История российских немцев

[Zaman.]

Картина социально-экономической жизни в АССР НП 1920-х гг. будет неполной, если не рассмотреть торговлю, игравшую важную роль в системе нэпа. Ведущее место в торговле республики принадлежало потребительской кооперации. Ею к концу 1928 г. было охвачено свыше 60 % крестьянских дворов, 208 потребительских обществ, 247 лавок. Из-за хронического недостатка товаров республиканский потребсоюз не мог в полной мере удовлетворять запросы крестьянства. Тем не менее, через потребкооперацию продавалось свыше 48 % всех товаров (В Саратовской губернии - 27,4 %). На втором месте была государственная торговля - 33 % и на третьем - частная - 18,8 %. Следует отметить, что в Немреспублике роль и удельный вес частной торговли был ниже, чем в соседней Саратовской губернии (27,4 %) и СССР в целом (24 %). Вся оптовая торговля Немреспублики сосредоточивалась в руках государства и кооперации.

В целом, новая экономическая политика, несмотря на всю свою противоречивость и непоследовательность, оказала благоприятное воздействие на развитие народного хозяйства немецкой автономии, позволив ему преодолеть разруху и почти полностью восстановить свой довоенный потенциал.

Все тенденции нэпа, имевшие место в Республике немцев Поволжья, проявлялись и в других районах компактного проживания немецкого населения. В то же время, в немецких районах и сёлах различных регионов СССР реализация нэпа имела свои специфические особенности.

В Украине и Крыму лихолетья гражданской войны и голода 1921 – 1923 гг. тяжело отразились на экономике немецких колоний. Значительная часть хозяйств была уничтожена, разграблена, разрушена. Не менее тяжёлым ударом стало для украинских немцев «классовое землеустройство» в результате которого они, во-первых, лишились до половины своих земельных владений, а, во-вторых, при новом разделе земли немецкие крестьяне часто получали значительно худшие земли, чем у них отобрали. Так, в Одесской и Екатеринославской губерниях вместо приусадебных участков, отобранных у них и переданных соседним сёлам, немецкие колонисты получали некачественные и необработанные земли, как правило, в степи, далеко от своих сёл.

Земельная неустроенность колонистов приводила к изменению старых традиций ведения хозяйства. Кроме того, в период земельной реформы на отобранные у колонистов земли заселяли представителей других национальностей и иного вероисповедания. В результате немецкие сёла постепенно теряли присущую им ранее национальную и конфессиональную однородность.

И всё же, даже в таких тяжёлых условиях с введением нэпа началось постепенное возрождение хозяйств немецких крестьян, что, как и на Волге, проявилось в росте посевных площадей, увеличении производства зерна и других сельскохозяйственных культур, развитии животноводства и др. При этом активно использовались передовые технологии хозяйствования, применялись наиболее продуктивные сорта зерновых, разводился племенной скот. К 1927 г. в большинстве немецких районов впервые за долгие годы были получены первые излишки зерна. В Молочанском районе, к примеру, они составили 20,8 тыс. т.

Одной из причин, тормозивших развитие экономики колоний, был недостаток сельскохозяйственного инвентаря, который ощущался весьма остро. Так на 2,6 тыс. хозяйств хортицких колоний в 1927 г. приходилось всего 11 тракторов, 504 плуга, 596 буккеров, 300 сеялок, 826 борон, 213 лобогреек, 159 сноповязалок.

Члены немецкого кооператива в Крыму на заготовке сена

Постепенно на территории немецких колоний восстанавливалась местная промышленность и кустарные промыслы. Колонисты имели свои кожевенные, кузнечные, дерево- и металлообрабатывающие производства. Наиболее крупными кустарными центрами были Николайполь, Павловка, Кичкасс, Канцеровка, Бабурка, Хортица и др. Только на территории Молочанских колоний в 1926 г. действовало 62 мельницы (из них 19 с паровыми двигателями), 13 маслобоек, две мастерские и один завод сельскохозяйственных орудий, 29 кузнечных мастерских. Крупные предприятия, национализированные в предыдущие годы, сдавались в аренду. Предприятия более мелкие подчас возвращались их владельцам. В то же время в том же Молочанском районе всё ещё простаивало 5 машиностроительных заводов, 12 кирпичных фабрик, 5 крупных мельниц. 

[Zaman.]

Заметно быстрее, даже в сравнении с остальными немецкими колониями, восстанавливались меннонитские хозяйства. Это было связано, прежде всего, с деятельностью так называемого «Союза потомков голландских выходцев на Украине». Он был создан весной 1922 г. как «интернациональное меннонитское кооперативное объединение». Его руководителем стал В. Янц. Главной своей целью Союз провозглашал «восстановление сельскохозяйственной мощи и культуры граждан голландского происхождения». Для достижения поставленной цели Союз брал на себя организацию экономической помощи отдельным членам объединения на всех этапах производственного процесса: снабжения, производства и сбыта. В тот период, когда государственная сельскохозяйственная кооперация в своём развитии остановилась на стадии создания сбытовых предприятий, «Союз потомков…» стал первым в Украине интегральным кооперативом с единым замкнутым циклом, охватившим весь процесс производства и реализации.

Деятельность Союза охватывала практически все меннонитские колонии Украины. Его членами в начале 1925 г. являлись свыше 14,5 тыс. хозяйств. Весь период деятельности Союза можно разделить на два основных этапа: первый – 1921 – 1923 гг. – период становления, когда в условиях экономической разрухи главными вопросами его работы было распределение ссуд, кредитов, поступавших из-за рубежа от родственных меннонитских организаций, благотворительная деятельность по поддержке наиболее нуждавшихся меннонитских хозяйств и селений; второй – 1923 – 1926 гг. – период активной деятельности, направленной на развитие колоний, принятие перспективных экономических программ и попытка их осуществления.

В целом, в период с 1922 по 1926 гг. «Союз потомков голландских выходцев на Украине» был столь влиятельной организацией среди украинских меннонитов, что без преувеличения можно говорить о непосредственном хозяйственном и политическом управлении, осуществлявшемся им над всеми меннонитскими колониями, входившими в его состав.

«Союз потомков голландских выходцев на Украине», как и руководство АССР НП, получил от государства некоторые ограниченные права внешнеэкономической деятельности. В частности, ему разрешалось заключать долгосрочные договора и соглашения с зарубежными предприятиями и фирмами, чем он небезуспешно пользовался. Союз получал из-за рубежа, прежде всего из Голландии, солидные кредиты, часто беспроцентные, которые шли на восстановление меннонитских хозяйств. По инициативе и при содействии Союза, с разрешения властей в 1923 г. была создана концессия «Голландия – Украина». Средства на её создание и развитие выделила «Голландская меннонитская помощь». В такой оригинальной форме эта организация пыталась продолжать свою деятельность в Украине по оказанию помощи в восстановлении меннонитских колоний. Концессия получила 1200 десятин земли. К сожалению, голландской концессии пришлось столкнуться практически с теми же трудностями, что и германской концессии «ДРУАГ» на Волге. Разрешив деятельность иностранных концессий, большевистская власть, в то же самое время всячески противодействовало их успешному развитию, поскольку опасалось «дурного примера» для местных крестьян.

«Союз потомков голландских выходцев на Украине» поддерживал тесную связь и сотрудничество с созданным в мае 1923 г. «Всероссийским меннонитским сельскохозяйственным союзом» (председатель – П. Фрезе). Обе организации планировали своё объединение. В январе 1925 г. в Москве состоялся I Всесоюзный съезд меннонитских общин, выработавший обращение к правительству СССР, где были изложены элементарные требования, необходимые для обеспечения хозяйственной, культурной, религиозной жизнедеятельности колоний, сохранения и выживания меннонитских общин.

Активная деятельность менонитов и их организаций по защите своих интересов, сотрудничество с зарубежными меннонитскими центрами, прохладное отношение к мероприятиям советской власти и поддержка эмиграционного движения заставили советское руководство принять ряд директивных мер по ликвидации единых меннонитских организаций и разобщению их общин. С этой целью в 1926 г. «Союз потомков голландских выходцев на Украине» был разделён на отдельные кооперативы, перешедшие на типовые специально разработанные уставы. Прежде всего, ликвидировалась их конфессиональная замкнутость. Это означало фактическую ликвидацию Союза и начало мощного наступления на права менонитов. В дальнейшем государство продолжало политику дезинтеграции меннонитских общин. Существовавшие кооперативы, не только меннонитские, но и в других немецких колониях, всё более дробились, теряли свои первоначальные конфессиональные основы, подпадали под государственное директивное руководство.

[Zaman.]

В 1927 – 1928 гг. в Украине проводилась кампания переселения «избыточного немецкого населения» (под этим выражением имелись в виду безземельные и малоземельные крестьяне). В результате агитации удалось добровольно переселить на Дальний Восток свыше 200 семей. Однако лозунг переселения за пределы Украины не приобрёл большой популярности среди немецких крестьян. Всё большее их число, особенно в меннонитской среде, связывало своё будущее с надеждами на эмиграцию.

На Северном Кавказе в ходе «классового землеустройства» немцы, в отличие от своих собратьев в Украине, сохранили значительные земельные наделы, более крупные, чем у остального населения региона, которое, часто отказывалось от «излишков», боясь налогов и трудностей, связанных с эксплуатацией земельных угодий в зоне рискованного земледелия. Несмотря на то, что официально немцев относили к национальным меньшинствам, их хозяйства не имели никаких привилегий. Даже в засушливые годы, когда их хозяйствам наносился существенный урон, налоги не снижались. Более того, часто немецкие хозяйства становились главными источниками поступления сельхозналога. Вместе с тем, в сравнении с украинскими и крымскими немцами, их норма сельхозналога была заметно ниже.

