Блог 90-Летнего Ветерана

[proksi]

В сети наткнулся на блог ветерана ВОВ которому стукнуло 90 лет, весьма интересны его воспоминания об Азербайджане 40-х годов. Один из любопытных отрывков 1946 года:

 

Ленкорань.

После завершения строительства моста через Куру у города Сальяны, 97 Мостостроительный батальон был преобразован в 91 Отдельный Дорожно-строительный батальон, которому предстояло строительство дороги между городами Сальяны и Нефте-Чала. Трасса дороги проходила по широкой долине – пойме реки Куры по наносным просадочным грунтам, частично заболоченным. Полотно дороги прокладывалось по искусственному основанию из нескольких слоев гравия и песка. Песчано-гравийная смесь для него доставлялась по железной дороги из карьера, открытого южнее города Ленкорани на Каспийском побережье. Там на разработке карьера и погрузке гравия работала рота солдат батальона, которой командовал старший лейтенант Кравец.

Вот, к нему меня в конце лета 1946 года неожиданно и направили писарем: такая военно-учетная специальность значилась в моей солдатской книжке.

Отправился вечером со станции Сальяны пассажирским поездом, следовавшим из Баку, и утром уже был в Ленкорани.

Казарма роты, работавшей на разработке карьера и погрузке вагонов, находилась ввиду станции на берегу моря.

Представился командиру роты и получил от него инструкцию о том, чем мне надлежит заниматься.

Два или три месяца, проведенных в Ленкорани, остались в памяти почти, как пребывание на курорте. Круг моих обязанностей был весьма ограничен: оформлять на грузовой станции отправку вагонов, арендованных батальоном (так называемой «вертушки»), учитывать объем отправляемого гравия.

Пока вагоны грузились в карьере и, пока порожняя вертушка не прибывала на станцию, я лежал на великолепном Ленкоранском пляже, держа в поле зрения станцию. По прибытии «вертушки» я шел на станцию, записывал номера платформ и снова отправлялся на пляж. Как только на железнодорожных путях появлялись груженые платформы, я приходил, переписывал в накладную номера платформ и объем гравия в каждой, подсчитывал общий объем груза и оформлял отправку у диспетчера товарной станции. До прибытия следующей «вертушки» было несколько часов свободного времени (в это время в карьере переносили подъездные пути), я либо ходил в город, либо снова отправлялся на пляж.

В то время население города больше, чем наполовину было русским. Во времена освоения Кавказа здесь была крепость, с тех пор часть города называлась в обиходе Форштадт.

Ленкорань считается субтропической зоной, климат здесь сравним с климатом Кавказской Ривьеры, зимы практически не бывает. Город считался закрытым (пограничная зона) и, в сочетании с благодатными природными условиями, здесь жить было несравненно легче, чем в остальной части страны. Хлеб можно было купить без карточек, действовали многочисленные чайханы, где подавали изумительно вкусно заваренный чай (только в Азербайджане умеют так его заваривать) с кусочками специально подсушенного сахара, рубль - стакан. На рынке разбегались глаза: горы арбузов и золотых дынь, источающих аромат, персики и истекающий сиропом инжир, айва, разноцветный виноград, национальная выпечка.

Смотрел, облизываясь на это изобилие: на 10 рублей в месяц солдатского жалования я мог лишь дважды напиться чаю.

Город утопал в садах, через улицу тянулись виноградные лозы, полно цветов.             

Недалеко от казарм впадала в море мелкая горная речка Ленкоранка. Когда ветер задувал с моря, устье речки заносило песком, и она в поисках выхода разливалась по берегу, заполняя канавки и низменные места. Когда вода, пробив себе дорогу к морю, уходила, оставались лужи, в которых плескалась рыба. В эти дни у нас бывала тройная уха.

На берегу моря метрах в двухстах от казарм стоял одинокий двухэтажный домик, сложенный из каменных блоков кубиков, в нем помещался городской отдел санитарного надзора. Иногда, во время моего «бдения» на пляже, из дома выходила девушка и, убедившись, что кроме меня на берегу никого нет, не спеша раздевалась, бросалась в море, поплавав, разгуливала по берегу, подставляя солнцу и моим восхищенным взорам свое загорелое обнаженное тело. Возможно она хотела привлечь к себе не только мои взоры, но я, по наивности и еще не избытой стеснительности, этого не понимал.

Так, мои воспоминания о Ленкорани связываются с картинами кипящего, шумящего южного рынка, ярко-синего южного неба с виднеющимися на горизонте из-за Иранской границы заснеженными вершинами гор и загорелой стройной девушки, прогуливающейся по золотому песку полосы пляжа, отгороженной от городских строений стеной зеленого камыша.

