на Дракила. Марафонец не отрывал от Зары своих черных жадных глаз. Позади него пресмыкался рябой Лаэрт. А если?.. Александр судорожно вздохнул, откинулся назад и поднял руку. Люди молча глядели на царя.

- Братья! - Александр обвел всех беспокойным взглядом. - Спитамен убит. Это был храбрый человек, достойнейший из мужей Согдианы. Но он выступил против нас и понес наказание. Вы сами знаете, сколько он причинил зла. Однако вознесемся выше мелочей. Окажем Спитамену посмертную почесть, какую заслуживает потомок Сиавахша. Птолемайос Лаг! Артабаз! Отвезите голову Леопарда в Бахар и погребите на холме, где обитали его прародители.

Птолемайос Лаг благоговейно взял блюдо из рук Зары и удалился.

- Так как дочь достославного сатрапа Оробы, - продолжал сын Филиппа, - оказалась виновницей добра для нас, македонцев, было бы недостойно царя царей обойти ее наградой.

Он отстегнул на груди тяжелую золотую цепь, надел на шею Зары, потом окликнул марафонца:

- Дракил!

Марафонец встрепенулся, не понимая, зачем его зовут, потом, точно боров, ринулся к трону.

- Все вы знаете, братья, главного гиперета нашего войска, мужественного и преданного человека, не раз отводившего опасность от священной головы вашего государя. Достоин ли он стать супругом дочери достославного сатрапа Оробы?

Македонцы разгадали замысел повелителя. Дракил - низкий человек; отдать ему Зару - все равно что бросить ее на потеху грубым служителям обоза. Значит, Александр не одобряет ее поступка. Македонцы облегченно вздохнули и дружно закричали:

- Достоин!

- Зара, дочь Оробы, - обратился Александр к сидевшей неподвижно женщине, - согласна ли ты стать супругой почитаемого эллинами героя Дракила?

При слове "герой" Мелеагр прыснул в кулак. Фарнух перевел слова повелителя Заре. Она слышала их как сквозь сон. Все дни после смерти Леопарда ей казалось, будто она о чем-то забыла и никак не может вспомнить. Женщину радовало возвращение домой, приводили в трепет нарядные одежды, возбуждало сияние золотых светильников, веселил звон серебряных чаш, она часто смеялась: но вдруг на Зару что-то находило - все вокруг делалось расплывчатым, смутным и непонятным. То же случилось с ней и сейчас. И лишь тогда, когда Фарнух еще раз повторил: "Согласна?", дочь Оробы ответила: "Да", хотя и не соображала, с чем ей надо соглашаться.

- Ороба, сатрап Согдианы! - громко сказал Александр. - Согласен ли ты отдать дочь за грека Дракила?

- Да! - твердо произнес польщенный Ороба. Для него Дракил являлся важным человеком, другом Искендера. Породнится с высокопоставленным греком - великое счастье. Он видел, кроме того - с Зарой творится неладное, лучше отдать, пока берут, иначе потом станешь отдавать, да не возьмут.

- Обними же, Дракил, свою жену и поцелуй при всех, как полагается по обычаям Востока! - приказал Александр.

Дракил, без ума от счастья (он стал зятем сатрапа!), обхватил Зару толстыми руками и страстно поцеловал в теплый рот. Жирное "чмок" разнеслось по всему залу.

Александр опять взмахнул жезлом. Музыканты ударили по литаврам. Начался свадебный пир.

Восемьдесят лет спустя

Покинем свет, - а миру хоть бы что!
Исчезнет след, - а миру хоть бы что!
Мы отошли, - а он и был и будет.
Нас больше нет, - а миру хоть бы что!

Омар Хайям, "Четверостишия"

Миновало восемьдесят лет. Немало воды утекло за это время из Вахша в озеро Вурукарта, немало событий произошло на земле.

На другой же год после убийства Спантамано македонцы осадили скалу Шаш-и-Михра, где скрывался жрец Вахшунварта. Не спасли осторожного бактрийца ни глубокие снега, ни крутые утесы. В ночной темноте, помогая себе железными кольями и льняными веревками, триста македонцев поднялись по обледенелому склону на вершину скалы и одним ударом опрокинули отряд Вахшунварты. Сам он сдался на милость победителей; его дочь, прекрасная Рохшанек стала женой Александра. Затем по доброй воле сдал свое горное гнездо Хориен. Так завершился поход на Согдиану.

Летом Александр отправился в Индию и спустя еще год разбил на реке Гидасп царя Пора. Он мечтал дойти до Ганга, но уже немного македонцев осталось к тому времени в живых, да и те были близки к полному отчаянию. Копыта лошадей стерлись от бесконечных походов по горам и пустыням. Затупилось оружие в многочисленных сражениях. Износились македонские и греческие хитоны. Разодрались в труднопроходимых лесах добытые на Востоке азиатские одежды. Семьдесят дней, не переставая, лил страшный тропический дождь. Буря срывала и уносила шатры, опрокидывала на стоянки громадные деревья. Людей трясла желтая лихорадка. Воины бряцали мечами и угрожали царю. И Александр повернул обратно. Через десять лет после начала этого небывалого похода македонцы вернулись к стенам Вавилона. Здесь, тридцати трех лет от роду, Александр умер, так и не завоевав даже сотой части мира. Захватить Азию оказалось не так легко, как разрубить мечом Гордиев узел.

После его смерти великое государство, которое он создал с таким трудом, распалось, как башня от землетрясения. Отпали от македонцев Бактрия и Согдиана. Дах Аршак, потомок тех дахов, которые помогали Спантамано, изгнали завоевателей из Парфин. Прав был старый Танаоксар - на смену одному пришли сотни тысяч Спантамано. И они-то и стали хозяевами своей страны.

Постепенно, один за другим, уходили в мрачное царство Аида все те, кто попирал землю Согдианы. Погибла в Пеллах, далеко от родины дочь Вахшунварты, красавица Рохшанек. Умер Ороба, смещенный Фердиккой, ставшим после Александра первым человеком государства. Исчезли, как дым, Птолеймаос Лаг, Аминта, Кратер, Мелеагр и другие сподвижники Александра, которые когда-то гонялись за Леопардом, или за которыми гонялся Леопард.

Лишь один человек из всех, кто видел живого спантамано, еще ходил по земле. То была Зара. Недолго блаженствовал с ней Дракил: хотя она и отличалась дивной красотой, на нее часто находило что-то непонятное, она становилась злой и кровожадной. Дракил терпел, пока войско стояло в Согдиане. Но когда македонцы выступили в поход на Индию, хитрый мегарец продал жену рябому Лаэрту. Лаэрт, разбогатевший благодаря пронырливости, вернулся домой, покинул Танагру и уехал в Сицилию, где обитали греческие колонисты. Здесь в городе Катане, он открыл притон. При первой Пунической войне карфагенян и римлян его убили наемники-самниты, возвращавшиеся со службы из Сиракуз. Зара осталась одна. Постепенно она одряхлела, состарилась.

Эту старуху знала вся Катана. Ей шел, кажется, девяносто восьмой год. С тупым лицом, приплюснутым носом и тонкими губами, вытянув длинную морщинистую шею, нищенка медленно и неуклюже, словно черепаха, ковыляла возле домов и протяжным голосом просила кусок хлеба. Но ее колотили палками и гнали отовсюду, ибо она была азиаткой. Дети швыряли ей в голову огрызки овощей. Собаки хватали за бока и раздирали и без того ветхий клетчатый плащ. Нищенка безропотно терпела удары и заискивающе улыбалась беззубым ртом в ответ на проклятия - она хотела есть. Когда ей ничего не давали, она рылась в кучах отбросов, добывала из них полусгнившие капустные листья и поддерживала ими свою никому не нужную жизнь. Совершенно позабыв родной язык, она в своих скитаниях по городу часто произносила по-гречески стихи из Эврипида:

А под землей так страшно... О, безумен,
Кто смерти жаждет. Лучше жить в невзгодах,
Чем в самой яркой славе умереть.

Точно жалкий полураздавленный червяк, ползала Зара по каменистым улицам чужого ей сицилийского города и молча переносила страдания. Но иногда, при восточном ветре, с ней происходила странная перемена. Старуха торопилась к гавани, садилась у бушующего моря и долго смотрела в сторону солнечного восхода. Волны, словно тараны, то откатывались назад, то яростно обрушивались на берег, и груды мокрых утесов тяжко вздрагивали и гудели, словно крепости при осаде.

Над скалистым хаосом прибрежных гор стремглав пролетали обрывки туч. И в шуме расходившегося моря слышался далекий, протяжный, долгий-долгий крик:

- Зара-а-а-а!..

Глаза безумной старухи начинали сверкать. Она вскакивала на свои кривые ноги, взмахивала клюкой и приступала к рассказу о гневном солнце юга, о сыпучих песках, о священных плясках у кочевых костров, и голос попрошайки напоминал тогда рычание леопардов, обитающих на ее далекой родине. Она повествовала о небывалых походах, погонях и засадах. Она с упоением произносила имена восточных царей. Она утверждала, что была женой великого человека. Но кто бы поверил этой дряхлой, лишившейся разума старухе?

[torkel]

[b]Абдулла Алиш[/b]

[attachment=868492:alish.jpg]

# Якты күл буе (повесть)
# Яңа килен (повесть)
# Тимер юл (повесть)
# Кадыйр Бикмурзинның җинаяте (хикәя)
# Тиздән туй (хикәя)
# Кыйммәтле Җәүһәр (хикәя)
# Туган илгә. Шигырьләр
# Капкорсак патша (әкият)
# Сертотмас үрдәк (әкият)
# Нечкәбил (әкият)
# Койрыклар (әкият)
# Кем көчле? (әкият)
# Кечкенә тоткын (пьеса)
# Куршеләр (пьеса)
# Биография Абдуллы Алиша
# Сайт Абдуллы Алиша


Абдулла Алиш — Муса Җәлилнең көрәштәш дусты, ба­тыр йөрәкле солдат — әсирлектә дә үзенең кешелекле табигате белән мәгьлүм шәхес. Ул — татар әдәбиятында балалар дөньясын киң сурәтли алган, нәни дусларының күңеленә ке­рерлек әсәрләр калдырган язучы. Балалар күңеленә тиз ач­кыч тапкан Абдулла Алиш, аларны очраткан саен серле әки­ятләр сөйләп, тәесирләнүчән яш күңелләрне матурлык дөнья­сына алып керә, белемгә, китап укырга дәртләндерә. Юкка гына түгел, атаклы рәссамнар Лотфулла Фәттахов, Харис Якупов, язучы Җәвад Тәрҗемановлар, үзләренең сөекле укыту­чылары итеп, Алишны сагынып искә алалар иде. Абдулла Алиш 1908 елның сентябрендә Куйбышев рай­оны (хәзерге Спас) Көек авылында туган. Аның туган ягы матур табигәт кочагы, үзенең иркен болыннары, көзгедәй ялтырап яткан күлләре, шаулы урманнары белән әдипнең зәвыгы һәм нечкә хисләре формалашуда эзсез калмаган, бил­геле. Китап дөньясына ул бик кечкенәдән тартыла. Гаилә дә шуңа этәргән булса кирәк: әтисе Габделбари агай улына бе­ренче хәреф танырга өйрәтсә, укымышлы, сәләтле ана Газизә апа, үзе бәетләр, шигерләр язып, нәни Абдулланы иҗатка рухландыра. Абдулла Янбакты мәдрәсәсендә генә укып кал­мый, 1923—1927 елларда Спас шәһәрендәге рус мәктәбендә белем ала, аның беренче шигерләре шунда языла. 1927 елдан Казанга килеп, җир төзелеше техникумын тәмамласа да, Абдулла әдәбиятка, язу эшенә тартыла, бала­лар журналында («Ялкын») аның әкиятләре, очерклары дөнья­га чыга. чыннан да, А. Алиш әкият остасы булып танылып китә (егерме бишләп әкиятнең авторы ул): «Сертотмас үрдәк», «Нечкәбил», «Куян кызы», «Койрыклар», «Мактанчык чып­чык белән тыйнак сыерчык» һәм тагын башка күп кенә әкият­ләр иҗат итә. Бу әкиятләр бала күңелен нечкә сиземләп, аларны сөендерерлек һәм урыны белән көендерерлек итеп язылу­лары белән күркәм. Язучының балалар тормышын матур чагылдырган җыйнак хикәяләре дә («Бозлар акканда», «Тур­гайлар очканда», «Отряд умартасы», «Кадерле бүләк», «Бе­ренче дәрес» һ. б.) төрледән-төрле вакыйгалары белән яратып укыла, укучы күңелен кузгатып җибәрә. 1941 елда, фашистик Германия белән сугыш башлангач, А. Алиш фронтка китә. Каты сугышларда чолганышта ка­лып, әсир төшә. Седльтсе лагеренда күмәк качу оештыру ту­рында уйлый башлый. Концлагерьларның берсендә Муса Җәлил белән очрашкач, аның планнары үзгәрә. Ул Җәлил җитәкләгән яшерен оешмага керә һәм фашистларга каршы көрәш башлап җибәрә. Әмма бу дәһшәтле көрәш — зур ба­тырлык, гомереңне сораучы соңгы көрәш. «Ничек килер үлем» шигыре солдат йөрәгенең паклеген, килер фаҗиганең ачык­лыгын бер дә шөбһәсез күз алдына китерә:
Күпме кәгәз языла безнең хакта,
Бәлки, кабат аны укырлар,
Иптәше өчен кеше корбан була,
Шундый инде безнең гасырлар.
Кереш белән тудык, көрәш белән
Керәбез дә, ахры, кабергә.
Язган икән соңгы сулышыбызны
Илебез бәхете чен бирергә.

«Без Берлин төрмәсендә ярты ел утырдык,— дип яза ул үзенең бер хатында.— Килдем, көрәштем, киттем. Күрәсең, безнең язмышлар шулайдыр инде. Без соңгы сулышыбызга кадәр үз халкыбызга турылыклы булып калабыз...». Мәгьлүм ки, А. Алиш туган илгә әйләнеп кайта алмады. 1944 елның августында аны фашистлар, Җәлил белән бергә, җәзалап үтерәләр. Тоткыннар янына кереп йөргән Юрытко атакай алар-ның, үлемгә хөкем ителгәч тә, үзләрен тыныч тотуын сокла­нып искә ала. Соңгы сулышларында да Корьәнгә кулларын куеп, моңлы татар җыры җырлап саубуллашулары бу каһар­маннарның туган илләрен өзелеп сөюен, аңа тугрылыклы бу­луларын раслый бит.
(Татарская Виртуальная Гимназия)

Абдулла Алиш (Абдулла Бариевич Алишев (Габдуллаҗан Габделбари улы Алишев)) , 15 сентябрь 1908 - 25 август 1944
детский татарский писатель, поэт.

[b]Биография Абдуллы Алиша[/b]

Абдулла Бариевич Алишев, известный детский татарский писатель Абдулла Алиш, родился 15 сентября 1908 года в деревне Каюки Спасского уезда ( ныне Спасский район) в семье крестьянина. Отец его для своего времени был достаточно образованным человеком, выписывал газеты и журналы, хорошо знал татарскую и восточную литературу, а Тукая знал наизусть, любил сочинять и рассказывать сказки. Он не доучился до муллы ( в те времена образование получали в медресе). Четыре года служил денщиком в царской армии, вернулся больным, почти инвалидом. Умер в 1934 году в своей деревне.

Мать Алиша, Газиза апа сочиняла баиты, стихи, была прекрасной сказительницей. Её многочисленные стихи посвящены сыну Абдулле. Умерла она в 1961 году в г.Казани.

У Абдуллы рано пробудился интерес к книгам и сказкам. С 5-6 лет он начал собирать книги, буквально изводил взрослых, заставляя читать и перечитывать их. Некоторые понравившиеся книги он знал наизусть и, водя пальцем по строкам, «читал» их другим.

Наконец, он начал учиться в школе. Отцу хотелось, чтобы любимый сын стал большим человеком. Он отдал 9-летнего мальчика в село Ямбухтино ( 15 км. от Каюков), которое славилось большим медресе. Здесь Алиш усиленно стал интересоваться литературой: собирал сказки, народные изречения, песни, пословицы, поговорки, много читал, общался с учениками старших классов. После 1917 года медресе было закрыто. Алишу пришлось вернуться в родное село.