Жители немецких колоний, занимавшиеся сельским хозяйством в крупных размерах, использовали наёмный труд. В сезон в одном таком немецком хозяйстве работало от 2 до 8 наёмных и подённых рабочих. В богатых колониях число батраков переваливало за сотню.

Как и в других регионах страны, гражданская война и «военный коммунизм» привели к серьёзному упадку экономики немецких колоний. Однако, как только нэп стал реальностью, немецкие хозяйства стали быстро возрождаться. Одним из путей преодоления трудностей восстановления стала кооперация. При этом немцы стремились к созданию обособленных национальных кооперативных организаций, имеющих связи с заграничными обществами, центрами по оказанию помощи российским немцам. Ещё в январе 1921 г. в разгар «военного коммунизма», голода и разрухи в Таганроге с разрешения властей был создан «Союз южнорусских колонистов и граждан германской расы» (Союргер). Он стал крупным центром немецкой сельскохозяйственной кооперации в таганрогских колониях. Руководству Союргера (председатель правления Ф. Дрейлинг) удалось добиться согласия крупных германских фирм на поставки сельскохозяйственных машин в кредит. Для этого Союргер использовал старые связи своих членов, бывших ранее посредниками этих фирм. Поставки техники на Северный Кавказ осуществлялись в то время как Советскому правительству в кредитах за рубежом было отказано и оно вынуждено было покупать там сельскохозяйственную технику за золото.

Большое внимание Союргер уделял возрождению колонистской промышленности: мукомольного, кожевенного, маслобойного и других производств. На это затрачивались большие суммы. С Союргером выгодно сотрудничали многочисленные промышленные и сельскохозяйственные предприятия России. Но такая независимость Союргера вступала в противоречие с политической линией советского руководства. Его терпели в период голода, но по мере укрепления большевистского режима в регионе он стал ненужным. Под давлением властей 2-я Таганрогская окружная беспартийная конференция немцев в июле 1923 г. приняла постановление о ликвидации Союргера.

В 1920-е годы активную деятельность на Северном Кавказе проводил Всероссийский меннонитский сельскохозяйственный союз. Под его влиянием находились практически все меннонитские общины региона. Меннонитская кооперация делала существенные успехи, однако, как нигде в других регионах, она встречала враждебное отношение со стороны местных властей. Не имея возможность официально запретить деятельность Союза, поскольку это была легальная организация, партийно-советское руководство низовых структур при молчаливом одобрении верхов чинило деятельности меннонитской кооперации всяческие препятствия: старалось насильственным путём вводить в правления обществ своих представителей, пыталось слить меннонитские общества с другими сельскохозяйственными товариществами, опечатывало амбары с хлебом, в результате чего срывались выполнения договоров, совершало другие противоправные действия.

И всё же, несмотря на эти и многие другие трудности, немецкие хозяйства Северного Кавказа быстро возрождались. По данным руководства Северо-Кавказского края число немецких зажиточных хозяйств в различных округах в конце 1920-х гг. доходила до 30 %.

[Zaman.]

 

Магазин немецкого винодельческого кооператива Конкордия в Москве

Ещё больших успехов достигли немцы Закавказья. Как и повсюду в СССР нэп способствовал быстрому восстановлению крестьянских хозяйств. Приспосабливаясь к новому режиму частные немецкие хозяйства объединялись в кооперативы. В частности в Грузии и Азербайджане немецкие виноделы объединились в два крупных кооператива «Конкордия» (в Еленендорфе) и «Унион» (в Екатериненфельде), которые, благодаря успешной хозяйственной деятельности не только развивали производство, но и обеспечивали поддержку школ и интернатов, выдавали стипендии учащимся. Число торговых точек этих кооперативов в различных районах СССР достигало 160. 

К сожалению, в 1929 г., в рамках свёртывания нэпа, оба кооператива были преобразованы в государственные предприятия.

 

Наряду с виноградарством, являвшимся основной специализацией немецких поселений, определённое развитие получили и другие отрасли сельского хозяйства.; хлебопашество, садоводство, огородничество, животноводство.

Так же успешно восстанавливались немецкие хозяйства в Оренбуржье и в Сибири. По своим основным сельскохозяйственным показателям к 1928 г. они достигли уровня 1914 г. В среднем одно немецкое хозяйство давало в год товарной продукции на 422 золотых рубля, в то время как в других хозяйствах региона этот средний показатель составлял 271 рубль. Для немецких крестьян Сибири была характерна высокая степень кооперации. Причём здесь, как и в Украине, Крыму, на Кавказе ведущую роль играли кооперативы, создававшиеся по национальному признаку. В Сибири высокую активность проявлял Всероссийский меннонитский сельскохозяйственный союз.

• Из письма члена правления Преторийского кредитно-сельскохозяйственного товарищества

Возникали многочисленные кооперативы для кредитования хозяйств и сбыта продукции. К середине 1920-х гг. только в Омском округе, который по признанию сибирских властей был «раем для кулаков и землевладельцев», действовали отделения меннонитского союза, объединявшие 14 семенных-племенных товариществ, машинные и коневодческие кооперативы, 8 контрольных союзов. К 1927 г. число семеноводческих и животноводческих кооперативов выросло до 26, появилось 11 маслодельных, 5 кредитных, 6 потребительских. Всего действовало 59 кооперативов, в том числе 17 в Москаленковском и 22 в Сосновском районах.

Не отставали от омичей немцы Барабинского округа, где в 1927 г. оформилось 5 маслоартелей и 1 контрольный союз.

В Славгородском округе по степени кооперирования немцы также шли впереди окружающего населения. Здесь к началу 1927 г. существовало 47 объединений, в том числе 12 семенных, 12 поселковых, 5 машинных, 8 сельхозартелей, 6 товариществ по совместной обработке земли, 4 коммуны. Особенно полезной здесь была деятельность менннитских обществ. Они продавали по всей Сибири чистопородный высокопродуктивный скот и высокосортный семенной материал.

По количеству производственных кооперативов различных форм и типов Немецкий район прочно занимал ведущие позиции не только в своём округе, но и во всём крае. В начале 1928 г. производственной кооперацией было охвачено до 40 % всех хозяйств. Партийно-советское руководство района активно противодействовало этому процессу, не останавливаясь даже перед силовыми методами. Так, в ноябре 1928 г. 2-я районная конференция ВКП(б) записала в своём решении по поводу существовавших кооперативов: «принять меры к реорганизации поселковых организаций в артели по совместной обработке путём систематической разъяснительной работы. В случае невозможности реорганизации таковых – ликвидировать».

 

В целом по Сибири нэп способствовал формированию крупных фермерских хозяйств, которые засевали по нескольку сотен десятин земли, сдавая часть её в аренду, держали по 5 – 6 наёмных работников и платили до 2 тыс. рублей годового налога. Благодаря деятельности меннонитского сельхозсоюза немецкие сёла оказались лучше других обеспечены тракторами и другой сельскохозяйственной техникой.

[Zaman.]

Иной была картина в Казахстане. По переписи 1926 г. там проживала 51,1 тыс. немцев, в том числе 48,7 тыс. – в сельской местности. Особенностью немецких поселений в этом регионе была высокая рассеянность по обширной территории, большая удалённость друг от друга, а отсюда - слабая связь между собой и с немцами других регионов. Поэтому хозяйства немцев Казахстана, сильно пострадавшие в годы гражданской войны и голода, восстанавливались медленно. Этому способствовало также «классовое землеустройство», которое проводилось в пользу коренного населения и бедноты. В результате немцы лишились почти всей своей земли. Это вызывало недовольство немцев и приводило даже к межнациональным конфликтам. Традиционные для немцев формы землепользования и способы хозяйствования постепенно ликвидировались. Петропавловский окружком ВКП(б) в конце 1920-х гг. констатировал, что «экономическое состояние немецкого населения в настоящее время в общем не отличается от русского…» Схожая картина имела место и в Кустанайском округе. Там немецкое население, в соответствии с принятой тогда градацией, распределялось следующим образом: зажиточно-кулацких хозяйств – 10-15 %: середняцких – 40-45 %; маломощных и бедняцких – 40-50 %.

И всё же немцы старались приспособиться к новым условиям.  Так, потеряв землю, они стали арендовать её у казахов. Поскольку казахи-кочевники, насильственно «сажавшиеся» на землю, не имели навыков земледельческого труда, это было выгодно для обеих сторон и восстанавливало дружеские отношения. Отмеченное явление получило широкое распространение, причём, как отмечал очевидец, «мы имеем даже немецкие посёлки, которые в административном отношении прикреплены к казахскому аулу, которые великолепно живут, и даже когда у нас стоял вопрос относительно отделения немецкого посёлка от аула, то немцы просто отказались: чем нас прикрепить к русским или украинцам, лучше оставить в казахском ауле».

• Письмо Акмолинского окружкома ВКП

Как и в других регионах, у казахстанских немцев широкое распространение получила кооперация всех форм и видов, функционировали местные отделения Всероссийского меннонитского сельскохозяйственного союза, однако во второй половине 1920-х гг. государство стало подавлять немецкую кооперацию, насаждая кооперацию «советскую», т. е. подконтрольную властям.