Во время моего пребывания в Ленкорани, командир расположенной там роты старший лейтенант Кравец, узнав, что у меня искалечена ступня ноги, через комбата добился направления меня на военно-медицинскую комиссию, отдел которой находился в этом городе. Комиссия сочла меня непригодным к военной службе в мирное время, и ее заключение было направлено на утверждение в Баку в Закавказский военный округ. Долго не было известно о результатах рассмотрения заключения, и уже значительно позже мне сообщили из штаба батальона, что в демобилизации по медицинским основаниям мне отказано. После этого я посчитал, вероятно не безосновательно, что направление на продолжение военной службы в стройбате являлось своеобразной репрессивной мерой за пребывание в плену.

Несколько раз вагоны с гравием отправлялась не в Сальяны на строительство дороги, а какому-то гражданскому предприятию, не знаю, по согласованию с командованием батальона, или по инициативе командира роты. Тогда я оформлял доверенность на получение зарплаты всем участвовавшим в погрузке, составлял пофамильную ведомость на оплату и отправлялся по указанному мне Кравцом адресу. Там какой-то начальник запирался со мной в своем кабинете, открывал сундук, наполненный пачками купюр и отсчитывал мне деньги. Возвратившись в казарму, я превращался в кассира и раздавал деньги по ведомоти. Каждому, включая и меня, причиталось от 15 до 20 рублей.

Я немедленно проедал этот «заработок» на местном базаре.

 

Как-то, прогуливаясь по пляжу, услышал я итальянскую песню, которую кто-тот напеввал в море. «Ке канта канцоне италиано? (Кто там поет итальянские песни?)»,- крикнул я.

На берег вышел средних лет азербайджанец и бойко заговормл по-итальянски. Выяснилось, что он оказался в лагере военнопленных в Италии, сбежал и около года скрывался в горной деревушке на севере Италии. Затем он перебрался в Югославию и примкнул к партизанскому отряду армии Тито. После ранения он оказался в советском госпитале и был демобилизован по инвалидности.

 

С ним (имя его Муса, фамилию, увы, не вспоминаю) у меня завязались дружественные отношения. Ему очень импонировало то, что мы общалиьсь на языке, явно не из кавказских, и непонятном для окружающих. Пару раз он зазывал меня к себе домой и угощал дынями со своего огорода. Бывал я и у него на работе: он служил мастером в металлоремонтной мастерской, выполнявшей заказы местных сельскохозяйственных организации. Увидев там знакомый по техникумовской практике токарный станок, я сказал, что умею на нем работать. Он заявил, что, если уволюсь из армии, возьмет меня у себе на работу. Ожидая положительного ответа из штаба Закавказского военного округа на решение военно-врачебной комиссии, я так уверовал в эту возможность, что написал маме, планируя здесь устроиться… Был я тогда весьма наивен…

 

 

[Rosso]

Рубль - стакан чая, при зарплате - 10 рублей в месяц?

 

Не верю (с) :)

[zerohero]

Рубль - стакан чая, при зарплате - 10 рублей в месяц?

 

Не верю (с) :)

Нащи дни - я служил в армии  в 94 году, зарплата в месяц  рядового солдата - 2 мамедами !!!!!   Можно было купить Викерой и еще Бакуш печенье.  Да и это тоже отнимал ротный.  Спасибо родине за это, за 2 мамеда в месяц!

[E-MinuS]

Гагаш в общем щеллениб де суптропикларымызда...))

[Anarxistka]

Ну и что и фсё?А дальше что было?

[kamil80]

Тема сисек не полностью раскр..... ой, о чем это я... А, как я понял расхищение государственной собственности уже тогда было в тренде.

[proksi]

Ну и что и фсё?А дальше что было?

Он постепенно выкладывает в своем блоге, учитываея что ему 90 лет это уже сродни героизму

[proksi]

Рубль - стакан чая, при зарплате - 10 рублей в месяц?

 

Не верю (с) :)

Это зарплата срочников, в советской армии рядовым платили около 7 рублей

[Anarxistka]

Он постепенно выкладывает в своем блоге, учитываея что ему 90 лет это уже сродни героизму

Аа,понятно.Меня интересует девушка которая на пляже валялась каждый день))что там с ними дальше было

[Huligan]

Нащи дни - я служил в армии  в 94 году, зарплата в месяц  рядового солдата - 2 мамедами !!!!!   Можно было купить Викерой и еще Бакуш печенье.  Да и это тоже отнимал ротный.  Спасибо родине за это, за 2 мамеда в месяц!

Всё верно я в 1993 году был курсантом военного училища, так у нас стипендия была 1 Мемедамин, а отличникам учёбы 1500, - Манат, так как получали ы стипендию, и срази после бани 1 раз в неделю по средам в кафе приедали, а купить можно было по 250, - Манта баккуша 2 штуки и стакан чая. И всё.

[konan1982]

Неужели старик остался в Ленкорани..

[Rosso]

Неужели старик остался в Ленкорани..

 

Судя по тому, что он дожил до 90, то видимо да :)

[Пилот]

Прекрасная статья! Прочел с огромным удовольствием! Жаль, что нет продолжения....

[ZOMBY]

Интересно когда пожилые люди делятся историями из своей жизни. Дай Бог каждому из нас в 90 лет писать мемуары.