Старшая сестра Абдуллы Закиря апа после прохождения кратких педагогических курсов стала учителем- воспитателем в детском приюте в селе Бураково. После революции под приют был отдан роскошный особняк помещика. Алиш часто бывал у сестры в приюте. А в 1919- 1921 годах он сам учился в русской школе в с. Бураково. Ежедневно ему приходилось проделывать путь в три километра. И в 1921 году он вынужден был прервать учебу.

Детство А.Алиша проходило в окружении живописной природы. Он очень любил природу и часто в сочинениях воспевал её красоту. Не меньше он любил народные праздники: весенний «полой» ( половодье), традиционный сабантуй, ярмарки и базары в соседних русских селах – Бураково и Базяково. Правда, по подстрекательству религиозных фанатиков, иногда возникали ссоры, но тем не менее ничто не могло помешать общению и совместному веселью простого люда – русских и татар.

Абдулла рос трудолюбивым. В хозяйстве особенно привлекало его пчеловодство. Летом в деревне дел было очень много. Вместе с отцом выходил он на сенокос, иногда и в ночную пахоту. Габделбари абзый не нарадовался: « Слава Богу, прекрасный будет помощник». Но увидев упорное стремление сына к учёбе, не стал препятствовать и отвёз его в город Спасск , где при педтехникуме открылась семилетняя школа.

В 1923-1927 гг. Абдулла учился здесь. Спасск находился в 25-ти км. от родной деревни. Редко приходилось бывать дома. Жил он в интернате. Всецело отдавал себя учению, много читал, принимал самое активное участие в жизни школы. Пионеры школы выпускали свою стенгазету на татарском языке, и называлась она «Алга» (Вперед). Редактором газеты был Алиш.

Старательный ученик, заводила стенгазетного дела, он успевал посещать литературно- драматические кружки, участвовать в концертах, писать стихи, декламировать их, делать самодельные коньки и кататься на реке Бездне. А вечером он помогал товарищам по учебе, перед сном товарищи слушали его чудесные сказки.

Преподаватель Спасской школы 2 ступени, одновременно воспитатель среди учащихся, живших в интернате, Гази Галимович Зарипов в своих воспоминаниях писал, что он отчетливо помнит Алиша: «… Небольшого роста, четырнадцатилетний Абдулла выделялся среди своих сверстников большой приветливостью к людям, скромностью, дисциплинированностью и способностями. Помню хорошо, работал у нас драматический кружок. Любознательный, пытливый Абдулла являлся членом кружка. Мы давали спектакли в Спасске, ездили в Затон , где выступали перед рабочими судоремонтного завода. В Спасске в то время не было библиотеки для татар. Мы организовали её. И в этой работе участвовал Алиш.»

После окончания школы семилетки Алиш поступает сначала в Спасский педтехникум, но 14 июня 1927 года подает заявление с просьбой об отчислении его из числа слушателей 1 курса. В то же году он поступает в Казанский землеустроительный техникум.

В эти годы он ещё больше увлекается литературой: посещает литературный кружок при техникуме, является членом редколлегии газеты «Красный землеустроитель» и рукописного журнала «Новые специалисты». С 1929 года его стихи, рассказы и заметки печатаются в молодежной газете « Кызыл Яшьлэр», в журналах «Авыл яшьлэре» (позднее «Колхозная молодежь»,) «Атака», «Яналиф» и др.

В 1930 году А.Алиш проходит практику, работает мелиоратором в Мензелинске, только что ставшим районным центром. Вскоре между районной газетой «Игенче» («Хлебороб») и Алишем устанавливается тесная связь. Алиш стал приносить в газету стихи, статьи, стал её корреспондентом. В Мензелинске Алиш был в гуще событий. Кроме своей основной работы он посещал драматические кружки, бывал в колхозах, выступал перед сельскими тружениками на разные темы, читал лекции, беседовал с ними, недаром шутя, он называл себя «милли» оратор (милли – по-татарски «национальный»).

Алиш участвовал и в хлебозаготовках, проводил совещания селькоров, выпускал стенгазеты. И первую свою сказку «Капкорсак патша» ( «Царь толстобрюхий»), повествующую о торжестве народа над угнетателями и царем, начал писать в Мензелинске.

В конце 1930 года Алиш приезжает в Казань и по окончании техникума работает десятником по гидротехнике на строительстве Казанской электростанции (ТЭЦ-1). В 1932-33 гг. работает техником на предприятиях коммунального строительства канализационной сети. Трудовой героизм народа он показал в своих книгах «У светлого озера» ( повесть для взрослых ) и в сборнике очерков «Кабан побежден».

С 1933 года Алиш окончательно переходит на путь профессиональной журналистики. Начиная с 1933 года до Великой Отечественной войны, он работает в различных редакциях, занимается литературной деятельностью. С 1935 года состоял членом Союза писателей.

Он был ответственным секретарем журналов «Техника», «Пионерское перо» («Пионер калэме») и редактором детских передач Казанского радиокомитета.

А.Алиш был человеком увлекающимся. Съездив в середине 30-х годов в Феодисию, он был так восхищен полотнами Айвазовского, что все уши прожужжал своим друзьям бесконечными рассказами о его мастерстве. И даже своего сына в его честь назвал Айвазом.

А.Алиш –писатель разностороннего дарования. С одинаковой легкостью он брался то за повесть, то за пьесу, то за стихи, то за очерк. Увлекался то музыкой, то техникой. Но была одна страсть, которую Алиш пронес через всю свою жизнь, и которая во многом определила его творческий путь. Это любовь к детям. Поэт, прозаик и драматург, он писал главным образом для детей. «Все свое творчество желаю посвятить детям», - говорил Алиш. Он постоянно общался с детьми. Посещая школы, библиотеки, пионерские лагеря, детские сады, где его все знали и любили, выезжал в районы Татарии.

Алиш принимал активное участие в пионерском движении Татарии. В 1933 году первым из писателей он организовал литературный кружок при Казанском центральном клубе пионеров.

В 1936 году Татарский обком партии командировал Алиша в Харьков, где первым в стране был открыт Дворец пионеров. Алиш не только привез обстоятельный рассказ об этом дворце, но и принял активное участие в создании такого Дворца в Казани.

Алиш как детский писатель и знаток души детей уделял огромное внимание воспитанию молодой смены писателей-журналистов. Он вел большую переписку с юнкорами, давал им добрые советы, оказывал помощь, внимание и чуткость. И неудивительно, что многие его юные друзья стали писателями, это Самат Шакир, Джавад Тарземанов, Махмуд Хусаин и др., преподавателями, научными работниками, а кружковцы – юные друзья Алиша – Харис Якупов и Лутфулла Фаттахов – стали известными художниками.

Будучи детским писателем, Алиш всегда внимательно относился к детям, изучал их характеры; прежде чем начать свое новое произведение, он читал их своим друзьям – детям, советовался с ними.

В 1940 году выходит его книга «Мамины сказки», которые вошли в золотой фонд татарской литературы. В 1941 году была издана пьеса «Маленький узник», в которой Алиш показывает звериное лицо фашизма. Сила воздействия его произведений очень велика. Они помогают воспитывать в детях чувство трудолюбия и товарищества, учат их любить Родину, быть мужественными и смелыми, правдивыми и справедливыми, верности данному слову, уважению к старшим.

Неустанный труженик, Алиш работал над повышением своего идейного уровня, знаний. Без отрыва от работы он учился на вечернем отделении Казанского Государственного педагогического института. Война помешала ему закончить его, он был уже на 4-ом курсе.

В начале Великой Отечественной войны, как и все советские патриоты, Алиш уходит на фронт. В конце октября 1941 года от Алиша перестают приходить письма. Он пропал без вести. Только после войны, через несколько лет стало известно: сражаясь на фронте, в октябре 1941 года под Брянском, он попал в плен.

Сейчас накопилось много свидетельств, освещающих страницы героической жизни и борьбы Алиша. Он прошел через многие лагеря, видел голод, болезни, издевательства эсесовцев, смерть.

В его блокноте, переданном вместе с моабитскими тетрадями Муссы Джалиля после войны в Советский Союз, сохранилась хроника жизни Алиша. Там есть такие лаконичные строки: «Зиму 1941 года провели в Литве, в лагере Алитус. Там было 17 тысяч военнопленных, из них за зиму умерло 14-15 тысяч. Мне повезло, когда я работал с дровосеками, то запасся кое-чем. Мне помогло, что я не курю. В апреле-мае 1942 года нас отправили в Германию».

В каких только лагерях не побывал Алиш. Встретившийся с ним в одном из лагерей Газим Кадыров рассказал, что однажды за какую-то незначительную провинность фашисты жестоко избили Алиша и бросили его в сырой цементный полвал, к нему применили пытку светом – заставили всю ночь смотреть на наведенную прямо в глаза яркую электрическую лампочку.

Наконец Алиш очутился в Чехословакии, в рабочем лагере. Здесь он работал шлифовальщиком. А в августе снова вернули в концлагерь. Затем был отправлен в Польшу. Из Польши – в лагерь Вустрау под Берлином. Это было в начале 1943 года. Здесь Алиш встречается с Мусой Джалилем. Они знали друг друга ещё до войны.

В плену Джалиль был руководителем подпольной группы. Из числа военнопленных гитлеровцы насильственно создавали так называемые национальные легионы: туркестанский, азербайджанский, армянский и др. В Радоме был организован легион «Идель-Урал», куда входили военнопленные Поволжья. Так как значительную часть составляли татары и башкиры, его нередко называли «татарским легионом». Сорвать замысел фашистов, повернуть оружие против них, - такую задачу поставила перед собой подпольная группа Джалиля. По решению подпольного комитета Алиш дал согласие работать переводчиком в газете «Идель-Урал». Это дало ему доступ в типографию и позволило со временем наладить регулярное печатание антифашистских листовок.

Очень скоро Джалиль, Алиш и их товарищи развернули активную подпольную деятельность. Рискуя жизнью, Алиш выполнял ответственные задания подпольной организации в самом центре фашизма – Берлине. Он принимал самое активное участие в составлении и печатании антифашистских листовок. «Правой рукой Джалиля» называли его товарищи.

Не смогли фашисты превратить военнопленных татар в предателей. Первый же батальон легиона, отправленный на восточный фронт, восстал еще по дороге, перебил немецких командиров и в полном составе перешел на сторону белорусских партизан.

В августе 1943 года гестапо удалось напасть на след подпольщиков. По доносу предателей работа подпольной организации была раскрыта. Джалиль, Алиш и большинство членов подпольной группы были арестованы за несколько дней до тщательно готовящегося восстания легионов.

Патриоты были брошены в Берлинскую тюрьму – Моабит. Начались пытки, бесконечные допросы, издевательства. Заключенных методично избивали, морили голодом, лишали воды.

В начале 1944 года Алиш сумел передать на волю записку, в которой говорилось, что все они арестованы, как государственные преступники, ждут суда и не надеются на благополучный исход. Он пожелал всем своим коллегам по работе счастья и просил их, если кто вернется живым на Родину, поцеловать его мальчишек. 28 января 1944 года Алиш написал письмо родным. Это письмо вынес на волю и затем переслал в Казань сосед по камере, бельгийский патриот Эмиль Майзон.

Суд над джалильцами состоялся в марте 1944 года в Дрездене. После вынесения смертного приговора они ещё полгода сидели в фашистской тюрьме в Берлине – Шпандау.

Казнь патриотов состоялась 25 августа 1944 года в Берлинской тюрьме Плетцензее.

Сейчас документально известно, как погибли верные сыны нашей Родины. В феврале 1968 года немецкий журналист Леон Небенцаль после долгих поисков нашел в Шарлоттенбургском загсе картотеку, куда с немецкой педантичностью записаны данные о казненных джалильцах. Чиновник тюрьмы Плетцензее Глюк со слов помощника надзирателя- очевидца казни – заполнил все графы картотеки. Вот некоторые строки карточки Алиша № 2968:

«Берлин. Шарлоттенбург. 26 августа 1944 г. Писатель Абдулла Алишев, магометанин, проживающий в Казани, Дзержинского 18-19. Умер 25 августа 1944 года в 12 часов 12 минут в Берлине, Шарлоттенбурге, Кенигсдамм 7. Умерший родился 15 сентября 1908 года в Каюки (Россия)… Причина смерти – отсечение головы».

Записи в карточках- свидетельствах о смерти показывают, что 11 джалильцев были казнены в один день и в один час. Все были обезглавлены на гильотине в течении получаса с 12ч. 06 мин.- до 12 ч. 36 мин. Казни совершались одна за другой с интервалом в 3 мин. Первым был обезглавлен Гайнан Курмашев, затем Фуат Сайфульмулюков, третьим в 12ч.12мин. –был обезглавлен Абдулла Алиш, затем – Фуат Булатов, в 12 ч.18 мин.-Муса Джалиль, затем – остальные.Не дрогнув, до последнего вздоха остались верными своему народу, Родине все патриоты. Алишу было всего 36 лет, когда он погиб от рук фашистских палачей.

До нас дошло всего 15 стихотворений Алиша – лишь незначительная часть того, что было создано в тюремной камере. И каждая строка этих стихотворений дышит верностью Отчизне, священной воинской клятве. Блокнот со стихами Алиша, пройдя через множество рук, попал к бывшему военнопленному Нигмату Терегулову, который передал бессмертные произведения писателя на Родину. В условиях тюремной изоляции Муса и Алиш, видимо, не имели возможности как-то общаться. Но они думали об одном и мысли их действовали в одном направлении:

«Мы и в неволе – все равно в бою,
Чтоб ни случилось, смерть мы встретим смело,
И, жизнь отдав за Родину свою,
Погибнем за её святое дело!»

(«Какою будет смерть» А.Алиш)

Последнее письмо А.Алиша с фронта матери.

«Дорогая мама! Посылаю тебе пламенный привет с пожеланием крепкого здоровья. Итак, мама, мы стоим у преддверья дальних дорог. Знаю, велико твое горе, но будь спокойна, жив буду-вернусь. Будет еще радостная встреча, соберутся все родные.

Мама, есть у меня к тебе большая и последняя просьба: дорогих моих крошек – детей приласкай и заботься о них, как обо мне, навещай наших. За Галимзяна не беспокойся, он ведь работает в штабе. За Гаптери тоже не беспокойся. Добро, живи в спокойствии, да пусть не покинут нас твои святые пожелания. Привет Марьяму и всем родным. Если от Мубарака будет письмо, пришлите ответ немедленно. Не следует тамошних людей заставлять слишком долго ждать. Если письмо мое дойдет до вас, в тот же день напиши ответ.

Ну ладно, мама. До свидания. Обнимаю тебя и целую. Твой сын. 6 августа 1941 года.

В сердце моем ты пламенное чувство, мама,
Лишь о тебе думаю все время,
Образ твой как будто предо мною
Смотрю на него, мама, и нахожу утешение».

[torkel]

[b]Әхәт Гаффар
Похороны[/b]

Ахат Гаффар (Гаффаров Габдуляхат Габдрахманович) род. 1948 г.
татарский писатель, публицист, драматург.
Лауреат Всесоюзного литературного конкурса им. А.М.Горького (1985)..
Похороны, рассказ на русском языке.

***

Вся жизнь моя прошла с часто повторяющимися словами «умереть бы...» И только умирая, я не успела произнести: «Жить хочется!». Но было уже поздно и жить, и умирать.

Оказывается, после моей смерти нашлись и такие, что были против моих похорон на татарском кладбище. Да, конечно же, я — лишь обыкновенная чувашская женщина Василиса. А ведь, кажется, я всегда пользовалась и уважением, и доверием в этой деревне. Меня величали Василисой Павловной. А мне было приятно, что и млад и стар — все называли меня просто Василей.

Я работала ветеринаром, однако никто меня за глаза не называл «конским доктором», коновалом.