Больно ударила по немцам-колонистам земельно-водная реформа, проводившаяся в начале 1920-х гг. в Киргизии. Они потеряли значительную часть своих земель. Однако даже на оставшихся землях, с учётом поливного характера земледелия, немецкие хозяйства с началом нэпа стали стремительно восстанавливаться. Например, уже в 1924 г. в двух соседних немецких сёлах Андреевке и Владимировке крестьяне-бедняки составляли всего 15,6 % всех хозяйств. Было организовано множество различных кооперативов. Так, только в селении Орловка к концу 1924 г. имелись следующие кооперативы: Орловское общество потребителей, занимавшееся розничной торговлей; «1-я Орловская артель Братьев Шпет и Ко», также торгового направления; Сыроваренные промышленные артели «Труд-Орловка», «Согласие», «Фортуна», товарищество по совместной обработке земли и др.

Как и в других регионах, существовали отделения Всероссийского меннонитского сельскохозяйственного союза. К примеру, Николайпольское отделение союза закупило два трактора, которые использовались членами отделения для обработки земли. Однако меннонитские и другие немецкие кооперативы считались «лжекооперативами». С ними государство вело ожесточённую борьбу, постепенно их разрушая.

• Постановление исполбюро Киробкома ВКП Киргизской АССР

В немецких сёлах Киргизии, как и по всей стране, государство пыталось раскалывать сельчан по классовому признаку, всячески поддерживая немногочисленную бедноту и намеренно разоряя крупные зажиточные хозяйства, не останавливаясь пере прямой конфискацией имущества. В уже упоминавшейся Орловке весной 1923 г. у местного крестьянина Х. Отто была конфискована водяная мельница. Это вызвало бурное возмущение большинства сельчан, так как эта небольшая мельница стабильно обеспечивала их потребности в муке, а с передачей в руки государству быстро пришла в упадок. К концу 1920-х гг. в Киргизии, как и всюду по стране государство стало душить зажиточных крестьян непосильным налоговым прессом.

[Zaman.]

Неотъемлемым элементом экономической и политической жизни немецкого сельского населения в различных регионах страны, как и раньше, продолжали оставаться ежегодные хлебозаготовительные кампании, которые как уже отмечалось, носили ярко выраженный «классовый» характер. Известно, что «кризис» хлебозаготовок (он имел место и в местах компактного проживания немцев) сталинская группировка использовала в качестве повода для возврата к военно-коммунистическим методам хозяйствования на селе.

В начале января 1928 г. И. Сталин побывал с инспекционной поездкой в Сибири, а уже 14 января ЦК ВКП(б) направил на места специальную телеграмму, в которой говорилась о том как надо изымать у крестьян хлеб. «Нажим здесь нужен отчаянный, так как это последний резерв, - говорилось в телеграмме, - а хлебозаготовки – «крепость», которую нужно было взять «во что бы то ни стало». Новая «чрезвычайщина» в АССР НП, других районах проживания немцев началась ещё с конца 1927 г. и осуществлялась жёсткими методами. Волна репрессий охватила все немецкие сёла.

В период хлебозаготовок 1927 – 1928 гг. в закон о налоговом обложении крестьян (сельхозналог) была введена новая статья (28), которая предоставила местным налоговым органам право облагать «кулаков» в индивидуальном порядке, вне норм и ставок закона. В результате обложение в индивидуальном порядке в Немреспублике, как, впрочем, и в ряде других регионов СССР, в том числе и в немецких национальных районах, стало применяться как метод «раскулачивания», что повлекло за собой разорение определённой части состоятельных крестьян. В частности, именно по этой причине в 1928 г. по сравнению с 1927 г. в АССР немцев Поволжья имело место заметное сокращение количества крестьянских хозяйств, имевших 3 и более голов рабочего скота, засевавших 20 и выше десятин посева.

• Реализация чрезвычайных мер в АССР НП

При определении хлебозаготовительных заданий в немецких сёлах, как, собственно, и во всех других, цифры урожайности брались «с потолка», как и сами задания. В расчёт принимался лишь спускавшийся сверху план, а не реальные хозяйственные возможности деревни. К примеру в немецком районе Славгородского округа в Западной Сибири в течение 1929 г. план хлебозаготовок пересматривался 5 раз, и каждый раз в сторону увеличения. Уже в 1928 – 1929 гг. при проведении хлебозаготовок не принимались в расчёт собственные потребности хозяйств (семенной фонд, фураж, потребительские запасы). Всё выгребалось подчистую. Позднее власти вынуждены были признать, что «переоценили мощь» многих хозяйств, в которых после реализации дополнительных заданий и проведения обысков обнаруживалось вместо предполагавшихся сотен пудов спрятанного хлеба в лучшем случае десятки, а в худшем – единицы пудов.

Уничтожим кулака как класс. Плакат

В ходе хлебозаготовок власть применяла массовые и разнообразные репрессии к крестьянам, прежде всего к зажиточным. Проводились кампании «выявления кулацких хозяйств». Они подвергались «бойкоту» (то есть лишению возможности приобретать промышленные товары, в том числе и первой необходимости, такие как спички, керосин и др.). Их привлекали к уголовной ответственности с конфискацией имущества (ст. 107 УК РСФСР и аналогичные статьи в кодексах других союзных республик), подвергали «кратным» (правильнее было бы сказать многократным) и «индивидуальным» обложениям ( наложению на зажиточные хозяйства заведомо невыполнимых норм хлебосдачи).Этими мерами в ходе хлебозаготовок были намеренно разорены тысячи крепких крестьянских хозяйств, а их имущество передано различным государственным и кооперативным учреждениям, колхозам. Это был апогей «антикулацкой» политики большевистского руководства страны. 

Одновременно по всей стране силовыми методами сворачивалась деятельность всех кооперативных и иных экономических объединений, пытавшихся сохранять независимость от государства. В 1928 г. вынужден был объявить о самороспуске Всероссийский меннонитский сельскохозяйственный союз. Многие его местные отделения прекратили своё существование ещё раньше. Постепенно исчезали концессии, совместные предприятия, сворачивались зарубежные связи. Немцы СССР, как, впрочем, и всё население страны, искусственно отгораживались от внешнего мира сталинским «железным занавесом».

[Zaman.]

6.3. НЕМЦЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА 1920-Х ГОДОВ

Если в экономике СССР в 1920-е годы имела место некоторая либерализация, то политическая система советского общества, сформированная в годы гражданской войны и представлявшая собой жёстко-авторитарный режим, развивалась в сторону дальнейшего ужесточения.

Формально вся полнота власти в стране принадлежала Советам. Однако, реальная жизнь и деятельность Советов всех уровней в 1920-е годы наглядно свидетельствует о том, что даже те немногие права, которые им были даны Конституцией, на практике оказывались фикцией. Советы всё больше и больше становились придатками коммунистических партийных организаций и их органов, перед ними стояли главным образом две задачи: во-первых, оформлять «в советском порядке» все решения соответствующих партийных органов, т. е. придавать им законный государственный характер, и, во-вторых, организовывать выполнение партийных решений, опираясь на свои закреплённые законом права. В подтверждение сказанного обратимся к материалам 10-й конференции ВКП(б) Республики немцев Поволжья (апрель 1924 г.). Она отмечала в качестве важнейших задач советских органов АССР НП посевную и уборочную кампании, сбор единого сельскохозяйственного налога, семенной и других ссуд, прочие хозяйственные мероприятия. Спустя 4 года в августе 1028 г. на 16-й республиканской партконференции прозвучала характеристика деятельности Советов, почти идентичная вышеприведённой: «… проведение кампаний по хлебозаготовкам, создание местного семфонда, самообложение и сбор различных задолженностей…». Аналогичная ситуация имела место и во всех немецких районах вне зависимости от их регионального расположения.

Немецкая крестьянка. 1927 г. РГАКФД

Такая роль Советов, особенно местных, не способствовала укреплению их авторитета и влияния. Подтверждением тому служит низкий процент участия населения в советских выборах. Даже к концу 1920-х гг. в Немреспублике в выборах местных Советов принимало участие менее половины избирателей, имевших право голоса. С учётом лиц, лишённых права голосования, процент принимавших участие в выборах становился ещё ниже. Ситуация аналогичная, а порой ещё и хуже наблюдалась в немецких районах. Особенно слабо участвовали в выборах женщины. 

Вместе с тем, к концу 1920-х гг. наметилась чёткая тенденция постепенного роста активности избирателей всех категорий. Это объясняется, с одной стороны, страхом за возможные последствия неявки на выборы, так как по мере завершения нэповского периода избирательные кампании принимали всё более антидемократический агрессивный характер. Так, например, на выборах 1927 г. в ряде мест компактного проживания немцев лиц, не желавших являться на избирательные участки для голосования, объявляли «вредными для соввласти элементами» и пытались «выселить на Соловки». С другой стороны, давал результат нараставший всё активнее идеологический прессинг на немецкое население. В этих условиях шло постепенное проникновение коммунистической идеологии в сознание народа, особенно молодёжи. Наиболее заметно этот процесс проходил в Республике немцев Поволжья.

[Zaman.]

ДОКЛАД ОРЕНБУРГСКОГО ГУБЕРНСКОГО ОТДЕЛА ОГПУ О РАБОТЕ СРЕДИ НЕМЦЕВ-МЕННОНИТОВ

1 сентября 1926 г.                                                                             Совершенно секретно

Обследование советской работы в Уранской волости Оренбургского уезда (населена преимущественно немцами-меннонитами) обнаружило ряд ненормальностей, характеризующих весьма слабый темп советизации немецкого населения волости и сильное идеологическое влияние на волостной советский и общественный аппарат со стороны меннонитов.