Как-то раз позвал меня Каримулла агай, который жил всего лишь через два дома от нас по нашей же улице. У них подрастал бычок, и пришла пора его кастрировать. Так что, закончив все срочные дела, я к приходу деревенского стада пошла к ним. Каримулла агай собрал во дворе пять-шесть соседей, среди которых были кузнец и учитель-пенсионер Госман абый, чтоб стреножить и свалить наземь бычка.

Подошла я к ним, затем, отвлекая лаской да заговорами, обвязала его и одним легким движением сама и свалила. Работу я свою знала прекрасно и привыкла делать все очень быстро. Так что через несколько минут бычок уже спокойно стоял в хлеву и жевал свежее сено. После чего я ушла домой, оставив животное на попечение мужчин. Мне позже передали, что мужчины аж до самого рассвета воссторгались моим уменьем и сноровкой. А впрочем, я всего лишь добротно сделала то, что умела и должна была делать. То, чему меня научили и чем я жила. Да, можно научиться жить. И работать тоже. Но вот, оказывается, никогда невозможно научиться умирать... Между тем учат всему и всему учатся. Не учат только тому, как вздохнуть в последний раз. Этот вздох совершаешь ты сам, и только сам, лично... В самый последний раз так же, как и в первый раз в жизни. Подобно первому крику новорожденного. Правда, и само рождение, и первый крик, и обрезание пуповины проходят легко, потому что ребенок еще почти ничего не чувствует. Можно вынести, выдюжить и разлуку с родиной.

Самое мучительное — когда хоронят на чужбине. Моих деда и бабушку, а вместе с ними и моего будущего отца сослали в Сибирь из чувашской стороны лишь за то, что крыша дома была дощатой. Можно подумать, что им не хватало досок на свои похороны.

Мой муж доски, предназначенные для моего лэхэта, сделал очень аккуратными и ровными, постаравшись, чтобы ни единая капелька воды не просочилась сквозь щели и не упала на мое лицо. Поэтому я, в знак благодарности за это, на самом последнем вдохе успела произнести: «Ла илаха иллалаху мухаммадрасулуллах». Иначе как же? Не в соседней же русской деревне будут меня хоронить. Муж — правоверный мусульманин, дочь записалась татаркой, а я никогда не была православной и крестика не носила. Я — простая чувашка. В нашей сибирской деревне, где я росла, не было уже ни церкви, ни мечети. Все сельчане знали о том, кто что у себя прячет: кто Библию, кто Коран. Исмагил абый носил на шее амулет.

Перед преданием его тела земле Мария апа надела свой золотой крестик Исмагилу абый, а себе взяла его амулет.

Училась я в институте. В дни, когда меня должны были оставить в аспирантуре, пошла на концерт, на танцы. Там один из парней, играя на гармони, не сводил с меня глаз. Поженились. После смерти свекрови, жившей в Татарии, мы переехали сюда и обосновались здесь. В день моей кончины один из наших односельчан, оказывается, заявил, что меня нельзя хоронить на местном татарском кладбище. Но я к тому времени уже успела на последнем вдохе сказать молодому мулле: «Ла илаха иллаллах».

Мусульманское кладбище, где даже и я покоюсь, будет бескрайним, даст Аллах. Правда, здесь тесновато, конечно, но земля не тяжкая.

* * *

— При жизни небеса бездонны. После смерти и звезды полегчают, — после этих слов Василя еще успела утереть непрошеную слезу уголочком платка...

Где-то вдали полыхают зарницы. На лугу, за голубеющим при свете полной луны кладбищем, старая кобылица нежно облизывает шершавым языком только что родившегося жеребенка... А перед печкой в деревянном татарском доме муж Васили перебирает клавиши гармони с неотстегнутыми ремешками на плотно прижатых мехах и силится подобрать какую-то мелодию своими негнущимися уже натруженными пальцами.

— Присоединяйся, Акбар, — сказал он лежащей возле него собачонке.

* * *
Перед самым последним вдохом я уже точно знала, что мой муж, который увлажнял последней каплей воды мои губы, уже никогда не сойдется ни с одной женщиной. Но я не успела сказать ему об этом. Все недосказанное умершими снится живым.

Перевод Мансура Сафина

[torkel]

[b]В Казани пройдет встреча, посвященная 85-летию Гарифа Ахунова[/b]
1 Декабря 2010,08:10

Школьникам будет показан фильм о жизни и творчестве писателя.

(Казань, 1 декабря, «Татар-информ», Люция Камалова). Сегодня в казанской школе №150 пройдет встреча, посвященная 85-летию со дня рождения народного писателя Татарстана, лауреата Государственной премии им.Г.Тукая, видного общественного деятеля Гарифа Ахунова (1925-2000).

Школьникам, а также учителям и библиотекарям Приволжского района Казани будет показан телевизионный фильм из цикла «Современник», который был снят в этом году съемочной группой ГТРК «Татарстан». Фильм длится 26 минут и рассказывает о жизни и творчестве писателя.

На вопросы ответит дочь писателя, поэтесса, лауреат премии М.Горького Наиля Ахунова. Она также расскажет о своем творчестве, о литературном объединении «Белая ворона». Кроме того, произведения Гарифа и Наили Ахуновых в переводе на русский и татарский языки прочитают Зубаржат Арсланова и Светлана Грунис. В финале встречи учащиеся школы представят гостям концерт, посвященный Г.Ахунову.

[torkel]

[b]Ахунов Гарифзян [/b]

[attachment=875724:Ахунов.jpg]

Ахунов Гариф (Ахунов Гарифзян) (1925-2000), народный писатель Республики Татарстан, заслуженный работник культуры РСФСР, видный государственный и общественный деятель, лауреат Государственной премии ТАССР им. Г. Тукая, лауреат премии им. Гаяза Исхаки, почетный член АН РТ.

Г.А. Ахунов родился в деревне Учили Арского района 18 сентября 1925 г. в многодетной крестьянской семье, рано лишился отца. В 1947 г. закончил Арское педагогическое училище, а в 1952 г. Казанский государственный университет по специальности “филолог”.

Активно заниматься литературной деятельностью начал в 1951 г. В 1957 г. стал членом Союза писателей СССР. За полвека творческой работы опубликовал более 50 книг на татарском, русском и на 15 других языках. Это романы, повести и рассказы, драмы и комедии, критические и публицистические статьи, очерки, эссе. Перевел с русского на татарский язык книги известных российских писателей, в том числе “Тихий Дон” М. Шолохова. Книги Г. Ахунова получили признание читателей не только на его родине, но и далеко за ее пределами. По знаменитому роману “Клад”, удостоенному Государственной премии им. Г. Тукая, на Свердловской киностудии был снят одноименный художественный фильм (1977). Позже в Татарстане был экранизирован еще один роман “Дочь Волги” (6-серийный телефильм). Это эпическое повествование о жизни татарского народа в XX в. – от его предреволюционной поры по нынешний день нового перелома.

Награжден орденами Трудового Красного Знамени, Дружбы народов и пятью медалями. Дважды избирался депутатом Верховного Совета СССР.

Гариф Ахунов успешно совмещал писательскую деятельность с государственной и общественной деятельностью: работал ответственным секретарем Альметьевской писательской организации, ответственным секретарем Союза писателей ТАССР, главным редактором журнала “Казан утлары”, председателем Союза писателей ТАССР (1974-1984), председателем Фонда культуры РТ (1987-1991).

Кроме этого Гариф Ахунов руководил литературной мастерской по татарской прозе. Многие ныне известные писатели с гордостью называют себя его учениками. Сын и дочь писателя также стали профессиональными литераторами.

Писатель Диас Валеев пишет о Гарифе Ахунове: “По глубине подхода к теме, по широте панорамного охвата народной жизни, включающей в себя десятки и сотни разноплановых событий, Гариф Ахунов в татарской литературе не имеет, наверное, себе равных”.

Умер писатель 4 июня 2000 г. в Казани, похоронен 6 июня в Арске рядом с могилой матери. Арчане бережно берегут память своего земляка. На Центральной площади Арска на Аллее писателей ему поставлен бронзовый памятник-бюст, его именем названа одна из новых улиц и парк, в Арском музее литературы и искусства создана большая экспозиция, посвященная его жизни и творчеству. В музее Казанбашской школы Арского района, в которой учился писатель, имеется уголок памяти Гарифа Ахунова. Такие же уголки памяти созданы в казанской библиотеке № 20 на ул. Муштари, в школе интернате № 4.

На д. 4а по улице Новаторов, в котором проживал писатель, установлена мемориальная доска. Также памятная доска была открыта в 2006 г. в Альметьевске на д. 20 по улице Радищева, где он проживал более 10 лет.

Помощь в подготовке материалов о Гарифе Ахунове оказала жена писателя Шаида Абдрахмановна Максудова-Ахунова – прозаик, переводчица, член Союза писателей РТ, а также дочь писателя Ахунова Наиля Гарифзяновна – поэтесса, член Союза писателей РТ, руководитель творческого литературного объединения “Белая Ворона”, лауреат литературной премии г. Казани им. М. Горького.
[править] Улицы Казани

В честь Ахунова названа улица в Приволжском районе города Казани.

[torkel]

[b]Ибрагимов Галимджан Гирфанович[/b]

[attachment=875726:350px-Ибрагимов.jpg]

П.Беньков. Портрет писателя Галимджана Ибрагимова. 1926 г.

Ибрагимов Галимджан Гирфанович (1887-1938), татарский писатель, крупный ученый-филолог и историк, государственный деятель.

Родился 12 марта 1887 г. в семье муллы в деревне Султан-Муратово Стерлитамакского уезда. До 11 лет учился в сельской школе, затем – в Оренбурге в медресе Вали-муллы, откуда за протест против схоластической системы воспитания был исключен. Вскоре Г. Ибрагимов переехал в Уфу и поступил в высшее восточное мусульманское учебное заведение – медресе “Галия”, из которого его тоже исключили за выступление против администрации.

Г. Ибрагимов учительствовал в Казахстане, на Кавказе, а в конце 1909 г. приехал в Казань с намерениями поступить в университет (он жил на ул. Армянская, ныне Спартаковская, д. 15). Но двери “храма науки” для политически неблагонадежного татарского юноши были закрыты. В 1912 г. он уехал в Киев, где в качестве вольнослушателя учился в университете.

С осени 1913 г. по февраль 1914 г. Г. Ибрагимов работал ответственным секретарем в татарском литературно-художественном журнале “Разум”. В 1917 г. совместно с Ф. Сайфи-Казанлы и Ш. Сунчалеем издавал газету “Ирек”. Г. Ибрагимов – один из организаторов и руководителей Партии татаро-башкирских мусульманских левых эсеров. В 1917-1918 гг. он избирался депутатом Милли Меджлиса. В 1918 г. Г. Ибрагимов вместе с М. Вахитовым и Ш. Манатовым участвовал в организации Комиссариата по делам мусульман, был заместителем председателя Комиссариата. В 1919-1920 гг. он являлся членом Центральной мусульманской военной коллегии и одновременно руководил редколлегией отдела печати Центральной мусульманской военной коллегии и редколлегией отдела печати Центрального бюро коммунистических организаций народов Востока при ЦК РКП(б), сотрудничал в журнале “Красный Восток”.

С 1920 г. Ибрагимов работал в аппарате Наркомата просвещения ТАССР. В 1925 г. он возглавил Академический центр и одновременно являлся председателем Татарского бюро краеведения. Пятым съездом Советов Ибрагимов был избран членом Президиума ТатЦИКа. Он сыграл большую роль в образовании ТАССР, развитии татарской культуры и народного просвещения.

С 1918 г. по 1924 г. Ибрагимов жил в доме 21 по ул. Чернышевского (ныне ул. Кремлевская). Позднее жил в доме 33 по ул. Комиссариатская (ныне ул. Муштари). В 1927 г. он уехал лечиться в Крым. Несмотря на тяжелую болезнь (туберкулез), он продолжил свою литературную и общественную деятельность. В 1928 г. Ибрагимов избирался членом Государственной академии художественных наук СССР. 13 августа 1928 г. ему было присвоено звание Героя Труда.

В 1937 г. в Ялте по подозрению в “участии в контрреволюционной националистической организации и проведении вредительской работы, направленной на подрыв народного хозяйства республики”, Г. Ибрагимов был арестован и под конвоем доставлен в Казань. В скором времени его перевели в тюремную больницу. 21 января 1938 г. писатель умер в больничной палате тюрьмы и был похоронен на Архангельское кладбище. В 1955 г. Г. Ибрагимов был реабилитирован.

Галимджан Ибрагимов внес огромный вклад в развитие татарской культуры. Он был талантливым писателем. Широко известны его романы “Молодые сердца” (1912), “Наши дни” (1919), “Глубокие корни” (1928) “Дочь степи” (1934). В 1974-1987 гг. вышел 8-томник произведений писателя. Его творчество оказало влияние на развитие художественной прозы тюркских народов и пользовалось большой популярностью. Только за период с 1918 г. по 1935 г. художественные произведения писателя выдержали 54 издания на десяти языках народов мира. Г. Ибрагимов выступал с многочисленными публицистическими статьями. Вместе с тем он много времени уделял научной и педагогической деятельности. Увлеченно занимался исследованиями истории татарской литературы и языка. Он является автором трудов “Татарская грамматика”, “Теория литературы” и др.

[b]Память[/b]

Имя Г. Ибрагимова носит Институт языка, литературы и истории Казанского филиала АН РФ.

Перед татарской гимназией № 17 (бывшей школой № 89) на ул. Восстания в 1967 г. ему установлен памятник.

Имя выдающегося общественного деятеля в Казани носит проспект Ибрагимова, который пересекает Ново-Савиновский и Московский районы города.

[torkel]

[b]Исанбет, Наки[/b]

[attachment=875738:Isanbet.jpg]

Наки́ Исанбе́т (Наки Сиразиевич Исанбетов, тат. Nəqi İsənbət, Нәкый Исәнбәт; 1899—1992) — татарский писатель, поэт, драматург, прозаик, ученый-фольклорист и филолог, составитель татарских словарей.

Наки Исанбет — сын сельского муллы (татарская деревня Малояз, ныне Салаватский район Башкортостана), начав свое образование в сельском медресе, продолжил его в медресе «Хусаиния» (г. Уфа). В 15 лет, будучи шакирдом знаменитого казанского медресе «Мухаммадия», начал печататься в журналах. В это же время проявился его интерес к слову и языку, а свою беззаветную любовь к народному творчеству, к родному языку он пронес через всю жизнь.

Его стихи стали словами любимых народом песен («Уракчы кыз», «Бормалы су», «Гармонь», «Син сазыңны уйнадың»). Его пьесы прочно вошли в репертуар татарских театров («Ходжа Насретдин», «Зифа», «Портфель», «Муса Джалиль», «Хиджрат» и другие). Произведения для детей (включая фольклорные) также очень популярны («Мыраубай батыр»).

Неоценимым вкладом в татарскую культуру было издание собранного Н. Исанбетом трёхтомника «Татарские народные пословицы» (уникального и самого большого сборника на тюркских языках), книг «Татарские народные загадки» и «Детский фольклор».

Н. Исанбет ввёл в культурный оборот героический эпос (дастан) татарского народа «Идегей», впервые опубликовав в 1940 г. его сводный текст, составленный им по принципу творческой реставрации. Новая уточнённая версия эпоса была подготовлена им к публикации, но война, а затем запрет тогдашних властей, задержали опубликование. Эти материалы позже были использованы в публикации конца 80-х годов, но без каких-либо ссылок на авторство.

[b]Память[/b]

* В г.Казани в Советском районе есть улица Наки Исанбета

[b]Награды[/b]

* Орден Ленина,
* Орден Трудового Красного Знамени,
* Орден Дружбы народов

[b]Звания[/b]

* Заслуженный деятель искусств Татарской АССР. 1957 г.
* Заслуженный деятель искусств РСФСР 1960 г.
* Лауреат Государственной премии Республики Татарстан им. Г. Тукая 1968 г.
* Народный писатель Республики Татарстан 1986 г.

[torkel]

[b]Исхаки Гаяз[/b]

Материал из Энциклопедия Казани

Писатель Гаяз Исхаки

[attachment=875739:300px-Исхаки_Гаяз.jpg]

Гаяз Исхаки и Галимжан Ибрагимов

[attachment=875740:Гаяз_Исхаки_и_Галимжан_Ибрагимов.jpg]

Могила Исхаки на кладбище Эдернекапы (Стамбул, Турция). Фотография Марат Кильдиев (Казань)

[attachment=875741:250px-Могила_Исхаки.jpg]

Исхаки Гаяза (1878-1954), выдающийся татарский писатель, общественный и политический деятель, публицист, журналист.

Мухаммедгаяз Гилязетдинович Исхаков родился 22 февраля 1878 г. в деревне Яуширма (ныне Кутлушкино) Чистопольского уезда Казанской губернии в семье муллы. В 5 лет мальчик научился читать и писать, а в 12 его отдали на учебу в Чистопольское медресе. Гаяза не удовлетворял уровень преподавания в уездном городе, и он для продолжения образования переезжает в Казань. Здесь он окунается в литературную жизнь, пишет переводы и собственные произведения. Вновь недовольный учебой в медресе, юноша поступает в Татарскую учительскую школу.

Занимаясь литературой, Гаяз стал интересоваться политикой, поддерживал идеи партии эсеров (социал-революционеров). В 1902 г. он выехал на работу в Оренбург в тамошнее медресе, но через 2 года возвращается в Казань. В годы первой русской революции Гаяз полностью ушел в политическую борьбу. В 1905 г. на 1-м Мусульманском съезде он возглавил группу социалистов, стал выпускать свою газету, организовал партию татарских эсеров, но в 1907 г. был арестован и выслан в Архангельскую губернию, откуда впоследствии бежал.

В 1913 г. Исхаки амнистировали, но в Казани жить не разрешили. Ему пришлось издавать татарские газеты в Петербурге и Москве, а в 1918 г. он эмигрировал за границу. Гаяз Исхаки жил сначала в Китае, потом во Франции, Германии, Польше. В 1939 г. с началом Второй мировой войны он переехал в Турцию. Гаяз Исхаки умер 22 июля 1954 г., забытый на своей родине почти до конца века. По завещанию его похоронили в Стамбуле.

В его творческое наследие вошло около 60 литературных и публицистических произведений. Он писал романы, повести, рассказы, комедии и трагедии, переводы. Программной для Исхаки стала его антиутопия “Исчезновение через 200 лет” (1902-1904), где он с тревогой писал об угрозе исчезновения татар с исторической арены. Национальному вопросу также был посвящен его фундаментальный труд “Идел-Урал” (1933).

[b]Память[/b]

В память о выдающемся татарском политическом деятеле Гаязе Исхаки в 1991 г. в деревне Кутлушкино был открыт музей, посвященный его жизни и творчеству.

В Казани именем Гаяза Исхаки названа улица в центре города.

[torkel]

[b]В Тинчуринском театре пройдет вечер памяти, посвященный Наби Даули[/b]
6 Декабря 2010,18:54

Мероприятие приурочено к 100-летию писателя.

(Казань, 6 декабря, «Татар-информ», Люция Камалова). Сегодня в Татарском государственном театре драмы и комедии им.К.Тинчурина пройдет вечер памяти, посвященный 100-летию со дня рождения поэта и прозаика Наби Даули.

Актеры Тинчуринского театра исполнят мини-спектакли по произведениям писателя, в частности, по книге «Между жизнью и смертью». Татарский государственный театр кукол «Экият» представит публике спектакль «Лето в песнях» Наби Даули, который ставился специально к 100-летию со дня рождения писателя.

Песни на стихи Н.Даули исполнят Мирсает Сунгатуллин, Рафаэль Сахабиев, Рустем Маликов, Искандер Биктагиров.

[torkel]

[b]Наби Даули[/b]

[attachment=883078:imgB.asp.jpg]

Наби Даули. Фотография 1950-х гг.

[b]"Человек-легенда". Посвящается судьбе и творчеству татарского писателя Наби Даули[/b]
http://www.museum.ru/N28964

Н. Даули (1910-1989) - поэт, прозаик, публицист, драматург, общественно-политический деятель. Член Союза писателей с 1939 года. До войны было опубликовано четыре сборника его стихов: " Думы", "Сорок стихов", "Алый цветок", "Счастье". По воспоминаниям члена Союза писателей А.Юнусова, Н. Даули был самый талантливый писатель и журналист среди молодых писателей и журналистов. До войны он работал заведующим отделом культуры и искусства в редакции газеты "Яшь сталинчы".

24 июня 1941 г. Н. Даули уходит на фронт. В августе 1941 г. попадает в плен к немцам в местечке Березино, что в Белоруссии. С августа 1941 г. по апрель 1945 г. находился в фашистских концлагерях на территории Белоруссии, затем в Бухенвальд-Дора. 10 апреля 1945 года он смог бежать из плена и дождаться прихода Красной Армии. В ноябре 1945 г. возвратился в Казань.

После возвращения в течение 12 лет писателю не разрешали издавать и печатать свои произведения. И только в 1957 г. во времена "хрущевской оттепели", он издал роман "Между жизнью и смертью", который пользовался большой популярностью. Именно сюжет из жизни наших военнопленных в немецких лагерях и в первую очередь автобиографический образ главного героя положены в основу романа. Затем писатель издает роман "Разрушенный бастион".

В 1977 году был подписан Указ о награждении Наби Даули медалью "Участник антифашистского движения в лагере смерти Бухенвальд-Дора". Но об этой награде писатель не узнал: медаль была передана родственникам только в 1990 году, через полгода после смерти Н. Даули.

Н. Даули еще известен как автор поэтических сборников "Встречи в пути", "Я остаюсь на земле" и др., как детский писатель и как драматург. Пьесы для детей "Полет на Луну", "Песня о счастье" неоднократно ставились в Казанском кукольном театре.

[torkel]

[b]Наби Даули[/b]

[b]Нәби Дәүли[/b]

[b]Сарай каршында уйлану[/b]

Урамнардан узып барган чакта,
Зур йортларга карап сокланам.
Күкрәгемдә минем көчем арта,
Яшәвемә кабат шатланам.

Менә күрәм: алда биек сарай,
Кемнәр аны кайчан салганнар?
Ничә буын монда яшәп киткән —
Бусагада эзләр калганнар.

Сафка баскан зифа колонналар,
Баһадирлар кебек кирелеп.
Йөрәгемдә хисләр кабыналар,
Башны иям уйга бирелеп.

Түрләрендә кемнәр кунак булган,
Кемнәр монда туып үскәннәр?
Нәселләре инде корып сулган,
Соңгы юлны алар кичкәннәр.

Карап тора сарай гасырларга,
Юлда барган токым каршында.
Ташчыларның данлы гомерләре
Яшәп калган авыр ташында.

[b]Язгы рәсем[/b]

Кем ул карый минем тәрәзәдән,
Алсуланып йөзе яктыра?
Күкрәгенә утлы мәрҗән тезгән —
Йорт каршында балкып, яз тора.

Ул чакыра мине, кулын изәп:
— Чык яныма, әйдә кырларга.
Мин түремне сиңа куйдым бизәп,
Тургайларым килде җырларга!

Мин сокланып карыйм һәр ягыма,
Һәрбер нәрсә миңа сөйкемле.
Әйтерсең мин әле яңа гына
Күзләремне ачтым шикелле.

Менә минем яшел арышларым,
Икмәк биргән туган җирләрем.
Мин тормышны шунда каршыладым,
Бәлки инде, шунда үләрмен.

Шушы җирдә җырлап гомер итәм,
Яшәүнең мин беләм кадерен.
Әгәр инде үлем килә икән —
Шушы җирдә булсын каберем.

[torkel]

[b] Явдат Ильясов. Башня молчания[/b]

Т.: Издательство литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1986

Еще одна повесть о трудной судьбе, удачах и неудачах злосчастного
шейха, поэта, ученого Абуль-Фатха Омара Хайяма, да не коснется его злословие
недругов и друзей...

[b] КНИГА ПЕЧАЛИ[/b]

Стихи Омара Хайяма даны в переводах О. Румера и И. Тхоржевского

В этом мире ты мудрым слывешь, - ну и что?
Всем пример и совет подаешь, - ну и что?
До ста лет ты намерен прожить? Допускаю,
Может быть, до двухсот проживешь. Ну и что?

- ...Саксаул? - неуверенно сказал проводник каравана...
- Да, пожалуй. Два сухих ствола сплелись. Ветвей мелких нет, их ветром
снесло. Взгляни, отсюда - вроде голой женщины.
- Бывают же на свете чудеса! Сколько хожу с караванами, ничего такого
не попадалось...
Ну до чего же похожа черная коряга на маленькую нагую женщину. Будто,
закрыв глаза и склонив голову, она, замирая, слушает медный звон каравана.
Даже волосы есть у нее, густые, пышные, - видно, какой-то суеверный проезжий
набросил на корягу овечью шкуру. Всегда кусты у дорог увешены всякой
всячиной... Дар местным духам...
И тут у Омара в голове зашумело, ноги затряслись. К горлу из груди
подкатился и перекрыл дыхание тяжелый черный камень. Коряга... вздохнула,
переступила с ноги на ногу - и... открыла глаза. И увидел Омар, что вовсе
это не коряга, стоящая торчком, а именно женщина: нагая маленькая женщина.
- Ты... кто? - ошеломленный, не зная, что сказать, спросил Омар
по-персидски и невольно протянул к ней руку.
В коротком испуганном взгляде он уловил крохотную искру любопытства к
себе. Она, ощерив острые клыки, хрипло вскрикнула, мгновенно повернулась - и
метнулась вниз, под бархан.
- Она... примерещилась мне? - пробормотал потерянно Омар, когда видение
исчезло на юге, за гребнем далекого бархана.
- Не примерещилось. Я тоже видел, и все. Это нас-нас - пустынная дикая
женщина. Слыхал?
- Слыхал. Но думал - сказка.
- Ну, теперь ты увидел своими глазами. Ты, братец, постарайся о ней
забыть. Не то всю жизнь будешь болеть.
Он назвал ее, вместо грубой нас-нас, - Занге-Сахро, колокольчиком
пустыни.
Мечта?
У каждого есть своя несбыточная Занге-Сахро...

[torkel]

[b]Зиля Валеева: «Творчество Хасана Туфана востребовано современным обществом»[/b]
8 Декабря 2010,16:07

Празднования 110-летия со дня рождения классика татарской литературы, видного поэта Хасана Туфана проходят сегодня в Казани.

(Казань, 8 декабря, «Татар-информ», Кристина Иванова). Празднования 110-летия со дня рождения классика татарской литературы, видного поэта Хасана Туфана проходят сегодня в Казани.

Утром торжества открылись в конференц-зале Казанского научного центра РАН межрегиональной научно-практической конференцией «Творчество Хасана Туфана и современная татарская литература». В ее работе приняли участие заместитель Премьер-министра – министр культуры РТ Зиля Валеева, директор ИЯЛИ имени Ибрагимова Академии наук РТ Ким Миннуллин, председатель Союза писателей Татарстана Илфак Ибрагимов и другие официальные лица. Для обсуждения творческого наследия Хасана Туфана в Казань также прибыли ученые из Башкортостана и районов Татарстана.

«Такие поэты, как Хасан Туфан врываются в жизнь, мир на стадии вулканических сдвигов в общественной жизни. Его появление тоже было подготовлено такими силами, - считает Зиля Валеева. – Целая плеяда поэтов, которые в начале века обеспечили огромный духовный рост нации, дали начало гуманитарному развитию общества, сегодня нуждаются в дополнительном изучении. У больших поэтов жизнь бесконечна – это аксиома. Их творчество востребовано и современным обществом».

Как заявил в интервью корреспонденту ИА «Татар-информ» Ким Миннуллин, творчество Хасана Туфана оказало огромное влияние на развитие татарской литературы. «При подготовке к конференции мы даже были удивлены количеством желающих выступить – поступило около 75 материалов. Особенно радует, что авторы трети докладов – учителя школ. Это показывают, что в школах информация о творчестве и жизни поэта доходит до молодого поколения, - отметил директор ИЯЛИ имени Ибрагимова. – Хасан Туфан воспитал через свое творчество целую плеяду татарских и башкирских поэтов. Празднование 110-летие со дня его рождения – большое событие. И то, что издаются книги, сборники статей и докладов, показывает большой интерес к творчеству Туфана».

По мнению К.Миннуллина, нынешний юбилей послужит толчком для дальнейшего изучения творчества Хасана Туфана. «Его творчество оценено не в полной мере, - уверен собеседник агентства. – У нас в отделе рукописей хранится архив Хасана Туфана. Мы начали активно изучать его творчество – предстоит большая работа».

Торжества по случаю 110-летия со дня рождения классика продолжатся сегодня вечеров в театре оперы и балета им.Мусы Джалиля.

Хасан Туфан родился 9 декабря 1900 года в селе Ст.Киреметь Аксубаевского района Республики Татарстан в семье крестьянина. Определяющее значение в его образовании имело его обучение в одном из передовых татарских учебных заведений - уфимском медресе «Галия».

В 1940 году Хасан Туфан был репрессирован. Лишь после смерти Сталина, в 1956 году, поэт возвращается в Казань.

Печататься Хасан Туфан начинает с 1924 года. Уже через несколько лет о нем говорили и читатели, и критики, и литературная общественность. Хасан Туфан одним из первых поднял тему рабочего класса, его труда и борьбы в татарской поэзии. В 20-30 гг. он пишет лирико-эпические поэмы, вошедшие в золотой фонд татарской поэзии («Уральские эскизы», «Между двух эпох», «Бибиевы» и др.). С середины 30 годов Хасан Туфан переходит от эпоса к лирике. Многие лирические стихи стали популярными песнями. В 50-60-х же гг. он создает целый ряд произведений, которые вправе считаться жемчужинами татарской поэзии. В творчестве поэта последнего времени прослеживается углубление социального анализа, значительность и активность поднятых проблем, напряженность мысли.

[torkel]

[b]Хаса́н Туфа́н[/b]

[attachment=885365:н968.jpg]

Хаса́н Туфа́н, настоящее имя Хисбулла Фахриевич Гульзизин-Хазратов-Кусинов (тат. Хәсән Туфан; 9 декабря 1900 — 10 июня 1981) — выдающийся татарский поэт, народный деятель, лауреат Государственной премии Татарстана им. Габдуллы Тукая (1966)[1].

Хасан Туфан родился 9 декабря 1900 года в селе Ст. Киреметь Аксубаевского района Республики Татарстан в семье крестьянина. Читать и писать он научился у отца, затем учился в деревенской школе. В 1914 году братья взяли Хасана с собой на Урал, здесь он работал старателем на медных копях.

Определяющее значение в его образовании имело его обучение в одном из передовых татарских учебных заведений — Уфимском медресе «Галия». Здесь он посещает музыкально-литературный кружок шакирда медресе, молодого поэта Шайхзада Бабича. С начала 1915 года его учителем литературы был известный писатель Галимжан Ибрагимов. В медресе он также знакомится с Сагыйть Рамиевым, Мажит Гафури, Сагыйть Сунчалеем[2].

В 1918—1928 гг. Хасан Туфан преподает в школах Сибири, Урала, Казани. В 1928—1930 же годах Хасан Туфан путешествует по республикам Закавказья и Средней Азии.

В 1930—1934 гг. Хасан Туфан — редактор Татарского радиокомитета. Позднее он работает ответственным секретарем журнала «Совет әдәбияты» (Советская литература, ныне «Казан утлары»).

В 1940 году Хасан Туфан был репрессирован. Лишь после смерти Сталина, в 1956 году, поэт возвращается в Казань.

Поэт умер 10 июня 1981 года в Казани.

[b]Творчество[/b]

Печататься Хасан Туфан начинает с 1924 года. Уже через несколько лет о нем говорили и читатели, и критики, и литературная общественность. Хасан Туфан одним из первых поднял тему рабочего класса, его труда и борьбы в татарской поэзии. В 20-30 гг. он пишет лирико-эпические поэмы, вошедшие в золотой фонд татарской поэзии («Уральские эскизы», «Между двух эпох», «Бибиевы» и др.).