Население волости совершенно не участвует в общественной жизни волости, чувствуется влияние кулацких элементов на середнячество и бедноту, крестьянский актив отсутствует, групп бедноты также нет и не было даже отдельных случаев собрания бедноты, из 400 батраков, имеющихся в волости, в союз Рабземлеса вовлечено только около 60 человек, работа среди женщин не ведется совершенно, слаба работа КСМ, имеющаяся в колонии Претория комсомольская ячейка распространила свое влияние только на учащихся школы второй ступени. Неучащаяся немецкая молодежь влиянием КСМ не охвачена и она имеет свой кружок, по существу - антикомсомольский кружок, который ведет культурно-просветительную работу среди молодежи, объединяя молодежь ряда колоний и волости. Кружок систематически устраивает спекакли, вечера, причем пьесы, ставящиеся на вечерах, [пишутся] руководителями кружка.

Волостной советский аппарат разбросан по волости... в результате ВИК - высшая волостная власть, оторван от партии и волостных учреждений и не может правильно осуществлять свое руководство их работой. Совершенно отсутствуют секции при ВИКе, за исключением правовой, охраняющей интересы несовершеннолетних. Руководители ВИКа и ревкомиссии - злостные сектанты-меннониты. Председатель ВИКа является председателем Совета меннонитского общества. Председатели сельсоветов Уранской волости также в большинстве своем сектанты, не осведомленные о своих правах и обязанности, и, по их собственному признанию, они считают только своей функцией наблюдение за выполнением сельхозналога и регулирование вопросов о семенной ссуде...

 

Из истории оренбургских немцев: Сб. документов. Оренбург-Москва, 2000. С. 101-102.

[Zaman.]

 

Ещё одна тенденция, проявившаяся на выборах в местные Советы, - постепенный рост к концу 1920-х гг. числа лиц, лишённых избирательного права по политическим мотивам(«лишенцев»). Он стал прямым следствием начавшейся в немецких сёлах «чрезвычайщины». В АССР НП удельный вес лишенцев за 1926 – 1929 гг. вырос с 1,4 % до 7 %. В немецком районе на Алтае в 1928 г. число «лишенцев» составило 6 %. В других районах число лишенцев было близко к этим же показателям.

Практически в каждом из районов компактного проживания немцев, будь то в Поволжье или в Украине, в Сибири или в Закавказье, в других регионах, во время выборов имели место «действия активного антисоветского элемента». Они проявлялись в таких фактах как забаллатирование кандидатов-коммунистов и, наоборот, избрание в состав Советов «кулаков» и «подкулачников», в «антисоветской» предвыборной агитации, в избиении членов участковых избирательных комиссий и т. п. Каждый такой факт расценивался как грубая политическая ошибка соответствующей партийной организации. К «виновным» принимались строгие меры ответственности.

В целом деятельность Советов находилась под постоянным и неусыпным контролем партийных органов и не раз подвергалась обсуждению на партийных конференциях, заседаниях бюро соответствующих партийных организаций. При этом выявлялись многие серьёзные «недостатки». В частности, отмечалось, что некоторые сельские Советы по-прежнему являются своего рода «совещательными органами», отдавая свою власть сельским сходам (АССР немцев Поволжья, Украина, Крым, Кавказ, Сибирь и др.). Пассивность большого числа Советов проявлялась в редком проведении своих заседаний. Многим Советам в вину ставилось то, что они «оторваны от основной массы населения, слабо связаны с кооперацией и комитетами взаимопомощи и находятся в полном неведении об их работе, как и о работе просветительных и воспитательных организаций и учреждений». Советы на местах явно не чувствовали себя хозяевами положения на своей территории. Этому способствовал и ведомственный бюрократизм - негативные последствия независимого хозяйничанья в АССР немцев Поволжья, в немецких районах и сельсоветах представителей союзных, республиканских, краевых, окружных и других местных ведомств, инспекторы, уполномоченные, инструкторы которых «в своей деятельности с советами не связываются и добиваются полной автономии от советов для своих местных отделений и учреждений».

 

Однако в наибольшей степени Советы чувствовали свою полную зависимость от местных и вышестоящих партийных организаций и особенно их руководящих органов. Именно органы ВКП(б) на местах, исходя из своих партийных интересов, оценивали работу Советов, постоянно вмешивались в их деятельность, вплоть до снятия тех или иных советских руководителей. Наиболее типичными в то время были обвинения Советов в «бездеятельности», «противодействии» и «саботаже» партийным мероприятиям. За такие прегрешения многие руководители Советов снимались с занимаемых должностей и предавались суду. Так, например, в 1928 г. в Каменском кантоне АССР немцев Поволжья были сняты с должности 4 председателя сельсоветов, один из них был осуждён. Там же были преданы суду в полном составе два сельсовета. Аналогичные факты имели место в немецких сельсоветах Сибири, Крыма, некоторых других регионов.

 

В то же время, предусмотренное Конституцией право отзыва бездеятельных депутатов практически не осуществлялось. Это говорит о том, что снимали с должностей и предавали суду председателей и членов сельсоветов не за то, что они не выражали интересов своих избирателей, а за то, что не выполняли требования партийной номенклатуры.

[Zaman.]

ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАСТРОЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ В АССР НЕМЦЕВ ПОВОЛЖЬЯ (ФРАГМЕНТ ЗАКРЫТОГО ПИСЬМА ОБКОМА ВКП(Б) В ПЕРВИЧНЫЕ ПАРТИЙНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ В ФЕВРАЛЕ 1926 Г.)

Значительный рост нашего народного хозяйства имел своё соответствующее отражение и на политическом настроении населения, на его отношении к коммунистической партии и советской власти… Основным моментом, характеризующим рост политической активности рабоче-крестьянских масс нашей республики, следует считать кампанию перевыборов советов… В выборах сельсоветов этого года в среднем участвовало 47,3 % избирателей, против 37,5 % прошлого года.

Наряду с ростом активности широких крестьянских масс нельзя не отметить активность кулаков, иногда в блоке с отдельными представителями служилого элемента, выражающейся в травле крестьян-выдвиженцев, стремлении пролезть при перевыборах в Советы или провести «своих» людей. Причём кулаки, выставляя свои списки, чтобы замаскировать характер их, включали в них или самых авторитетных коммунистов, или же самых слабых, через которых потом надеялись проводить своё влияние. В некоторых местах требовали тайного голосования или голосования списков в обратном порядке. Даже были попытки избрать председателя сельсовета на сходках или председателя КИКа на кантонном съезде. В некоторых кантонах кулаки выдвигали идею создания крестьянского союза («профсоюз крестьян» и под другими названиями) для регулирования цен на хлеб и т. д. Однако эта идея в общем и целом мало популярна.

Как на пример такого влияния можно указать на выработку наказа на сходе в селе Верхняя Банновка для делегатов, избранных на Золотовский кантонный съезд советов. В этом наказе имеются, между прочим, такие пункты, как: «О снижении цен на изделия фабричной и городской промышленности, в особенности на мануфактуру и железо, желательно на 50 %», «О выделении русского населения из состава АССР НП и присоединении его к управлению Саратовской губернии» или «Организация крестьянского союза».

Этот наказ был заранее выработан и преподнесён сходу определённой кулацкой группой…

Говорят также о паритетном представительстве рабочих и крестьян, выступают против 8-часового рабочего дня, против рабочих, хотят организовать посылку делегатов в город для ознакомления и изучения жизни рабочих.

Также растёт и национальное настроение как среди русских, так и среди немцев. Русские выступают против перевода на немецкий язык и голосуют подчас против немецких кантонных работников. Немцы, с другой стороны, жалуются на то, что будто бы русские меньше платят налога и проч.

Недовольство крестьяне высказывают, главным образом: низкими ценами на сельскохозяйственные продукты, высокими ценами на промышленные товары (в особенности мануфактура, лес, сапожные товары). Активно обсуждаются в широких массах следующие вопросы: мельничные, тракторные… на съездах крестьяне также интересуются: административными правами сельсоветов, постройкой и оборудованием школ, больниц, дорожным строительством, развитием сарпино-ткацкой промышленности и проч. …

[Zaman.]

Политическая монополия на власть принадлежала Коммунистической партии. Партийная организация АССР немцев Поволжья в 1920-е годы заметно упрочила своё положение, усилила контроль за всеми сферами жизни общества и своё влияние на все слои населения. Росла её численность. В то же время в немецких национальных районах и других местах компактного проживания немцев образование и развитие партийных организаций шло с большими трудностями.

В АССР НП за 1924 – 1928 гг. численность республиканской организации ВКП(б) выросла более чем в два раза – с 1151 члена и кандидата в члены партии до 2522. Однако рост этот был неравномерен. Если с 1 апреля 1924 г. по 1 декабря 1925 г. (за 20 месяцев) число коммунистов увеличилось на 900 человек, то в последующие 29 месяцев – всего на 471 человека. Относительно быстрый рост численности партийных рядов в 1924 – 1925 гг. объясняется проводившимися в то время массовыми кампаниями по приёму в партию, в частности, «ленинским набором». Многие из вступивших в партию видели в этом шаге основной способ подняться по социальной лестнице. Число немцев-коммунистов за 1824 – 1928 гг. выросло с 288 до 848 человек. Их представительство в республиканской партийной организации возросло с 25 % до 33 %.

В январе 1924 г. пленум обкома РКП(б) АССР НП отметил «политическое отставание» немецкого крестьянства по сравнению с русским, более слабое восприятие им «коммунистических идей». Пленум наметил конкретные меры по усилению «политической работы» среди немецких крестьян. И хотя к 1928 г. численность коммунистов-немцев удалось увеличить в 3 раза, однако их удельный вес в массе всего немецкого населения продолжал оставаться самым низким (2,2 на 1 тыс. немецкого населения) в сравнении с коммунистами-русскими (10 на 1 тыс.), украинцами (5,7 на 1 тыс.), представителями других народов, населявших Немреспублику (13,9 на 1 тыс.).

В немецких районах за пределами Поволжья долгое время серьёзной проблемой был сам факт создания и функционирования партийных организаций. Так, в Немецком районе на Алтае даже в 1928 г. районная парторганизация насчитывала всего 8 членов. Однако, в 1929 г. она выросла до 34 человек за счёт создания кандидатских групп из батраков. В основном коммунисты района не являлись местными жителями. Это были «назначенцы», присланные в район из других мест. Всего же по всей Западной Сибири в середине 1920-х гг. насчитывалось 214 немцев-коммунистов. Это - на 86,8 тыс. человек немецкого населения региона.

По всей Киргизии в 1927 г. насчитывалось всего 9 немцев - членов и кандидатов в члены партии.

[Zaman.]

По социальному составу партийная организация АССР НП в 1928 г. включала в себя рабочих – 50,1 %, крестьян - 25,5 %, служащих – 24,4 %. Быстро развивался бюрократический аппарат. В том же 1928 г. номенклатура обкома партии насчитывала 275 ответственных работников различного уровня, что составляло 16 % общего количества членов партии.

В 1920-е гг. в рядах республиканской партийной организации ВКП(б) по мере её увеличения и «опролетаривания» неуклонно шёл процесс снижения интеллектуального уровня коммунистов. 90,5 % всех членов партии были либо вообще неграмотны, либо имели «низшее» образование. Даже среди руководства АССР немцев Поволжья и её кантонов подавляющее большинство составляли малограмотные и малообразованные люди. Такими же были и руководители немецких районов. Именно эти люди, не обременённые даже элементарной культурой, мыслившие прямолинейно и схематично, фанатично убеждённые в своём «историческом предназначении» без каких-либо сомнений или угрызений совести вершили судьбы тысяч своих земляков.

Как и во всей Коммунистической партии, в организации ВКП(б) АССР немцев Поволжья в 1920-е гг. шла борьба с оппозицией, но масштабы её были не столь значительны, как в центре, а число оппозиционеров, в основном сторонников Л. Троцкого, – невелико. Они проявили себя, главным образом, в Покровске и Бальцере. Один из таких оппозиционеров – Г. Лейзер – не побоялся открыто выступить в ноябре 1927 г. на заседании партийного актива Покровска с резкой критикой И. Сталина и его политики, однако серьёзной поддержки не нашёл.

Покровск. 1927. Празднование 10-летия Октябрьской революции. ГИАНП

Борьба с оппозицией сопровождалась ужесточением партийной дисциплины и диктата руководящих органов в отношении низовых партийных организаций, рядовых коммунистов. Все ответственные работники обкома ВКП(б) АССР НП были закреплены за соответствующими кантонами и должны были осуществлять контроль за выполнением на местах «генеральной линии» партии в целом, а также конкретных хозяйственно-политических кампаний. 

[Zaman.]

К концу 1920-х гг. в АССР НП и немецких районах все коммунисты были охвачены сетью школ и кружков партийного просвещения, в которых им преподносились основные догмы перекроенного на сталинский лад марксизма-ленинизма. В Покровске функционировала советско-партийная школа, готовившая кадры партийных и советских руководителей низового звена. В 1928 – 1929 учебном году в ней обучалось 180 человек. Партийные функционеры немецких районов готовились в советско-партийных школах соответствующих республик, краёв, областей, округов.

Партийные ячейки стали основным орудием партруководства АССР НП, кантонов и районов в деле выполнения различных хозяйственно-политических мероприятий. Кроме того, важной задачей их деятельности было проведение агитационно-пропагандистской работы в духе коммунистических идей, а также руководство деятельностью общественных организаций, являвшихся официальными институтами политической системы коммунистического режима.

Серьёзное место в работе партийных организаций отводилось руководству комсомолом. Так, в комсомольской организации АССР немцев Поволжья в апреле 1928 г. работало 176 членов и 257 кандидатов в члены ВКП(б). Комсомольская организация Немреспублики росла значительно более быстрыми темпами, чем партийная. Если в апреле 1924 г. насчитывалось 1882 члена и 324 кандидата в члены Коммунистического союза молодёжи, то к апрелю 1928 г. комсомольская организация АССР НП насчитывала уже 4303 комсомольца и 245 кандидатов в комсомольцы. Представительство немецкой молодёжти составляло примерно третью часть. Количество девушек за 4 года возросло с 23 % до 27,5 %., причём главным образом за счёт вступления в ряды ВЛКСМ девушек немецкой национальности. По удельному весу девушек в комсомоле коммунистическая молодёжная организация Немреспублики занимала одно из первых мест в СССР. Таким образом, парторганизация немецкой автономии на Волге довольно успешно решала задачу подготовки резерва для последующего пополнения своих рядов.

В других регионах страны численность немцев-комсомольцев в течение 1920-х гг. росла значительно медленней, а сам процесс создания и развития комсомольских организаций шёл сложней и противоречивей.

В Крыму в 1925 г. насчитывалось около 1,1 тыс. немцев-комсомольцев, что составляло 0,9 % численности крымской комсомольской организации.

В Украине в 1927 г. насчитывалось 1,8 тыс. немцев-комсомольцев, но спустя всего два года их численность выросла до 4, 9 тыс. человек. Комсомольские организации имелись во всех немецких районах, во многих немецких сельсоветах. Комсомольские работники-немцы имелись не только в национальных районах, но и в губернских (позднее - в окружных) комсомольских органах, а также в ЦК ЛКСМ Украины. Тем не менее, удельный вес комсомольцев-немцев в своей национальности был значительно ниже, чем у украинцев, русских, поляков, евреев, некоторых других народов Украины.

В Сибири в середине 1920-х гг. на 86,8 тыс. немецкого населения приходилось 215 комсомольцев, в том числе 26 девушек. В немецком районе на Алтае в 1929 г. насчитывалось 27 комсомольцев, а всего годом раньше их было только 3.

В Киргизии единственная немецкая комсомольская ячейка была создана в начале 1920-х гг. в Николайпольской волости, однако вскоре она распалась, так как не пользовалась популярностью у немецкой молодёжи.

 

Численность комсомольцев сильно зависела от конфессиональной принадлежности местного немецкого населения. Легче в комсомол вступали лютеране. Среди меннонитов же либо вообще не было членов ВЛКСМ, либо их были единицы. В постановлении секретариата ЦК ВКП(б) от 12 апреля 1929 г. «Об итогах хозяйственного и культурного строительства в немецких колониях» отмечалось «почти полное отсутствие роста комсомольских ячеек за счёт немецкого батрачества и бедноты».

[Zaman.]

В комсомольских организациях юноши и девушки проходили «школу» политического воспитания и «классовой ненависти», участвуя и оказывая помощь партийным ячейкам в проведении хозяйственно-политических мероприятий (хлебозаготовки, создание различных семенных фондов и т. п.), учась в школах и кружках политграмоты. Вместе с тем, многие комсомольские ячейки проводили культурно-просветительную работу, активно участвовали в борьбе за ликвидацию неграмотности, в благоустройстве населённых пунктов, занимались военно-патриотической работой. Например, комсомольцы-немцы Украины активно участвовали в сборе средств на самолёт „Der Sowjetdeutsche“ («Советский немец»). Такие мероприятия привлекали к ним молодёжь.

Определённое развитие в 1920-е годы в местах компактного проживания немцев получило пионерское движение. Лидерство в этом вопросе принадлежало Республике немцев Поволжья. Пионерская организация в АССР НП была создана в 1923 г., в 1928 г. в ней насчитывалось уже свыше 4 тыс. ребят. Кроме того, в том же году в Немреспублике имелось свыше 700 октябрят. Пионеры и октябрята объединялись в 128 отрядах. Постепенно пионерские отряды были созданы во всех немецких районах.

Таким образом, к концу 1920-х гг. в АССР немцев Поволжья, в немецких районах, как и во всём Советском Союзе сформировалась довольно стройная многозвенная система организационно-идеологического воздействия на население, начиная буквально со школьного возраста, которая в дальнейшем смогла на многие годы надёжно обеспечить существование коммунистического тоталитарного режима.

Под полным партийным руководством и контролем находились профессиональные союзы и так называемые «добровольные» общества: «Союз воинствующих безбожников» (чаще всего он фигурировал как «Безбожник»), Осоавиахим, Международная организация помощи борцам революции (МОПР), общество Красного Креста и Красного Полумесяца и др. Полное отсутствие самостоятельности привело к утере их специфики, самобытного характера, творчества и инициативы в работе.

В АССР немцев Поволжья к 1928 г. функционировало 17 отраслевых профсоюзов, общая численность которых составляла 30,9 тыс. человек. В профсоюзы было объединено практически всё взрослое самодеятельное население, работавшее в промышленности, строительстве, на транспорте, в связи, а также рабочие совхозов, советские и торговые служащие, учителя, врачи и др. Наиболее крупным из отраслевых профсоюзов был союз работников сельского и лесного хозяйства (5,8 тыс. чел.). Немногим меньше насчитывали в своих рядах союз текстильщиков (5,2 тыс.), советских и торговых служащих (4,6 тыс.), железнодорожников (3,4 тыс.), работников просвещения (2,9 тыс.). свыше половины всех руководящих должностей занимали члены партии. На 16-й республиканской конференции ВКП(б) с удовлетворением отмечалось, что деятельность профсоюзных организаций «соответствует партдирективам».