С середины 30 годов Хасан Туфан переходит от эпоса к лирике. Многие лирические стихи стали популярными песнями. В 50-60-х же гг. он создает целый ряд произведений, которые вправе считаться жемчужинами татарской поэзии. В творчестве поэта последнего времени прослеживается углубление социального анализа, значительность и активность поднятых проблем, напряженность мысли.

[b]Книги[/b]

* Избранное: Стихи и поэмы: Пер. с татар.- М.: Сов. Россия, 1987.- 192 с.
* Лирика: Пер. с татар./ Вступ. ст. Р. Мустафина.- Казань: Татар. кн. изд-во, 1984.- 384 с.
* Фиалка: Стихи разных лет: Пер. с татар./ Вступ. ст. Ф.Хариса.- М.: Современник, 1984.- 112 с.

[b]Литература[/b]

* Гиниятуллина А. Писатели Советского Татарстана: Биобиб-лиогр. спр.- Казань: Татар. кн. изд-во, 1970.- 511 с.- Хасан Туфан.- С. 406—411.
* Юзеев Н. Мир поэта: О творчестве Х. Такташа, М.Джалиля, Х.Туфана, С.Хакима.- Казань: Татар. кн. изд-во, 1987.- 190 с.- Хасан Туфан.- С. 125—163.
* Мустафин Р. А. Древняя и вечно молодая: Литературные портреты татарских поэтов.- Казань: Татар. кн. изд-во, 1991.- 240 с.- Любовь к жизни и приверженности к правде.- С. 135—163.
* Мустафин Ф. Дело Туфана// Татарстан.- 1992.- #3.- С. 28-39.
* Хаким С. Грустит Лебяжье озеро …// Лит. Россия.- 1984.- 11 нояб.- С. 16.
* Карим М. Притча о трех братьях.- М.: Современник, 1988.- О Хасане Туфане.- С. 136—139.
* Кашапов Г. «С песнями прошел я Барабу …»: По следам поэта Хасана Туфана// Сов. Татария.- 1989.- 29 окт.
* Литвин А. Л. Запрет на жизнь. — Казань: Татар. кн. изд-во, 1993. — 224 с. — Арест поэта (или Рассказ о том, как Хасан Туфан сравнил Кирова с Дантоном). С. 151—164.
* Рашитов А. Немеркнущая звезда; Кутуй Р. Очарованный странник// Веч. Казань.- 1985.- 10 дек.
* Мустафин Р. Песчинка звездной пыли…// Веч. Казань.- 1990.- 8 дек.
* Елизарова-Томус Ю. Свет поэта: О Хасане Туфане// Идель.- 1995.- #4.- С. 75,79.
* Гарифзянова И. Мой стих итог пережитого …// М¦гариф.- 1996.- #4.- Б. 46-48.
* Алешков Н. Баллада о любви: Памяти выдающегося татарского поэта Х.Туфана и его жены актрисы Луизы Салиасгаровой// Веч. Казань.- 1987.- 24 апр.
* Карим М. Стихи и поэмы: Пер. с башкир.- М.: Сов. Россия, 1982.- 256 с.- Хасану Туфану.- С. 128.
* Кудаш С. Хасану Туфану: Стихи// Сов. Татария.- 1984.- 21 окт.
* Кутуй Р. Тишина памяти Хасана Туфана: Стихи// Сов. Татария.- 1984.- 22 июля.
* Норден А. Хасану Туфану: Стихи// Сов. Татария.- 1989.- 9 июля.

[torkel]

[b]Хаса́н Туфа́н[/b]

[attachment=885365:н968.jpg]

[b]НЕ БУДЬ ПОЛОВИНЧАТЫМ[/b]

Отец наставлял меня в долгий путь:
- Скоро я этот мир покину.
Сын мой, всегда человеком будь,
А не так - середка наполовину.
Жизнь прижала меня понемногу:
Спина согнулась, мослы искривились.
Я - старый медведь, размышляющий у берлоги,
Из которой уже не вылезть.
Если уряднику не отомстишь, сынок,
Благословенья лишу, так и знай!
Ладно, прощай
-Жаль, подарка собрать не смог...
Не увидимся - вспоминай!
Опираясь на палку,
Сгорбив широкое тело,
Он остался...
А я устремился в мир,
Дорога в неведомое летела,
Раскинулись даль и ширь...
Старику посчастливилось:
Бури безмерной
Довелось увидать торжество ему.
А как рухнули троны -
Тогда он, наверно,
Благословил нас. По-своему.

[b]Спутники[/b]

Ты помнишь, как в пути настиг нас вечер,
В огне заката руки грели мы,
Как путники пустынь.
Осенний ветер
Нас пробирал.
Теснясь, сидели мы -
Врасплох застало наступленье тьмы.
Все больше места звездам уступала
Классического неба синева.
За горизонтом солнце утопало,
И лик земли, светившийся сперва,
Другая омрачила синева.
Нет, не на осень темно-золотую,
Не на лиловый сумрак тишины
Глаза глядят.
Но испытуя
Грядущее, они ему верны
И к одному ему обращены.
И вот, ему вопрос,
Смущаясь втайне,
Я задаю в вечерний этот час:
- Там, в новом веке, изредка, случайно
Найдутся ли читатели у нас?
-Так я спросил в вечерний этот час.
И кто-то, схож с Алыпом-исполином,
Встает, вобрав зари вечерней свет,
И чертит знаки в воздухе пустынном,
Как голос тех, кому и счета нет,
И это был грядущего ответ:
«В душе мой спрятан клад: его и ярый
Огонь неймет, и мина не взорвет;
Не я ль, прошедший всех веков пожары,
И все ударь! вынесший народ,
В чьем сердце песни скрылись от невзгод?!»
Ты помнишь, как мы, всматриваясь в дали
За горизонтом, гаснущим вдали,
В огне заката душу согревали,
Как путники, кого на край земли
Дороги бесконечные вели...

Переводы с татарского Р. Морана

[b]УРАЛДА[/b]

Быел да мин
Кайттым әле сиңа,
Сагындымдыр синдә чагымны...
Әйләндереп җибәр әле, әйдә,
Тыңлыйм әле җырын валыңның.

...Күрәм, сизәм, кызлар-хәчтерүшләр,
Уегызны... күзегез аша да:
«Рәтле генә малай иде, имеш,
Шигырь моның... башын ашаган...»

Бездә дә шул
Җүнсезләр бар, бәгырем,
Анда да бар булмыш «мастер»лар.
Маташалар ап-астыртын гына
Җаныбызга хәнҗәр салырга.

Кара йөрәк, ала җүнсезләргә
Ташландык без өйрәнчек килеш.
Яраланыр хисләр, канар бәлки,
Ә чыгарбыз барыбер җиңеп!

1927

[torkel]

[b]Именем Хасана Туфана назвали малую планету[/b]
8 Декабря 2010,21:25
Фото: Екатерина Красуцкая

[attachment=886361:ht.jpg]

Планета, которая будет носить имя классика татарской литературы, расположена в 250 млн. км от Земли.

(Казань, 8 декабря, «Татар-информ», Нина Нарыкова). Празднование 110-летия со дня рождения выдающегося татарского поэта, лауреата Государственной премии им.Г.Тукая, общественного деятеля Хасана Туфана состоялось этим вечером в ТАГТОиБ им.Джалиля. Участие в вечере приняла заместитель Премьер-министра РТ – министр культуры Зиля Валеева.

Зиля Валеева отметила, что эта дата – большой праздник для всей творческой интеллигенции Татарстана. «Такие поэты, как Хасан Туфан врываются в жизнь, мир на стадии вулканических сдвигов в общественной жизни. Его появление тоже было подготовлено такими силами, - считает министр культуры. – Целая плеяда поэтов, которые в начале века обеспечили огромный духовный рост нации, дали начало гуманитарному развитию общества, сегодня нуждаются в дополнительном изучении. У больших поэтов жизнь бесконечна – это аксиома. Их творчество востребовано и современным обществом».

В ходе вечера прозвучали произведения Хасана Туфана в исполнении драматических артистов республики. В концерте приняли участие ведущие музыкальные коллективы и исполнители Татарстана: Государственный ансамбль песни и танца, муниципальный оркестр «Казан Нуры», певцы А.Габдинов, З.Сунгатуллина, Ф. Кагиров, А.Гайфуллин, И.Хузина, С.Зайнутдинова.

Главным сюрпризом вечера стало то, что именем Хасана Туфана теперь будет названа малая планета, расположенная в 250 млн. километров от Земли. Эта планета была открыта 26 сентября 1995 года на астрономической станции Казанского университета.

Хасан Туфан родился 9 декабря 1900 года в селе Ст.Киреметь Аксубаевского района Татарии в семье крестьянина. Определяющее значение в его образовании имело его обучение в одном из передовых татарских учебных заведений - уфимском медресе «Галия».

В 1940 году Хасан Туфан был репрессирован. Лишь после смерти Сталина, в 1956 году, поэт возвращается в Казань.

Печататься Хасан Туфан начинает с 1924 года. Уже через несколько лет о нем говорили и читатели, и критики, и литературная общественность. Хасан Туфан одним из первых поднял тему рабочего класса, его труда и борьбы в татарской поэзии. В 1920-1930гг. он пишет лирико-эпические поэмы, вошедшие в золотой фонд татарской поэзии («Уральские эскизы», «Между двух эпох», «Бибиевы» и др.) С середины 30-х годов Хасан Туфан переходит от эпоса к лирике. Многие лирические стихи стали популярными песнями. В 50-60-х же годах он создает целый ряд произведений, которые вправе считаться жемчужинами татарской поэзии. В творчестве поэта последнего времени прослеживается углубление социального анализа, значительность и активность поднятых проблем, напряженность мысли.

[torkel]

[b]Әбрар Гыйбадулла улы Кәримуллин[/b]

[attachment=910214:karimullin.jpg]

* Кем ул “урыс телле халык”?
* Тел язмышы - милләт язмышы.
* Тел тарихы - халык тарихы ул.
* «Татарика» тирәсендә.
* История татарской книги в контексте «Запад-Восток».
* Где хранятся татарские книги?

* Прототюрки и индейцы Америки. По следам одной гипотезы

[b]Юлдуз Халиуллин
Абрар Каримуллин - выдающийся сын татарского народа
К 80-летию со дня рождения[/b]