В отличие от АССР НП, в других районах компактного проживания немцев профсоюзы получили значительно меньшее развитие, число членов профсоюзов было невелико. Это объясняется как сельским укладом жизни подавляющего большинства немцев, так и мощным влиянием на население почти до конца 1920-х гг. национальных кооперативных организаций, особенно меннонитских. Тем не менее, к началу 1930-х гг. в немецких районах были созданы хоть и малочисленные, но послушные коммунистическому руководству профсоюзы.

Большинство «добровольных» обществ в 1920-е гг., хотя и имели свои ячейки в среде немецкого населения, однако работали вяло, формально, авторитетом не пользовались, особенно такие как «Безбожник», «МОПР». В то же время немецкую молодёжь привлекали военно-технические кружки Осоавиахима. Такие кружки, в частности, активно работали в столице АССР НП – Покровске, в Марксштадте, Бальцере, порой они успешно функционировали даже в административных центрах ряда кантонов и немецких районов.

Итак, анализ политической системы, сложившейся в АССР немцев Поволжья, в немецких национальных районах, показывает, что она, в целом, ничем не отличалась от политической системы всего советского общества, сформировавшейся в результате победы сталинского направления в ВКП(б). В то же время имелись отдельные нюансы, связанные со статусом АССР НП и национальных районов как национально-территориальных образований. Прежде всего, это уже рассмотренная нами политика «коренизации».

К концу 1920-х гг. по мере укрепления сталинской группировки в ВКП(б) в противовес нэпу на первый план всё настойчивее выдвигалась идея форсированной индустриализации и развития обширного социалистического сектора в сельском хозяйстве. Успешное проведение «социалистической реконструкции» народного хозяйства СССР связывалось с обязательной реформой административно-территориального деления советских республик. Оно проводилось с середины 1920-х гг.

М.И.Калинин и В.А.Курц

26 апреля 1928 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании Нижне-Волжского края. В его состав включались Астраханская, Саратовская, Сталинградская, часть Самарской губернии, Калмыцкая автономная область и АССР немцев Поволжья. Сами губернии упразднялись и на их территории создавались 9 округов. Немреспублика и Калмыцкая область оставались самостоятельными единицами. Высшее руководство АССР НП (Ф. Густи, В. Курц, И. Шваб и др.) поддерживало идею вхождения республики в Нижне-Волжский край, надеясь, что оно поможет быстрому усилению экономической мощи немецкой автономии, однако население, в том числе и многие партийно-советские функционеры встретили решение Политбюро с тревогой.  Существовал широкий разброс мнений: от полной поддержки до почти полного несогласия с этим решением. Противники принятого решения не без оснований опасались, что вхождение в Нижне-Волжский край приведёт к частичной или даже полной потере республикой своей автономии.

Вот почему состоявшийся 5-8 мая 1928 г. пленум обкома ВКП(б) АССР НП принял решение, носившее во многом компромиссный характер. Согласившись с решением Политбюро ЦК ВКП(б), пленум отметил, что «задача усиления социалистического строительства требуют тесного сотрудничества Немреспублики с Нижним Поволжьем», однако при этом указал, что вхождение АССР НП в Нижне-Волжский край должно осуществиться по инициативе самой республики и за ней должно сохраниться право выхода из края. Помимо этого республика должна сохранять самостоятельный бюджет, ряд других преимуществ по сравнению с образуемыми в составе края округами.

• Докладная записка бюро обкома ВКП по поводу вхождения АССР НП в Нижневолжский край

Пытаясь отстоять указанные выше условия, руководители Немреспублики сумели 18 мая добиться приёма у Сталина, в ходе которого тот одобрил предложения республиканского руководства. Позицию руководителей АССР НП поддержали и присутствовавшие на встрече М. Калинин и А. Енукидзе. В соответствии с достигнутыми на встрече договорённостями 28 мая оргбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о вхождении АССР НП в Нижне-Волжский край на предложенных ею условиях. Для «оформления» вхождения Немреспублики в край был созван 5-й чрезвычайный съезд Советов АССР НП, который работал 18-19 июня 1928 г. Он единогласно проголосовал за вхождение республики немцев Поволжья в Нижне-Волжский край и принял по этому поводу специальное постановление.

Несмотря на это директивное единогласие, во многих населённых пунктах Республики немцев Поволжья имели место инциденты с «выражением несогласия» таким решением со стороны немецкого населения. Более того, спустя два месяца на 6-м чрезвычайном съезде Советов АССР НП, который избирал делегатов на 1-й краевой съезд Советов и членов краевого ЦИКа от Немреспублики, вспыхнула дискуссия о целесообразности вхождения республики в край. Правда, теперь речь шла больше о конкретных вопросах, связанных с переходом в подчинение края различных отраслей народного хозяйства Немреспублики.

Так, выступивший на съезде делегат от Марксштадта А. Рис рассказал, что себестоимость продукции марксштадтских заводов ниже, чем аналогичных заводов в Саратове, хотя условия производства и труда намного хуже. Поэтому он вполне обоснованно заключил, что если марксштадтские заводы будут включены в состав краевых трестов, то кроме вреда, это ничего не принесёт. Он призвал отнестись к вопросам краевого трестирования очень осторожно, то есть производить трестирование только там, где это выгодно. К сожалению, это здравое предложение, как и ряд других, остались неуслышанными, что в дальнейшем нанесло ощутимый вред народному хозяйству немецкой автономии.

На съезде стали известны и факты дальнейшего выступления немецкого населения против перехода Немреспублики в краевое подчинение. В частности, на сельских сходах в некоторых немецких сёлах выносились решения против вхождения в край. Однако, поскольку не за горами был 10-летний юбилей Немреспублики, её партийно-советское руководство предприняло все меры, в том числе и силовые для того, чтобы ликвидировать проявления такого «национализма». К концу года постепенно кампания протестов сошла на нет.

• Районирование Нижневолжского края. Фрагмент доклада Густи

С вхождением в Нижне-Волжский край для Республики немцев Поволжья начался новый период существования, как оказалось впоследствии, далеко не самый лучший в её истории.

[Zaman.]

6.4. ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НЕМЕЦКОГО НАСЕЛЕНИЯ СССР В 1920-Е ГОДЫ

Культурная политика властей в 1920-е гг., как в целом, так и по отношению к немецкому населению носила противоречивый характер. С одной стороны – некоторый «нейтралитет» и «либерализм» по отношению к развитию тех или иных элементов культуры (если, конечно, они не были враждебными марксизму по своему содержанию), с другой – всё большее ужесточение цензуры, партийного контроля, репрессий за любые попытки «протащить чуждую идеологию». Из-за острейших проблем в экономической, социальной и политической сферах духовная сфера жизни немцев в 1920-е гг. оставалась на заднем плане и постоянно ощущала на себе дефицит внимания.

Годы первой мировой войны, революционной смуты, гражданской войны и голода нанесли сокрушительный удар по сложившейся в дореволюционный период системе образования российских немцев. Особенно болезненным явлением стало насильственное отделение церковно-приходских школ (таких было больше половины) от церкви и преобразование их в советские школы I ступени (начальные школы).

На территории АССР немцев Поволжья до 1917 г. насчитывалось свыше 500 различного типа школ, в том числе не менее 350 школ в немецких сёлах. По сведениям 1909 г., в 133 немецких сёлах было 102 церковно-приходские школы, 68 земских, 11 министерских, 2 центральных, 2 гимназических, 2 прогимназии и 13 частных школ. В Ровном существовала учительская семинария. Упомянутые выше 2 центральные школы готовили учителей для немецких сельских школ.

На 1 января 1924 г. школьная сеть Немреспублики насчитывала 357 учебных заведений различного типа, в том числе школ I ступени (т. е. начальных) – 331, школ-семилеток – 13, школ-девятилеток – 3. К концу 1928 г. в АССР НП имелось школ I ступени – 374, школ-семилеток – 17 (немецких – 9, русских – 8), школ-девятилеток – 5 (немецких – 3, русских – 2).

[Zaman.]

Несмотря на то, что к этому времени Немреспублика по уровню грамотности населения занимала второе место в РСФСР, уступая только Ленинградской области, в сфере образования явно наметилась угрожающая тенденция быстрого снижения грамотности немецких детей школьного возраста в сравнении с дореволюционным периодом (табл. 6.4.1)

Из таблицы следуют поразительные выводы. Систему школьного образования немецкого населения АССР НП постигла настоящая катастрофа. За 14 лет с 1914 по 1928 гг. образовательный уровень немецких детей снизился более чем в 2 раза. Если в 1914 г. грамотность немецких детей была самой высокой в России, то к 1928 г. она вплотную приблизилась к уровню детской грамотности кочевых народов, являвшейся в 1920-х гг. одной из самых низких в СССР. По грамотности немецкие дети в 1928 г.

Таблица 6.4.1

Уровень грамотности детей школьного возраста в АССР НП (в %)

Национальная принадлежность детей	1914	1920	1928
Немцы Дети других национальностей, в том числе: русские украинцы казахи и татары	80 28,4   ? ? ?	41,8 44,6   ? ? ?	38,6 56,2   56,0 58,2 35,3

 

существенно уступали своим русским и украинским сверстникам, хотя до революции намного опережали их. В этом проявились, пожалуй, наиболее разрушительные последствия большевистского хозяйничания в немецких колониях на Волге. Приведённые цифры носили столь убийственный характер для престижа советской власти в Немреспублике, что были запрещены к публикации и считались секретной информацией даже в центре. 

В немецкой школе	Учащиеся и преподаватели педагогического техникума в Маркусштадте. 1928 г. личный архив С.Б.Бартельс

За годы нэпа положение с грамотностью немецких детей на Волге не только не улучшилось, оно продолжало ухудшаться. Главной причиной, не позволявшей изменить ситуацию в лучшую сторону, был колоссальный дефицит учительских кадров, учебной литературы, школьных помещений. Многие старые учителя, не принявшие революцию, были изгнаны, репрессированы, эмигрировали. Другие, наоборот, «ушедшие в революцию», впоследствии «осели» на партийной, советской, хозяйственной работе. Немало учителей в голодные годы, чтобы спасти себя и свои семьи, вынуждены были сменить специальность, поскольку в социальном плане учителя оказались одними из самых незащищённых.. Даже в более поздние годы они постоянно ущемлялись. Им выплачивалась низкая заработная плата, при распределении материальных благ они почти всегда были в числе последних. На недопустимое положение сельского учительства в Немреспублике обратил внимание секретарь ЦК ВКП(б) А. Бубнов, направив 12 декабря 1925 г. письмо в обком ВКП(б) АССР НП с резкой критикой последнего за «политические ошибки в отношении к учительству».

[Zaman.]

Для подготовки нового поколения учителей-немцев ни в масштабе СССР, ни в Республике немцев Поволжья не было создано соответствующих условий. Учителями в начальные школы шли выпускники семилеток и средних школ. Небольшую часть учителей готовил единственный педагогический техникум в Марксштадте.  Но в более сложном положении оказались немецкие семилетние и средние школы. Если учителя в русских школах подобного типа имели в основном высшее или специальное среднее педагогическое образование, то подавляющее большинство учителей в немецкие школы повышенного типа комплектовались из тех же источников, а поэтому имели, в лучшем случае, за плечами педагогический техникум или среднюю школу, отсюда и низкий профессиональный уровень преподавания. Всего же по Немреспублике для немецких школ не хватало около 2 тыс. учителей различных специальностей.

Сложившиеся условия вели к серьёзному снижению и общего образовательного уровня немецких школьников. В то время как немцы составляли две трети населения Немреспублики, их представительство в школах-семилетках составляло – 39 %, в средних школах – 38 %, в высших учебных заведениях – 50 %.

Осознав угрозу с образованием немецких детей, руководство АССР немцев Поволжья во второй половине 1920-х гг. несколько раз выходило в центральные партийные и советские органы в Москве с ходатайством о принятии экстренных мер. В частности, предлагалось создать немецкий педагогический институт, немецкий рабфак, который бы позволил готовить немецкую молодёжь к поступлению в вузы, наряду с русским, иметь 1 – 2 немецких педагогических техникума, сконцентрировать в Немреспублике подготовку учителей для немецких школ всего Советского Союза.

Центр долго не отзывался на ходатайства, шедшие в Москву из АССР НП. Более того, как говорилось в обращении Немобкома в Центральное бюро Немсекций при ЦК ВКП(б), «косвенная задержка в развитии советского культурного строительства среди немцев со стороны регулирующих органов под предлогом необходимости сосредоточения внимания и средств на подтягивании культурно-отсталых народов со ссылкой на культурность немцев, вызывает культурный регресс и политическое отставание, ослабление экономического значения немцев в социалистическом строительстве».

Пришлось долго и очень настойчиво доказывать всю серьёзность положения с образованием немецкого населения АССР НП, прежде чем центр вынужден был согласиться с предложениями руководителей Немреспублики. Однако, их реализация затянулась ещё почти на два года.

[Zaman.]

Сходная картина складывалась в начале 1920-х гг. в Украине и Крыму. Там, после гражданской войны система национального школьного образования оказалась разрушенной ещё больше, чем в Поволжье. Тем не менее, в рамках политики «коренизации» проводилось его активное восстановление, однако функции школы в новой социальной системе коренным образом изменились. Теперь немецкая школа должна была помогать власти воспитывать новое поколение, преданное коммунистическим идеалам. В 1924 г. в регионе функционировало 566 немецких школ, к 1929 г. их число вросло до 625. В них обучалось 97,4 % немецких детей. В Украине действовали также 2 промышленных, 6 сельскохозяйственных, 1 педагогический техникум с немецким языком обучения, Одесский немецкий педагогический институт. Но полностью решить проблему подготовки педагогических кадров эти заведения не могли. Нехватка учителей отчасти компенсировалась подготовкой их на курсах, однако выпускники курсов обладали низкими профессиональными качествами, а это не могло не отразиться на самом процессе обучения.

На Кавказе система начального школьного образования в немецких сёлах была достаточно быстро восстановлена к середине 1920-х гг. В каждой немецкой колонии имелась школа. В крупных колониях, чтобы обеспечить охват всех детей школьного возраста, открывали вторую школу или же увеличивали количество учителей. Средства на открытие школ и содержание учителей получали от дополнительного самообложения родителей обучаемых и всего общества. Например, в колонии Каррас Мин-Водского района Терского округа на 5 групп из 80 учеников приходилось 5 учителей. 3 из них получали зарплату в районо, 2 находились на содержании родителей учащихся. К концу 1920-х гг. в регионе удалось охватить обучением практически всех детей школьного возраста. Как в Поволжье и в Украине, здесь также ощущалась нехватка учителей. Отделение церкви от школы породило множество проблем и конфликтов местного немецкого населения и государственных органов.

[Zaman.]

Участники совещания учителей. Гальбштадт. Омский округ Западносибирского края. 1020-е годы. ОГИК

В Сибири, как признавал местный руководитель Р. Эйхе, «постановка школьного дела на местах настолько печальна, что дальше некуда». Тем не менее, в немецких деревнях правдами и неправдами учили детей, на свои средства содержали учителей и школу. Однако те же самые властные структуры, которые ровным счётом ничего не делали для постановки школьного образования в регионе, как только узнавали о «самовольном» открытии той или иной школы в немецком селе, принимали немедленные меры к её «советизации», т. е. заставляли организовывать обучение по советским программам, запрещали какой-либо контакт с местной церковью и т. п. Если немцы не выполняли эти условия – школы закрывались.

Схожие с Сибирью проблемы школьного образования имелись и в Казахстане. Здесь, как и в Поволжье, значительная часть немецких детей школьного возраста не посещали школу и были неграмотны. Однако в соседней Киргизии картина была иной. Хотя все старые школы были ликвидированы или преобразованы в школы советского типа, всё же здесь школьное образование получали все немецкие дети. В большом селе Николайполь функционировала даже семилетняя немецкая школа.

[Zaman.]

ПРЕДПИСАНИЕ АУЛИЕАТИНСКОГО УЕЗДНО-ГОРОДСКОГО КОМИТЕТА КОМПАРТИИ ТУРКЕСТАНА, УЕЗДНО-ГОРОДСКОГО ИСПОЛКОМА И УЕЗДНОГО ИНСПЕКТОРА ПРОСВЕЩЕНИЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ НИКОЛАЙПОЛЬСКОГО ВОЛИСПОЛКОМА
г. Аулие-Ата 9 февраля 1924 г.

 

Распоряжение Туркглавполитпросвета от 16/VII-22 года за № 1252 остаётся в силе, то есть:

1) По-прежнему воспрещается всем немецким сектантским проповедникам и учителям собирать молодёжь до 18-летнего возраста и преподавать ей так называемый закон божий. Лиц, неиполняющих это, предавать суду.

2) Необходимо усилить политпросвет работу среди молодёжи Николайпольской волости.

Категорически воспрещается на основании ст. 6 Положения о Единой трудовой школе преподавать вероучение в стенах школы. Попытки в этом направлении пресекать немедленно.

 

Ответственный Секретарь Угокома КПТ [подпись]

Предугорисполкома [подпись]

За Завполитпросвет инспектор НКП [подпись]

Секретарь [подпись]

 

Из истории немцев Кыргызстана. 1917 – 1999.

Бишкек, 2000. С. 21 – 22.

[Zaman.]

Таким образом, охват школьным образованием и его качество во многом зависело не только от общей политики государства, но и от отношения к этому делу местных властей. Там, где местные власти уделяли образованию немецких детей должное внимание (Украина, Киргизия), либо, по крайней мере активно не мешали самодеятельности немецкого населения (Кавказ), там практически все немецкие дети ходили в школу и получали начальное образование. Там где вопрос обучения детей стоял на заднем плане (Республика немцев Поволжья, Сибирь, Казахстан), там имели место тревожные факты детской неграмотности, нехватки школ, непосещения их детьми.

Сложившаяся в области школьного образования ситуация напрямую влияла и на состояние борьбы с неграмотностью взрослых. Партийные и советские органы АССР немцев Поволжья, немецких районов неоднократно принимали решения о «борьбе с неграмотностью», однако эти кампании оказывались малоэффективными. Проблемы, мешавшие ликвидации неграмотности взрослых, были практически те же, что и в школе: нехватка учителей, отсутствие учебных пособий (азбук, букварей) и т. п. Кроме того, не последнюю роль играли равнодушие и примиренчество местных органов власти. Всё вместе взятое не позволило в течение 1920-х гг. добиться каких-либо крупных успехов в деле ликвидации неграмотности немецкого населения СССР. В целом количество неграмотного взрослого населения в конце 1920-х годов сохранялась на уровне начала этого десятилетия и в разных регионах колебалась от 4-5 до 25-30 %.

В рассматриваемый нами период большевистская власть часто и много декларировала задачу культурно-просветительного роста населения, однако на практике в этом плане почти ничего не делалось. Сделанный вывод проиллюстрируем данными по Республике немцев Поволжья.

[Zaman.]