Абрар Каримуллин родился в 1925 году в глухой татарской деревне с необычным названием Чубья-Чуричи (Сабинский район Татарстана). Похоронен там же, по его завещанию (сентябрь 2000 года). Между этими датами - 50 лет многогранной научной жизни в Казани, полной драматизма и творческих успехов. Взлеты и падения, успехи и неудачи, но конечный результат огромен: десятки книг и научных монографий, сотни статей почти по всем отраслям современного татароведения. Вечный оппонент и критик любых властных структур, неугомонный борец на двух фронтах - противник узости татарского национального мышления и давления русского шовинизма. Триумфальный финал: его фундаментальные исследования по истории национальной книги, татарской культуры и рукописного наследия знаменитой казанской школы востоковедения получили широкое признание далеко за пределами нашей страны - в Англии и США, во Франции и Финляндии, в Турции и Японии, в Австралии и Чехии. Он был избран членом многих международных научных центров и организаций.
Без всякой натяжки можно утверждать, что Абрар Каримуллин является инициатором создания новой отрасли знания - татарики. По его собственному определению, татарика должна заниматься углубленным изучением общественно-политической, научной и культурной жизни татарской диаспоры за рубежом, выявлением общественно значимого литературного наследия деятелей татарской диаспоры. По мнению ученого, татарика в то же время должна стать эффективным рычагом и механизмом продвижения в иностранную среду лучших образцов татарской литературы и искусства, а также научных достижений Татарстана. Эти мысли приобретают особое звучание в наши дни, когда около одного миллиона татар оказались за пределами российского государства - в странах СНГ.
Двадцатидвухлетний солдат Дальневосточного военного округа А.Каримуллин, оказавшийся после разгрома японцев в Харбине, в центре разыскал татарскую мечеть, с восхищением обошел ее со всех сторон и, не упуская возможности, расспросил каждого посетителя храма. Возможно, эти наблюдения послужили толчком для написания почти через полвека глубоких исследований двухсотлетней судьбы татарской диаспоры в Китае, Японии и Корее.
Позже он напишет отдельные очерки о жизни татарских общин в Турции, Финляндии, Польше, Англии, США и Канаде. Их дополнят блистательные политические эссе о многих выдающихся деятелях татарского народа, оказавшихся после революционных катаклизмов в России на чужбине и внесших заметный вклад в развитие культуры и искусства других стран (Садри Максуди, Хади Атласи, Лабиб Каран и др.). С особым интересом ученый отслеживает просветительскую деятельность Гаяза Исхаки среди татарских общин на Дальнем Востоке (Китай, Япония) и на Западе, в частности, в Польше.
А.Каримуллин прилагал большие усилия для выявления огромного научного наследия выдающегося тюрколога начала XX века, профессора Казанского государственного университета Николая Федоровича Катанова (хакаса по национальности, принявшего православие), занимавшего также должность профессора Казанской духовной академии. По оценкам А.Каримуллина, число научных публикаций Н.Ф.Катанова превышает 500 единиц, кроме того, он написал несколько тысяч рецензий и справок на изданные в России и Западной Европе книги по самым разным отраслям.
Поиски богатейшей личной библиотеки Н.Ф.Катанова, насчитывавшей более десяти тысяч редких книг, привели А.Каримуллина в Стамбульский университет. Как выяснилось, значительная часть книг из библиотеки Н.Ф.Катанова была приобретена еще в начале XX века премьер-министром Турции Хильми Паша во время его визита в Казань. К слову, свою личную библиотеку (около 4 тыс. книг и журналов) академик А.Каримуллин незадолго до своей смерти подарил Национальной библиотеке Татарстана. После его кончины она была дополнена рукописями ученого, фотодокументами и личными вещами, сданными туда на хранение супругой ученого Кинта-ханум.
В начале XX века Н.Ф.Катанов, имя которого стоит рядом с такими выдающимися востоковедами, как В.В.Радлов, В.П.Васильев, Л.М.Мелиоранский, внес огромный вклад в изучение истории, культуры, литературы и книжного издательства татарского народа. Можно сказать, что такую же роль во второй половине XX века сыграл А.Г.Каримуллин. На мой взгляд, научный подвиг этих ученых и их заслуги перед татарским народом вполне сопоставимы и заслуживают вечной памяти.
Будучи ученым с разносторонними научными интересами, обладая энциклопедическими знаниями, Абрар Каримуллин в тесном сотрудничестве с Альбертом Фатхи, Миркасимом Усмановым и другими сподвижниками ввел в научный оборот несколько тысяч восточных рукописей и редких татарских книг по всем отраслям татарской культуры и истории, без малого полвека пролежавших мертвым грузом на полках казанских книгохранилищ.
В стенах библиотеки КГУ, где он проработал десять лет на должности заместителя директора по научной работе, началось восхождение А.Каримуллина как ученого-библиографа. За короткое время он издал свыше десятка библиографических сборников, путем инвентаризации и рекаталогизации привел в порядок богатейший отдел древних татарских книг и восточных рукописей библиотеки. А. Каримуллин с головой окунулся в книжный мир Востока, самостоятельно штудировал арабский и персидский, английский и немецкий языки. Пока руководство Татарстана с пропагандистским треском не отстранило его от занимаемой должности за чрезмерное усердие как "политически незрелого" работника. Подготовленный им очередной сборник о татарских литературных альманахах был арестован и уничтожен.
Не растерялся А.Каримуллин и тогда, когда остался без любимой работы, вне стен научной библиотеки взрастившего его университета. Будущий академик М.Усманов, автор рецензий и предисловий, уговорил его поехать в археографическую экспедицию в город Касимов, откуда они привезли шесть пудов рукописей и редких книг. Вернувшись в Казань, А.Каримуллин устроился младшим научным сотрудником в Институт языка и литературы. Самостоятельно подготовил и в 1968 году защитил на Ученом совете КГУ кандидатскую диссертацию на тему "Возникновение книгопечатания и новые источники по татарской филологии (XVI-XIX вв.)". Это было первое исследование по истории татарской национальной книги, изучение которой до тех пор было под запретом по идеологическим соображениям.
Не случайно сразу после издания этой работы в 1971 году партийные идеологи вновь ополчились на ученого, обвиняя его в идеализации дореволюционной татарской культуры и просвещения, в пропаганде пантюркизма и панисламизма. Больше всего их задело то, что своими документальными исследованиями А.Каримуллин разоблачал устоявшийся пропагандистский тезис о полной безграмотности татарского народа до революции 1917 года. Совместно с псевдоисториками была предпринята новая попытка отстранить ученого от дальнейших исследований по истории татарской книги и культурного богатства.
Неугомонный ученый сделал обходной тактический ход: издал "неполитизированный" научный труд "Татарский фольклор и фольклористика: 1612-1980 гг.". В нем собрана фундаментальная, научно аннотированная библиография литературы по этой "безобидной" тематике на татарском, русском, тюркских и европейских языках, появившейся в печати за четыре столетия. Но и здесь красной нитью он провел свой основной тезис - богатство и многообразие дореволюционной татарской литературы несравнимо с однообразием литературы советского периода.
В 1970 году А.Каримуллин вне докторантуры и тематического плана института, в котором работал, завершает докторскую диссертацию по истории татарской книги начала XX века. Начинается восьмилетнее хождение по мукам в Казани, Ленинграде и Москве в поисках соответствующего ученого совета для защиты диссертации. Везде отказ под разными предлогами: то говорят, что тема очень узкая и специфическая, то обвиняют в идеализации татарской культуры и книжного просвещения, находят в работе позитивное отношение к пантюркизму.
После длительных мытарств, за пять лет до защиты, ему удалось издать свою диссертацию отдельной книгой на русском языке. Она получила высокую оценку в татарской и русской печати, а также в тюркоязычных регионах Центральной Азии и Кавказа. Отличными рецензиями отозвались патриарх российской тюркологии академик А.Н.Кононов и другие видные представители смежных наук. О книгах А.Каримуллина заговорили в научном мире США и Англии, Франции и Германии, Турции и Японии.
После защиты диссертации в 1978 году в Москве А.Каримуллин публикует еще полдюжины книг-монографий на русском и татарском языках.
Подытоживая плодотворную деятельность А.Каримуллина, его биограф академик И.Е.Баренбаум подчеркивает, что А.Г.Каримуллин был по существу первым крупным ученым в российском книговедении, детально разработавшим теорию национальной книги для исследования истории печатного слова дореволюционного периода. Путем глубокого анализа истории русской и татарской книги ученый раскрыл функциональное назначение и роль книги в культуре и просвещении определенного народа. Ему уже принадлежит открытие закономерности превращения национальной книги одного народа в национальную книгу двух и более народов, особенно у родственных по происхождению. Эти пожелания А.Каримуллина стали теоретической основой в изучении национальной книги узбекского, казахского, туркменского и ряда других тюркоязычных народов.
A.Г .Каримуллин в своей деятельности не ограничивался рамками академических исследований. Он жил повседневными интересами своего народа, выступал с лекциями по актуальным проблемам, работал в составе ученых советов, редколлегий газет и журналов, принимал участие в археографических экспедициях.
В переломные годы жизни нашей страны (вторая половина 80-х -90-е годы) А.Каримуллин, как и многие ученые и писатели, увлекся публицистикой, напечатал множество острых статей по актуальным политическим и научным проблемам. Резкие, откровенно критические высказывания ученого в адрес властных структур Москвы и Казани часто использовались некоторыми лидерами общественных движений в своих корыстных целях. Его обвиняли в национализме и русофобии.
Ученый-гуманист с неподдельным интересом отслеживал быстро меняющуюся политическую ситуацию в России и вокруг Татарстана. Как человек демократических убеждений и высоких нравственных взглядов, он реагировал зажигательными статьями на любые проявления политической демагогии и духовной косности. Выступления А.Каримуллина в СМИ по самым острым вопросам общественно-политической жизни страны, получавшие, как правило, восторженное восприятие в широких кругах татарской общественности, нередко вызывали раздражение во властных структурах.
Тут я позволю себе небольшое лирическое отступление. Каримуллин был удивительный человек - в его судьбе все так переплелось, что даже для многих его читателей трудно было отличить, кто он в действительности - библиограф, филолог, историк, писатель, критик или общественный деятель. Он жил разгулом творчества, умел разглядеть подоплеку в любом событии вокруг татаристики, раскрыть суть актуальных явлений татарской проблематики. Всегда торопился высказать свое мнение, редко соглашался с оппонентами. Он был резок, горяч в спорах и дискуссиях, но никогда не держал на людей зла.
Таким он остался в моей памяти навсегда. Я поддерживал контакты с ним в течение почти полувека - с 1958 по 2000 год. Для меня беседы с А.Каримуллиным всегда были источником вдохновения и новых знаний по татаристике. После ухода из жизни таких выдающихся деятелей татарской культуры, как А.Каримуллин, М.Магдиев, А.Еники, М.Салимжанов, Р.Яхин, А.Гилязов, по точному определению М.Усманова, завершилась целая эпоха в литературной и культурной жизни Татарстана. Новая эра пока еще даже не приоткрылась, жизнь едва теплится усилиями суетливых деятелей-середняков с политизированным зарядом различного оттенка.
Еще один штрих к портрету А.Каримуллина, касающийся методов его научного мышления. Общеизвестно, что есть два способа мышления: логическое, свойственное ученому, и образное, характерное, как правило, для писателя и деятеля искусств. А.Каримуллин как ученый и писатель был обладателем и логического, и образного мышлений одновременно. В своих крупных монографиях он выступает как мыслитель-историк и как художник-публицист, где мысль не угнетает образ, а образ дает свободу мысли.
В качестве примера такого подхода к исследованию сошлюсь на его блистательный научный очерк "Прототюрки и индейцы Америки", изданный в Москве в 1995 году к 70-летию ученого, где он подвел итог своим двадцатилетним поискам и размышлениям, основанным на исследовании лексических параллелей в древнем языке майя и некоторых индейских языках Америки и в тюркских языках, в частности, в современном татарском языке.
Основанная на архивных документах и собственных исследованиях ученого книга написана в жанре исторической новеллы, легко читается и убедительно воспринимается. Работая в архивах Пушкинского Дома в Ленинграде, А.Каримуллин обнаружил письмо американского востоковеда О.Рерига казанскому тюркологу И.Хальфину, датированное 1861 годом, в котором содержалась просьба направить в США несколько книг автора по татарскому языкознанию. А.Каримуллин заинтересовался биографией и научными трудами американского ученого и, сделав запрос в библиотеку Конгресса США, получил необходимые сведения. Далее отталкиваясь от публикации О.Рерига (1871 г.) о близости отдельных языков индейцев с тюркскими, остававшейся вне внимания ученых-языковедов в течение целого столетия, А.Каримуллин провел сравнительные исследования. И пришел к неожиданному выводу о происхождении американских индейцев от древних тюркских племен Сибири.
Новаторская гипотеза А.Каримуллина была поддержана выдающимся русским ученым-энциклопедистом Л.Н.Гумилевым, который основываясь на выводах татарского ученого, выдвинул идею о возможных связях индейцев дакота с хунну. По мнению некоторых ученых, оригинальные и аргументированные исследования Каримуллина могут заставить пересмотреть историю освоения Америки, переселения народов и формирования отдельных наций и рас...
Ученый утверждал, что все татарское имеет право на жизнь. Это был вполне осознанный подход к исследованиям татарской книжной продукции. Его научный постулат остался неизменным до конца жизни: вернуть и увековечить все, что написано татарами и о них для объективного и детального исследования! Он, пожалуй, острее, чем кто-либо из его современников - татарских ученых, понимал, что книга является знаковой памятью народа, ценнейшим носителем его культуры.
А.Каримуллин интересовался политической обстановкой, состоянием культуры и гуманитарных научных исследований в странах Востока. Беседы и дискуссии с ним по актуальным проблемам востоковедения были чрезвычайно интересными. Он хорошо знал и восхищался трудами всемирно известных русских востоковедов (В.В.Бартольд, И.Н.Березин, В.П.Васильев и др.). Его кумирами в науке были выдающиеся тюркологи казанской школы востоковедения В.В.Радлов, Н.Ф.Катанов, А.К.Казем-Бек, К.Ф.Фукс, династия Хальфиных, Ш.Марджани, К.Насыри.
Плодотворная научная, литературная и общественная деятельность, поистине бесстрашный подвижнический труд А.Г.Каримуллина получили заслуженное признание в нашей стране и далеко за ее пределами. Он был избран членом Российского географического общества (по рекомендации Л.Н.Гумилева, 1978 г.). Ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки Татарстана, присуждена Государственная премия имени Г.Тукая. Он обладатель почетного общественного титула "Выдающийся сын татарского народа".
После выступления с циклом лекций о происхождении татарского народа, его истории, культуре в Гарвардском университете Каримуллину было присвоено звание доктора философии престижного учебного заведения США. В течение многих лет академик А.Г.Каримуллин состоял в членах научного совета Американского биографического института (США, Северная Каролина), был пожизненным членом Международной библиографической ассоциации, действительным членом научного совета Международного биографического центра по изданию энциклопедических справочников, занимал должность государственного секретаря и посла международного парламента Конфедерации рыцарей по борьбе за Гуманизм и Справедливость (Австралия, Сидней), который присвоил ему почетное звание "Маркиз де Туран".
Сведения о жизни и научной деятельности А.Г.Каримуллина представлены в статьях, опубликованных в нескольких изданиях американских и английских энциклопедических справочников, а также в энциклопедическом издании Гарвардского университета США об ученых по истории и культуре Центральной Азии, в бюллетенях упомянутой Конфедерации рыцарей.
За последние десять лет в американской печати появилось около тысячи статей и заметок, в той или иной степени посвященных Татарстану и "татарскому вопросу" в России. Подготовлено и защищено около двух десятков диссертаций. Я как-то поинтересовался у знакомого американского дипломата-востоковеда, возглавлявшего диппредставительство США в одной из азиатских стран, чем объясняется такой интерес в США к Татарстану. Дипломат заявил, что толчком к росту интереса к татаристике послужили выступления в начале 90-х годов в Гарвардском университете двух ярких личностей - доктора А.Каримуллина и президента РТ М.Шаймиева.
Незадолго до своей кончины неутомимый ученый-труженик завершил разработку масштабного исследовательского проекта по созданию многотомного сводного каталога татарской старопечатной книги (1722-1917 гг.), который, по его оценкам, должен был включить около двадцати тысяч названий.
В одной из последних бесед со мной А.Г.Каримуллин подчеркивал, что если ему удастся создать небольшой коллектив из молодых энтузиастов, в перспективе хронологические рамки сводного каталога татарской книги можно довести до конца XX века, включив туда и всю книжную продукцию советского периода.
"Такой проект мог бы стать своего рода тридцатитомной энциклопедией татарской книги за триста лет существования национального книгопечатнания", - заключил мудрый академик. Затем с грустью добавил: "Мне хочется издать хотя бы два-три тома, а на остальное у меня сил не хватит, это уже дело молодого поколения".
Лучшей памятью А.Г.Каримуллину - неординарному ученому и уникальной личности в истории татарской науки XX века могло бы стать открытие в Казани международного Центра Татарской Книги с музеем и научно-исследовательским сектором. Об этом он мечтал в последние годы своей жизни, отданной служению своему народу.

Юлдуз ХАЛИУЛЛИН,
член-корреспондент Международной экономической Академии Евразии.

Впервые опубликовано в журнале "Татарстан"
Источник: http://userline.com.ua/news46014.php

[torkel]

[b]Гадел Кутуй[/b]

[attachment=910217:kutui.jpg]

* Тапшырылмаган хатлар

[b]Тапшырылмаган хатлар[/b]

Искәндәр!

Дусларча язылган җылы хатың өчен рәхмәт. Мин аны кат-кат укып чыктым. Бу сагыну хатыңны укыган чакта, минем күз алдымда аерылышкан көннәрдәге тар холыклы, бозык күңелле Ис-коидәр түгел, бәлки моннан 8 ел элек: «Сезнең чәчегез нинди йомшак, нәфис», — дип килеп танышкан Искәндәр иде.

Нинди матур истәлек! Әйе, минем беренче мәхәббәтем дә, кешеләр белән аралаша башлаудан туган беренче шатлыгым да, сиңа, синең белән танышу вакытына барып бәйләнә. Миндә яңа хисләр тудырган, күңел күзләремә матурлык буяулары биргән бу кадерле минутларны мин бик еш искә төшерәм. Тормышның тис-коре, усал, шакшы яклары белән көрәшкәндә туңсам, арысам әгәр шул рәхәт минутларны хәтерләп җылынам һәм көч җыям.

Исеңдәме беренче танышуыбыз?...

[torkel]

[b]Әмирхан Еники[/b]

[attachment=910223:eniki.jpg]

# Әйтелмәгән васыять (повесть)
# Бала (хикәя)
# Чикерткә (хикәя)
# Тынычлану (хикәя)
# Ана һәм кыз (хикәя)
# Матурлык (хикәя)
# Рассказы


# Татарстаны язучылары: Әмирхан Еники

Амирхан Нигметзянович Еникеев родился 2 марта 1909 года в деревне Ново-Каргали (Яңа Каргалы) в Башкирии. Его родители - набожные люди - воспитывали сына в строгости, но разрешали заниматься творчеством. С 1924 года Амирхан, под впечатлением творчества Тукая начал писать свои первые стихотворение. В 1929 году выходит его первая повесть "Дус кеше" ("Друг"), печатаются другие рассказы. Однако с этого момента он бросает творчество на десять лет. Как вспоминал позже Еники, он не хотел писать "идеологизированные" произведения, восхваляющие партию и Сталина. Лишь в годы Великой Отечественной войны на фронте Амирхан Еники написал несколько рассказов и повестей.
В послевоенные годы Амирхан Еники работал заведующим отделом литературы и искусства Татарского радиокомитета, литературным сотрудником журналов "Колхоз бригадасы" и "Совет әдәбияты". С 1953 года он занимается литературным творчеством как писатель-профессионал. Его послевоенная писательская карьера складывалась не так гладко. Наиболее известные произведения "Тауларга карап" ("Глядя на горы"), "Саз чәчәге" ("Болотный цветок"), "Рәшә" ("Марево") лежали в издательствах по много лет. Причиной тому служило отсутствие в рассказах и повестях "идеологической основы". Лишь с наступлением хрущевской "оттепели" его книги стали выходить одна за другой. "Салават күпере" ("Радуга", 1966), "Без дә солдатлар идек" ("И мы были солдатами", 1971), "Хәтәрдәге төеннәр" ("Узелки памяти", 1983), "Соңгы китап" ("Последняя книга", 1986) и многие другие произведения А. Еники увидели свет на татарском и других языках.
В последние годы жизни Еники больше не писал художественные произведения - только публицистику.
Амирхан Еники скончался 16 февраля 2000 года, похоронен в Казани.
Как отмечал Рафаэль Мустафин - Амирхан Еники - самый музыкальный и поэтичный из татарских писателей. "Великолепный знаток татарского языка, тонкий стилист - фразы его легки и мелодичны"

Амирхан Еники (Еникеев Амирхан Нигметзянович) род. 2.03.1909-2000
татарский писатель и публицист.

© Еникеев А.Н.

[torkel]

[b]Атилла Расих[/b]

[attachment=910224:rasix.jpg]

* Иҗат корбаны (хикәя)
* Очрашу (хикәя)

* Татарская литература 20 века: Атилла Расих

[b]Расих Атилла[/b]

Расих Атилла (псевдоним; настоящее имя Атилла Кадырович Расулев) [р. 3(16).9.1916, г. Троицк, ныне Челябинской области], татарский советский писатель. В 1938 окончил Казанский ветеринарный институт. Участник Великой Отечественной войны 1941≈45. Печатается с 1934. В 1947 опубликовал сборник «Военные рассказы». Роман «Мой друг Мансур» (1955, рус. пер. 1973) повествует об одной из строек 1-й пятилетки. В 1963 опубликовал роман «Весенние голоса» ≈ о колхозной деревне, в 1965 ≈ роман о жизни учёных «Когда расходятся пути» (рус. пер. 1968). Историко-революционной тематике посвящены романы «Ямашев» (1967) и «Путь героев» (1972). Награжден орденом «Знак Почёта» и медалями.

═ Соч.: Урланган хэзинэ, Казан, 1961; Мажаралы повестьлар, Казан, 1968; в рус. пер. ≈ Зерна счастья, Каз., 1958.

═ Лит.: Гиниятуллина А., Писатели Советского Татарстана. Биобиблиографич. справочник, Каз., 1970.

Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.

[torkel]

[b]Әхмәт Дусайлы[/b]

[attachment=912001:dusajli1.jpg]

* Яңа шигырьләр
* Гөлфая (повесть)
* Корбан (повесть)
* Дошман (хикәя)
* Феномен (юмореска)
* Бер өчле тарихы (хикәя)
* Өермә (хикәя)
* Аймыл (повесть)
* Ак торна (хикәя)
* Шигъри хикмәтләр
* Рәхмәт, мизгел! (шигырьләр)
* Кечкенә хакыйкатьләр
* Парадокслар
* Безгә демократия кирәкме?

Хамадишин Ахметян Хасанович ( литературный псевдоним — Ахмет Дусайлы) родился 20 августа 1949 г. в д. Дусаево Муслюмовского района РТ. В 1960 г. стал активно участвовать со своими стихами в районной и республиканской прессах.
Свой первый рассказ пишет в 1980 г. В то время он работает на заводе КамАЗ. И с тех пор не расстается с прозой. Его рассказы появились на страницах республиканских газет и журналов, молодежного альманаха «Идель», а очерки вошли в сборник "Әфган казалаклары". Особенно понравились читателям книги "Аймыл", "Рәхмәт, мизгел". На сегодняшний день живет и работает в с. Муслюмово.

[-RA-]

[quote name='torkel' timestamp='1293080769' post='7952358']
[b]Атилла Расих[/b] [/quote]
Не помешало бы расширить информацию об этом известном потомке троицких Расулевых.
[url=http://fotki.yandex.ru/users/rrr-rt/view/278732/][img]http://img-fotki.yandex.ru/get/5501/rrr-rt.5/0_440cc_a80fb67a_L.jpg[/img][/url]
«[url=http://fotki.yandex.ru/users/rrr-rt/view/278732/]Об Атилле Расихе[/url]»
P.S.
А вот уничтожительницу наследия материальной культуры казанских татар з.р.валееву (министра бескультурья РТ) не стоит на форуме упоминать, ничего она хорошего не сделала самостоятельно. От неё казанцам один вред

[torkel]

[quote name='-RA-' timestamp='1293399378' post='7976434']
Не помешало бы расширить информацию об этом известном потомке троицких Расулевых.
[url=http://fotki.yandex.ru/users/rrr-rt/view/278732/][img]http://img-fotki.yandex.ru/get/5501/rrr-rt.5/0_440cc_a80fb67a_L.jpg[/img][/url]
«[url=http://fotki.yandex.ru/users/rrr-rt/view/278732/]Об Атилле Расихе[/url]»
P.S.
А вот уничтожительницу наследия материальной культуры казанских татар з.р.валееву (министра бескультурья РТ) не стоит на форуме упоминать, ничего она хорошего не сделала самостоятельно. От неё казанцам один вред
[/quote]

Судя по всему, у Вас больше подробностей по происходящему в Татарстане. У нас есть только то, что дают информ агентства и мы стараемся давать максимально неконфликтную картину.
[b]Это означает нежелание выносить сор из дома.[/b]

[-RA-]

[quote name='torkel' timestamp='1293405966' post='7976784']мы стараемся давать максимально неконфликтную картину.[/quote]
ОФФТОПОВОЕ
Позиция хорошая, но потому в разделе отведённом деятелям культуры лучше не упоминать чиновников и политиков. С пиаром которых надо быть поосмотрительнее. Дал бы детальные пояснения к своей позиции, но не мог найти здесь личку, да и уведомления об ответах опять перестали приходить. С технической и навигационной т.з. форум очень неэргономичен, очень тормозной, хотя нашёл здесь очень много полезной информации.

[torkel]

[quote name='-RA-' timestamp='1293424746' post='7976980']
ОФФТОПОВОЕ
Позиция хорошая, но потому в разделе отведённом деятелям культуры лучше не упоминать чиновников и политиков. С пиаром которых надо быть поосмотрительнее. Дал бы детальные пояснения к своей позиции, но не мог найти здесь личку, да и уведомления об ответах опять перестали приходить. С технической и навигационной т.з. форум очень неэргономичен, очень тормозной, хотя нашёл здесь очень много полезной информации.
[/quote]

Личка становится доступной только после написания 150 постов.
Если возможно и есть желание - дайте свой адрес и я сам напишу. Объяснил бы особенности и подробности своей позиции, но здесь не время и не место.

[-RA-]

rrr-rt[b]собачка[/b]bk.ru

[torkel]

[b]Восходящая звезда немецкой литературы - татарка из Екатеринбурга[/b]

Алина Бронски - псевдоним родившейся в России восходящей татарской звезды немецкой литературы. Свое настоящее имя она скрывает. И по-русски говорит только с самыми близкими людьми.

[attachment=933902:7454575.jpg]

Оба романа родившейся в Екатеринбурге и живущей в Германии Алины Бронски (Alina Bronsky) вызвали восторженные отзывы как немецких критиков, так и "рядовых" читателей: это свежо, сочно, увлекательно, остроумно, чувственно. Главными героями и дебютного романа Бронски "Scherbenpark" (это название микрорайона, которое можно буквально перевести как "Парк осколков"), и нового (он называется "Самые острые блюда татарской кухни") являются уроженцы бывшего СССР.

[b]Бронски [/b]

Алина Бронски – это псевдоним. 32-летняя писательница категорически отказываетесь называть свое настоящее имя, оберегая, как она всегда подчеркивает, свою личную жизнь. Известно только, что она живет во Франкфурте-на-Майне, замужем, что у нее трое детей. Кроме того, известно, что она приехала вместе с семьей в Германию в 12-летнем возрасте, окончила школу, изучала медицину в одном из немецких университетов, потом бросила учебу, занявшись журналистикой. Это не было чем-то неожиданным, потому что писать Алина Бронски (будем называть ее так) начала очень рано и уже в школе сочиняла романы.

- В том числе и о вампирах, - рассказала Алина в интервью газете Deutsche Welle. - Сочинять я действительно начала очень рано, даже не в школьном, а еще в дошкольном возрасте, как только вообще научилась писать. Тогда я, конечно, сочиняла не романы, а стишки, рассказы, сказки, сама их иллюстрировала, как дети это делают.

- И все-таки вы после гимназии пошли учиться медицине. Почему медицине?

- Объяснение есть. У меня всегда присутствовал интерес к точным наукам. Я хорошо училась в школе, хорошо успевала по математике, химии, биологии, и мне казалось, что нужно получить, как говорят, "серьезную" профессию. Писательство не представлялось мне серьезным делом, оно оставалось, скажем так, тщательно скрываемым хобби. Которое все-таки позже стало профессией, к счастью.

- В "Самых острых блюдах татарской кухни", вашем втором романе, главными действующими лицами, как и в первом романе, являются иммигранты из бывшего СССР. Вы считаете это своей главной темой?

- Нет, это не главная тема, хотя, конечно, не случайность. Трудно сказать, насколько это важно. После моего первого романа я повсюду объявляла, что второй будет о чем-то совсем другом, тема будет другая, герои совершенно изменятся. Но мне это не удалось, потому что все-таки многие вещи связаны с моей биографией, многие темы, многие чувства для меня важны. Я думаю, жаль было бы искусственно искать что-то еще, если есть много историй, которые я хотела бы рассказать.

[attachment=933903:785675.jpg]

Обложка книги Самые острые блюда татарской кухни

- Флобер ответил как-то на вопрос о том, кто был прототипом госпожи Бовари: "Госпожа Бовари – это я". У вас в новом романе действуют женщины трех поколений: Розалинда – бабушка, глава семьи, решительная, волевая, настоящий домашний тиран, ее дочь, не блещущая особым умом флегма, и внучка-бунтовщица. Кто вам ближе? Или вы, так сказать, присутствуете во всех троих?

- Мне кажется, высказывание, что автор присутствует во всех своих героях, очень близко к истине. Ведь в каждом из нас есть разные черты, разные эмоции, разные чувства. В каждом из нас живет, скажем, агрессия, но с другой стороны - ум и милосердие. Это - составляющие одной индивидуальности. А когда человек пишет роман, в котором несколько главных героев, есть возможность разделить свою индивидуальность, свою личность на несколько частей, на нескольких людей. Что касается вопроса о том, кто ближе лично мне, то, наверное, внучка мне все-таки ближе всего. Она - девочка, а потом молодая женщина моего поколения, некоторые факты ее биографии параллельны моим. Это не случайно. Но и другие персонажи мне тоже близки. Не в смысле идентификации, а в смысле точного понимания, почему они получились именно такими, почему именно так живут и чувствуют.

- Вы употребили слово "идентификация"... В романе, уже начиная со старшего поколения, с Розалинды, вопрос идентификации остается неясным. Розалинда – татарка по происхождению и очень гордится этим, и хочет быть татаркой, а татарского в ней мало. И блюда якобы татарской кухни, которые она подает, - вовсе не татарские, она сама их придумала. У ее дочери и внучки - аналогичные трудности. Подобная проблема стоит и перед вами? Или раньше стояла?

- Это - не моя личная проблема, но все равно что-то достаточно близкое мне и знакомое. Я не ищу себя, не спрашиваю себя, частью какой культуры я являюсь. Этого нет. Однако мне понятна ситуация людей, укоренившихся в определенной культуре, но при всем том ведущих жизнь, которая не очень-то соответствует этим корням, и пытающихся потому понять, кто же они. Конечно же, этот вопрос очень важен и для героев моего романа. Розалинда, в принципе, если рассматривать с позиций крови, которые мне не очень близки, - конечно же, татарка. Но при всем том она и советский человек. Вдобавок она насильно была лишена всего того, в чем так сильно нуждается. И пытается заполнить это пустое пространство своими собственными выдумками.

- Вы пишете по-немецки, а читаете, насколько я знаю, и по-немецки, и по-русски. Вы нормально существуете в двух языках? Они друг другу внутри вас не противоречат? Нет внутреннего конфликта?

- Конфликта нет. Речь идет о разных аспектах моей реальности, моей личности. Русский язык я очень люблю. А с другой стороны, это более семейный, интимный язык. Мне давать это интервью по-русски не очень просто, потому что я привыкла разговаривать на нем только с самыми близкими людьми. Для меня такая ситуация не столь естественна, как интервью на немецком языке. Немецкий язык для меня, скорее, рабочий. Я его очень ценю, но, наверное, люблю его не так, как русский.

Tatarlar.ru

[torkel]

[b]Ибрагимов, Галимджан Гирфанович[/b]

[attachment=956548:220px-Ibragimov.jpg]

Галимджан Гирфанович Ибрагимов (12 марта 1887(18870312), д. Султанмуратово, Стерлитамакский уезд, Уфимская губерния (сейчас Аургазинский район) — 21 января 1938), Казань — татарский писатель, общественный деятель.

Герой Труда (1932). Репрессирован. Реабилитирован 24 сентября 1955 года.

[b]Обучение[/b]

* Домашнее образование — родился в семье муллы.
* 1899, поступил в медресе «Хусаиния» (Оренбург).
* 1906—1908 шакирд медресе «Галия».

[b]Писатель, редактор, издатель[/b]

Дебютировал автобиографическим рассказом «Изгнание из медресе Заки-шакирда» (1907).
Ибрагимов среди писателей, журналистов и ученых. 1925—1926 гг.

В 1910 вышел первый сборник рассказов «Начало весны» («Яз башы»). Написал рассказы и повести «Судьба татарской женщины», «Старый батрак» («Карт ялчы», 1912), «Дети природы» («Табигать балалары», 1914), романов «Молодые сердца» («Яшь йэрэклэр», 1912), «Наши дни» («Безнен кеннэр», 1920) и др. Его творчество оказало влияние на развитие художественной прозы тюркоязычных народов[1].

Редактор ж. «Безнен юл» («Наш путь»), «Мэгариф» («Просвещение»), де-факто «Ан» (Казань); газеты «Чулпан». Совместно с Фатыхом Сайфи-Казанлы выпускал газету «Ирек» («Воля»).

[b]Научная и преподавательская деятельность[/b]

Автор трудов по татарской филологии и лингвистике.

* «Татарская грамматика» (1911),
* «Теория литературы» (1916),
* «Методика преподавания родного языка» (1918).

Преподавал (с 1913 года, с медресе «Галия»).

Возглавлял Академический центр Наркомпроса республики (1925-27) (снят за «активную националистическую деятельность»).

В феврале 1926 года Ибрагимов возглавил делегацию ТатАССР на I Всесоюзном тюркологическом съезде (Баку), посвященном вопросам латинизации письменности тюркоязычных народов, где он выступил против латинизации[2].
[править] Революционная деятельность

В 1912 году переехал в Киев, где при его активном участии возникает тайная мусульманская студенческая организация[2].

В 1913 году арестован и том же году освобожден за недостаточностью улик. Долгое время находится под надзором полиции.

Тема революции стала одной из главных в творчестве писателя. В романе «Наши дни» описал события революции 1905 года и боевую дружбу русских и татарских рабочих. В повести «Сказание о красных цветах» (1920), в романе «Глубокие корни» (1928) дан образ борца за Советскую власть.

[b]Послереволюционная деятельность[/b]

* В 1920-1924 сотрудник Издательского отделения Центрального бюро Комитета народов Востока при ЦК РКП(б) и ж. «Красный Восток», преподаватель Коммунистического университета в Казани[1].
* В 1925 председатель Академического центра при Наркомате просвещения, член коллегии Наркомпроса ТАССР.
* До 1937 работал заместитель председателя Мусульманского комиссариата при Наркомате национальностей по переводу и изданию на татарский язык сочинений В. И. Ленина. [1].

[b]Арест[/b]

3 августа 1937 года в Ялте Ибрагимов был арестован, сдан в горотдел и после прибытия в Казань помещен в тюремную больницу НКВД ТАССР. Суда над писателем не было, не было никакого приговора, но его произведения были изъяты из библиотек, а имя запрещено к употреблению. Следствие было прекращено в связи со смертью писателя 21 января 1938 года.

[b]Память[/b]

ГЕРОЮ ТРУДА

Гр. Ибрагимову Галимджану Гирфановичу

Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, отмечая Вашу выдающуюся и исключительно полезную деятельность в области социально-культурного развития татарских трудящихся масс, выразившуюся в создании классических произведений татарской художественной литературы, в издании специальных трудов по изучению классовой борьбы и революционного движения среди татар, а также учитывая Вашу активную общественную работу, — награждает Вас званием Героя Труда.

Председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета М. Калинин

И. О. Секретаря Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Н. Новиков

Москва, Кремль.

11 ноября 1932 года.

№ 118

— В.П. Россовский.Герои Труда. Калуга 1999

* Посмертный памятник Ибрагимову стоит на Арском кладбище в городе Казани.
* Имя Ибрагимова присвоено Казанскому институту языка, литературы и истории АН Республики Татарстан.
* В 1987 году в родной деревне писателя был открыт музей.
* В Казани есть Проспект Ибрагимова.
* В Казани в честь Г. Г. Ибрагимова названа Татарская Гимназия № 17, во дворе которой установлен бюст писателя.
* В Уфе в честь Галимджана Ибрагимова названа улица — Бульвар Ибрагимова.
* Художник Ханиф Хабибрахманов создал Барельеф Ибрагимова.[3]

[b]Примечания[/b]

1. ↑ 1 2 3 ИБРАГИМОВ Галимджан Гирфанович
2. ↑ 1 2 КГУ — Научная библиотека им. Н. И. Лобачевского
3. ↑ Созидательные маяки истории

[b]Ссылки[/b]

* Большая Советская энциклопедия: В 30 т. — 3-е изд. — М., 1969—1978. Том: 9. Стр.621
* Россовский В. П. Герои Труда: Биографический справочник. — Калуга: Золотая аллея, 1999. — 256 с.

[sem911]

Люблю я поеззию Мусы Джалиля

[ak bure]

Hörmətlı milləttəşlər! Bu yakın könnərdə,kulıma ələkte ber niçə səhifə,anın aftorı,beznen məşhur alim həm tarihşıbız Gali Raşid ulı
Enikeev.Bu sahifələrdə həm anarga yazgan hatlarda,kürenə ki açıktan-açık beznez kem ikənnegen həm bez kaydan kildek.Bik kızıklı,ukıy
başlagaç,haman ukıp beterəse kilə.Anın əsərlərı"По следам чёрной легенды","Корона ордынской империи" həm başkalar,ul kitaplarnı kaydan
Bakıda tabırga bula?
Чтобы заинтриговать Вас вкрадце напишу отзыв на эти книги.
Вся Академия наук Татарстана,все её академики,доктора наук,до наивности в плену целеноправленных злонамеренных искажений происхождения
и истории вообще татарского народа
В своих научных изысканиях,он\Г.Р.Еникеев\доказывает,что современные Татары являются прямыми потомками народа Чынгыз хана.Это нашло
своё подтверждение и в древнем татарском дастане "Караца".Вот лишь начальные строки этого дастана,который был под строжайшим
запретом в советский период.
Əüvəl başta surasan
Cıngız-bi hannan cıkkanbız
Cıngız-bi hannan cıkkan son
Karal buylap yrtkanbız
Karal yortnı alganbız.

[Junior Sergeant]

На днях в Москве состоялась научно-практическая конференция «Исмаил Гаспринский и рождение единства российских мусульман», посвященная 160-летию этого известного исламского мыслителя, просветителя, издателя и публициста, «отца нации», как его называли уже при жизни. В мероприятии приняли участие ученые из Москвы, Казани, Уфы, Нижнего Новгорода, Оренбурга, Екатеринбурга и Крыма, которые посвятили свои доклады различным сторонам жизни и творчества И. Гаспринского и его влиянию на процессы, происходившие во всех населенных мусульманами регионах Российской империи.

Как отметил в своем выступлении старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Бобровников, И. Гаспринский, основатель одной из первых мусульманских газеты России «Тарджеман» (Переводчик), сегодня представляет несомненный интерес для исламоведов, так как был личностью яркой и неоднозначной, общавшейся с людьми самых разных политических взглядов. Его творчество получило противоречивую оценку уже при жизни.

В докладе кандидата исторических наук, доцента Башкирского государственного университета (Уфа) прозвучала мысль о том, что российские ученые отстают в деле изучения творческого наследия И. Гаспринского, к примеру, в Турции издается полное собрание его сочинений, тогда как на русский язык переведено не так много его трудов.

О несомненной актуальности мыслей, высказанных И. Гаспринским в конце XIX века, на современном этапе говорили, пожалуй, все участники научной конференции. Резюмировал их в своем заключительном слове председатель Совета муфтиев России, муфтий Равиль Гайнутдин, который отметил, что сформулированная им концепция «русского мусульманства», необходимость единения российских мусульман, джадидистский подход в системе мусульманского образования чрезвычайно востребованы российской уммой сегодня.

По итогам конференции была принята резолюция, в которой рекомендуется глубже изучать наследие этого просветителя, популяризировать их и использовать для реформирования и модернизации современного российского общества. А к присутствовавшим на конференции представителям Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования поступило предложение оказать помощь в издании сочинений Исмаила Гаспринского на русском языке.

Отметим, что по итогам конференции будет издан сборник докладов.

[ak bure]

Предлагаю всем татарам,да и не только им,а всем кто еще верит в добропорядочность русских"царей"-вершителей судеб народов,очерки историка
спроведливости.
Тафкиль Вафин "Отпавшие"

[torkel]

[b]ВЕНЕРА ЯКУПОВА[/b]

[attachment=1368662:jakupova.gif]

Венера Абдулловна Якупова родилась 6 июля 1959 года в деревне Красный Яр Зеленодольского района Татарской АССР. Жила и училась в поселке Васильево под Казанью.
Первая публикация – стихи в газете «Комсомольская правда», 1972 год.
Окончила историко-филологический факультет Казанского университета (факультет журналистики). Работала в районной газете «Зеленодольская правда», в республиканском ежеденельнике «Молодежь Татарстана». В 1990 году была награждена премией Союза журналистов Республики Татарстан имени Х.Ямашева за серию публикаций о возвращении крымских татар на родину. Из этого цикла позднее родилась публицистическая книга «Крымские татары, или Привет от Сталина!».
Первая книжная публикация – книга «100 историй о суверенитете». Казань, «Идел-Пресс» (2000, 2001 – второе издание). Неоднократно публиковалась в центральной и республиканской периодике: «Журналистика и медиарынок», «Идель» и «Ялкын», «Татарстан яшьларе» и «Известия Татарстана».
С 1995 года являюсь главным редактором газеты «Казанские ведомости». За это время газета победила в республиканском конкурсе «Хрустальное перо-98» в номинации «Самая читаемая городская газета». В 1999-2003 годах газета становилась лауреатом Всероссийского конкурса «Вся Россия».
В 2001 году я стала лауреатом республиканского журналистского конкурса «Хрустальное перо» в номинации «Лучшая публикация года» за цикл статей под рубрикой «100 историй о суверенитете». Материалы рубрики переработала в книгу с одноименным названием, но видоизмененным содержанием. В настоящее время работаю над публицистическими циклами «Часы истории», «Нескучный гость» и «Музей детства в Казани», надеюсь, они тоже вырастут в отдельные книги.
Заслуженный работник культуры Республики Татарстан. Заместитель председателя Союза журналистов Татарстана. Председатель Общества любителей словесности «19-е октября».

Kitap.net.ru

[torkel]

[b]Венера Якупова
Швеция без Карлсона на крыше[/b]

http://srpkzn.ru/Shveciya.htm#v

[b]Венера ЯКУПОВА. "Крымские татары, или привет от Сталина"[/b]

http://www.kazved.ru/art/1543.aspx

[torkel]

[size=5][b]Фатхи Бурнаш[/b][/size]

[img]http://kitaphane.tatarstan.ru/file/54(2).jpg[/img]


[b] Выдающиеся люди Татарии[/b]

[b] Бурнаш Фатхи[/b]

(литературное имя; настоящая фамилия и имя Бурнашев Фатхелислам Закирович) [1(13).1. Бикшик, Буинского уезда Симбирской губернии, ныне Батыревского района Республики Чувашии - январь 1946]. Татарский поэт, литератор, публицист, общественный политический деятель. Член ВКП (б) с 1919. В 1907-1916 учился в медресе "Мухаммадия". После февральской революции призван на военную службу в Симбирск, но как учитель вскоре был демобилизован. Работал в татарских школах учителем, занимался литературной деятельностью. С апреля 1918 – редактор органа ГК РКП(б) газеты "Кюм" ("День"), переименованной в "Танг" ("Заря"). В годы гражданской войны опубликовал свыше 15 поэм, большое количество стихов, рассказов, памфлетов, проникнутых духом отрицания старого мира, мотивами борьбы за социальную справедливость, за революционное преобразование общества. С 1920 жил в Казани. Автор десятков сборников поэзии, переводов русской классики. После Октябрьской революции был организатором татарской печати. В 1918-24гг. редактор первых татарских советских газет и журналов: «Тан», «Кызыл Армия», «Татарстан», «Чаян». Член Президиума ЦИК ТАССР(1922г.). В 1924-1928 гг. – на партийной работе. В 1927-1928 гг. директор Татарского академического театра, в 1930-е гг. работал в Татиздате, оперной студии при Театре оперы и балета. Автор свыше 20 пьес, в которых нашли художественное воплощение мотивы социальной и духовной свободы. Перевёл на татарский язык произведения А.С. Пушкина, И.С.Тургенева, М.Горького. Из ранних произведений известность получили романтическая трагедия "Тахир и Зухра" (отдельное издание 1920) и драма "Молодые сердца" (отдельное издание 1920). Бурнаш автор пьес "Хусаин Мирза" (постановка 1922) и "Старик Камали" (постановка 1925), драм "Заблудившаяся девушка" (1928), "Соколы" (1934) и сборников стихов. Переводил И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, М. Горького, Н. Островского и др. Бурнаш автор пяти оперных либретто, рассказов, а также многочисленных публицистических статей, рецензий, которые сыграли заметную роль в формировании идейно-эстетических принципов татарской советской литературы и театрального искусства. Со второй половины 20-х годов преследовался как националист. Репрессирован. В 1940 г. по необоснованному обвинению в национализме был осужден на 10 лет лагерей. В 1942 г. приговорен к расстрелу. Погиб в заключении. Реабилитирован посмертно (1956).
Соч.: Сайланма эсэрлэр, т. 1—2, Казан, 1959; в рус. пер., в сборнике: Поэты Советской Татарии, М., 1936; Соколы, альм. "Театр народов СССР", М., 1934.

[Afina2012]

Очень интересно!

[torkel]

[b] Валеев Диас Назихович (1938 - 2010)[/b]


[b][img]http://memory-tour.ru/files/images/Imena/Moskva/Respublika_Tatarstan/valeev.jpg[/img][/b]
[b]Дата рождения:[/b] 01 Июля 1938 г.
[b]Дата смерти:[/b] 01 Ноября 2010 г.

[b]Место рождения:[/b] Россия, Республика Татарстан, с. Казанбаш

[b]Биография:[/b]

[b]Валеев Диас Назихович[/b] - писатель, заслуженный деятель искусств ТАССР, РСФСР (1981г.,1983г.). Родился 1.07.1938г. в селе Казанбаш Арского района Республики Татарстан. Пишет на русском языке. Окончил геологический факультет Казанского Университета (1962г.), Высшие литературные курсы при Литературном институте имени М.Горького (1975г., Москва). В составе геологических партий работал в Удмуртии, Кировской области, на Южном Урале, в Кемеровской области, Хабаровском крае. В 1966-1972 гг. литературный сотрудник газеты "Комсомолец Татарии". Первые лирико-философские рассказы опубликованы в 1959г. в журналах "Молодая гвардия", "Смена", "Сельская молодежь".

Чрезвычайно ярко талант Диаса Валеева раскрылся в области драматургии. Его первая драма "Суд совести" (другое название "Охота к умножению", 1971г.) поднимала серьезные морально-этические проблемы взаимоотношений интеллигенции и власти. Наибольший успех выпал на долю трагедийной хроники "Дарю тебе жизнь" (1972г., Государственная премия ТАССР им. Г.Тукая, 1976г.). Пьеса была поставлена в Казанском Большом драматическом театре, Московском драматическом театре им.М.Н.Ермоловой, а также более чем в 50 других театрах страны. Пьесы "Диалоги" (1976г.), "Пророк и черт" (1977г.), "1887" (1979г.), "Ищу человека" (1985г.) и другие шли на профессиональных сценах Казани, Москвы, Ташкента, Минска и других городов. Многие его произведения издавались и ставились на татарском языке, переведены на белорусский, украинский, чешский, азербайджанский и другие языки. Валеев - трижды лауреат Всероссийского и Всесоюзного конкурсов национальной драматургии (1973г., 1979г., 1981г.). В прозаических произведениях большое внимание он уделяет философским проблемам. Книги "Старики, мужчины, мальчишки" (1975г.), "По вечному кругу" (1981г.), "Стук резца по камню" (1988г.) отличает пристальное внимание автора к философским основам жизни, нравственным проблемам и смыслу человеческого бытия. Совмещением реального, романтического и мистического планов выделяется роман "Астральная любовь" (1999г.). В книгу "Уверенность в Невидимом (т.1-2, 2002г.) вошли роман-эссе "Третий человек, или Небожитель" (1994г.), проповеди "Истина одного человека, или Путь к Сверхбогу" (1993г.), и философские записки "Мысли о едином"(1969-1999), в которых автор выступает как философ, разрабатывающий концепцию новой религии, религии Сверхбога. По мнению Диаса Валеева основные мировые религии постепенно исчерпывают себя и их должна сменить новая мировая религия, способная объединить людей всех рас и национальностей. Напряженностью философской мысли проникнуты и его крупные прозаические произведения последних лет ("Чужой, или В очереди на Голгофу", 1996г.; "Я", 1999г.).

[torkel]

[b] Мусагит Хабибуллин[/b]
[img]http://www.elitat.ru/m_stat/36/hab_0407.jpg[/img][list]
[*]Когда затихает пурга
[*]Приглашение к дьяволу на пир
[*]Теселли
[*]Фонари горят до рассвета
[*]Чавуш
[/list]
[b] Биография[/b]

Видный писатель Мусагит Мударисович Хабибуллин родился 25 декабря 1927 г. в деревне Абдрахманово Абдуллинского района Оренбургской области. В 1946-1953 годах работает токарем на Магнитогорском металлургическом комбинате, мастером в буровой конторе г.Октябрьска Башкортостана. В 1953 г. возвращается в родную деревню. В 1958-1966 годах живет и работает в рабочем поселке Бавлы, работает в редакции районных газет: в 1961-1962 гг. - Бавлинского, в 1966-1968 гг. - Азнакаевского районов. 1969-1971 годы преподает историю и обществоведение в средней школе имени Рудаки в Таджикистане. В 1971 г. заканчивает заочное отделение факультета татарского языка и литературы Казанского государственного университета.
С июня 1971 г. М.Хабибуллин живет в Казани. Его первые литературные зарисовки появляются в 1950 годы в районной газете. В начале шестидесятых годов печатаются рассказы в республиканской периодической печати, в 1969 г. в журнале "Казан утлары"-повесть "Восемнадцатая весна". Издаются повести "Гора с горой не сходится", "Берега памяти", роман "Водовороты". М.Хабибуллин принес с собой в литературу новые темы, новые рожденные самой жизнью проблемы, новые характеры. С начала 1980-х годов в творческой биографии писателя наметился поворот к исторической теме. Первым произведением такого рода явился роман "Кубрат-хан" (1985). Затем были созданы романы "Посол - лицо неприкосновенное", "Чертово городище", "Сююмбике - ханбике и Иван Грозный", "Внук хана Хансуар", "Божий подарок", "Батый-хан и Ляйля", роман "Атилла", посвященный легендарному полководцу гуннов, завоевавшему Римскую империю.
М. Хабибуллин - член Союза писателей России, с 1997 года - почетный академик Российской Гуманитарной Академии наук - удостоен Тукаевской премии за роман "Лицо неприкосновенное" (2003 г.).
В 1996 г. за успехи в восстановлении многовекового культурного наследия татарского народа М.Хабибуллину присуждается Международная премия имени Кул Гали.

[b] Кубрат-хан:[/b]

Роман

[img]http://books.google.az/googlebooks/images/no_cover_thumb.gif[/img]

[torkel]

[b]Миннуллин, Роберт Мугаллимович[/b]

[img]http://history-kazan.ru/wp-content/uploads/2012/01/29-%D0%9C%D0%B8%D0%BD%D1%83%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%BD-%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D1%80%D1%82.jpg[/img]


МИННУЛЛИН (Миңнуллин) Роберт Мугаллимович (р. 1948г.), поэт, общественный деятель.
Заслуженный деятель искусств республики Татарстан (1992г.).
Сборник для детей «Будьте счастливы» («Бәхетле булыгыз», 1976г.), «Вечная дорога» («Мәнгелек сәфәр», 1983г.), «Глядит в окошко человек» (Москва, 1986г.), «Самое большое яблоко» («Дөньядагы иң зур алма», 1992г, Почёт, диплом Ганса-Христиана Андерсена, 1993г.), «Колыбель» («Талбишек», 1995г.). Тексты песен.
В 1986-95гг. главный редактор газеты «Сабантуй».
С 1988г. председатель Детского фонда республики Татарстан. Депутат Верховного Совета республики Татарстан в 1990-95гг. Народный депутат республики Татарстан с 1995г.
Государственная премия республики Татарстан имени Г.Тукая (1998г.).
[b] Источники:[/b][list]
[*]Татарский энциклопедический словарь. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998 - 703 с., илл
[/list]