Таблица 6.4.2

Культпросветучреждения АССР немцев Поволжья в 1920-е годы

Культурно-просветительские Учреждения	1924	1928
Библиотеки Избы-читальни Музеи Различные клубы Киноустановки (стационарные / передвижные)	33 36 2 33 3 2/1	34 80 2 35 14 9/5

 

Даже беглый взгляд на показатели таблицы позволяет сделать вывод, что подавляющее большинство населения АССР НП оставалось вне сферы культурного обслуживания, а те положительные изменения, которые произошли в связи с некоторым увеличением числа отдельных культпросветучреждений, были настолько незначительны, что не могли сколько-нибудь существенно повлиять на общую удручающую картину. В других регионах компактного проживания немцев ситуация была не только не лучше, но кое-где (Сибирь, Казахстан, Киргизия) и значительно хуже.

Все имевшиеся библиотеки испытывали острый дефицит книг, а немецкие библиотеки в большинстве своём вообще их не имели, обходясь только местными газетами и журналами, да и то в недостаточном количестве. Это относилось и к избам-читальням.

Центральные издательства СССР немецкой литературы почти не выпускали. Маломощное книжное издательство в Покровске было загружено выпуском учебников и общественно-политической литературы, которой, несмотря на стеснённость в финансах, всегда отдавался приоритет. Выходившая в АССР немцев Поволжья школьная учебная литература, несмотря на её ограниченный тираж, распространялась не только в республике, но и в других немецких районах СССР. Поэтому она всегда была в дефиците. В мизерных тиражах выходила хозяйственная литература, главным образом, переводная. Как отмечали руководители Немреспублики, «местные потребности в немецкой литературе... не удовлетворяются и в сотой доле». Чего уж тогда можно было говорить об удовлетворении потребностей в немецкой литературе немцев других регионов!

[Zaman.]

 

 

По идеологическим соображениям и за недостатком средств закупка литературы за границей осуществлялась в очень скромных размерах. В декабре 1928 г. после долгих настойчивых ходатайств Москва выделила 300 тыс. рублей целевым назначением для закупки в Германии литературы на немецком языке. Практически вся эта литература предназначалась для Республики немцев Поволжья.

В немецкой автономии на Волге в 1920-е гг. появилась собственная организация кинофикации («Немкино») с киностудией. В основном создавалась кинохроника. К 10-летию Октябрьской революции был снят и смонтирован первый собственный кинофильм – «Ковёр Стеньки Разина». Его премьера состоялась в дни юбилейных торжеств.  Наряду с кинофикацией начался и процесс радиофикации республики. К 1928 г. в Немреспублике имелось 13 радиоприёмников. Все они находились при клубах.

С начала 1920-х годов по мере укрепления большевистской власти начался процесс складывания централизованной системы немецкой печати, целиком подконтрольной ВКП(б), являвшейся в её руках действенным орудием идеологической обработки населения. Он сопровождался окончательным удушением небольшевистской прессы. Подавляющее большинство таких газет прекратило своё существование ещё в первые месяцы советской власти (Вспомним, хотя бы, печальную судьбу «Саратовской немецкой народной газеты»). Из дореволюционных небольшевистских газет дольше всех продержалась «Кавказская почта». Она была закрыта властями в декабре 1922 г. как «контрреволюционное меньшевистское издание».

[Zaman.]

После октября 1917 г. наблюдается быстрый рост числа немецкоязычных газет большевистского направления, предназначавшихся для германских и австро-венгерских военнопленных, для российских немцев-колонистов (в отдельные месяцы их общее число превышало 70).  Эти газеты в большинстве своём были печатными органами немецких секций местных партийных комитетов и выходили в местах компактного размещения военнопленных и проживания российских немцев. После эвакуации военнопленных, часть газет закрывается, все остальные ориентируются на местных немцев. Характерной чертой всех этих газет была их недолговечность. Как правило, они существовали несколько месяцев и в начале 1920-х гг. постепенно все исчезли.

• Немецкоязычные газеты в России и СССР в 1914-1929 гг.

С 1919 г. и по 1922 г. в Москве выходила центральная немецкая газета „Die Rote Fahne“ («Красное знамя»). Первые два года газета предназначалась, главным образом, для военнопленных, однако с 1921 г. постепенно переориентировалась на российских немцев. Газета рассылалась в немецкие секции при местных партийных органах, она снабжала провинциальные немецкие секции различной печатной агитационной продукцией: листовками, воззваниями, брошюрами, а газеты, выходящие на немецком языке – материалами, которые были готовы к публикации. Газета «Красное Знамя» была призвана объединить разбросанных по всей стране представителей немецкого населения, пыталась выражать их общие интересы, не взирая на экономические, психологические, культурные, религиозные, географические особенности развития отдельных групп немцев, воспитывать их всех «в духе строителей социализма».

В условиях Гражданской войны, разрухи, голода дисперсно существовавшие немецкие колонии испытывали информационный голод, который мог быть утолён за счёт других, нежелательных для РКП(б) каналов получения сведений о событиях в стране и за рубежом. Этому и пыталось противостоять Центральное Бюро немецких секций при ЦК РКП(б), выпуская и распространяя газету «Красное Знамя», с самого начала получившую статус центрального партийного органа на немецком языке. Именно этим можно объяснить тот факт, что газета во многом пыталась копировать «Правду». В связи с материальными трудностями и определёнными разногласиями во взглядах на задачи и характер издания, в 1922 г. «Красное Знамя» прекратило своё существование.

Читают ДЦЦ. РГАКФД

В 1926 г. в Москве стала выходить центральная газета для немцев СССР – „Unsere Bauernzeitung“ «Наша крестьянская газета». Она ориентировалась на немецкое крестьянство, и её век оказался очень коротким. В том же году вместо неё начала издаваться новая центральная газета для немцев, которая так и называлась – „Deutsche Zentral-Zeitung“ «Немецкая центральная газета». Этой газете было суждено стать значительным явлением в жизни немцев СССР. С самого начала она замышлялась как общенациональное немецкое издание. Об этом говорилось в её первом номере. Газета активно продвигалась к немецким читателям во все регионы страны. На этот счёт существовали директивы центра, которые местные партийные органы выполняли иногда даже с чрезмерным усердием. Так, Немецкая секция при Северо-Кавказском краевом комитете ВКП(б) принял постановление, в котором предписывалась обязательность подписки на газету для различных категорий немецких организаций и учреждений, для различных групп немецких граждан. Принудительная подписка на «Немецкую центральную газету» проводилась и во всех других регионах компактного проживания немцев, даже в Республике немцев Поволжья, где существовали свои республиканские газеты на немецком языке. 

[Zaman.]

Появление и распространение «Немецкой центральной газеты», наряду с позитивными, имело и негативные последствия. Оно повлекло за собой закрытие существовавшего до того журнала «Arbeit“ («Труд»), некоторых местных газет. Планировавшиеся к изданию региональные немецкие газеты в Крыму и на Кавказе так и не увидели свет. В целом с помощью новой центральной немецкой газеты коммунистическое руководство страны пыталось интегрировать немцев СССР в новую систему общественных отношений, подчинить их своему идеологическому влиянию.

Газета помещала выступления И. Сталина, М. Калинина, А. Луначарского. Печатались отчёты о съездах ВКП(б), давалась информация о партийной жизни на местах. Публиковались материалы о молодёжном и женском движении. Газета постоянно выступала с атеистическими материалами, проводила на своих страницах мощную пропагандистскую кампанию против меннонитских и других обществ, объединений, кооперативов, создававшихся по национальному признаку. Она «разоблачала» сторонников эмиграции.

Если в первые месяцы своего существования газета ещё показывала реальную жизнь некоторых немецких колоний (например, рассказала как жители закавказского села Люксембург праздновали столетний юбилей отражения их предками нападения на колонию ахалцызского паши и защиты рубежа Российского государства), то в последующее время рассказывалось только о праздновании революционных дат и событий. Для популяризации идей революции газета предоставляла свои страницы известным русским пролетарским писателям, таким как Н. Погодин, А. Фадеев, В. Маяковский и др. Постоянной темой газеты была борьба с кулаками, образование сельхозкооперативов.

Значительное место в газете отводилось публикациям о строительстве национальной школы, развитии культуры. В 1927 году эти разделы выделялись в тематические выпуски. Приложение «Школа и общество» стало органом отдела народов западной культуры при Центральном Совете нацменьшинств Наркомата просвещения РСФСР. Полоса «Литература, наука, искусство» объединила писательские силы немцев. Здесь состоялась проба пера многих немецких литераторов, например, Г. Завацкого, Д. Шелленберга и др.

«Немецкая центральная газета» давала информацию о Германии, которая нередко носила тенденциозный необъективный характер. В конце 1920-х гг. на страницах газеты стала появляться полемика с некоторыми германскими изданиями. Однако своих корреспондентов в Германии газета не имела и пользовалась препарированными материалами, поступавшими по каналам Российского телеграфного агентства. Отсюда некоторые неточности и даже курьёзные ошибки в названиях тех или иных германских изданий, с которыми велась полемика.

[Zaman.]

Второе по важности место в системе немецкоязычной прессы в СССР занимала газета „Nachrichten“ («Известия»), выходившая в Покровске и являвшаяся печатным изданием партийного и советского руководства АССР немцев Поволжья. Точно таким же по статусу изданием, но на русском языке в Немреспублике являлась газета «Трудовая Правда». Кроме того, в 1920-е гг. в АССР НП нерегулярно издавались на немецком языке комсомольская газета „Rote Jugend“ («Красная Юность») и пионерская - „Sei Bereit!“ («Будь готов!»). Тираж, формат, объём и периодичность выхода всех республиканских газет постоянно менялись и зависели от финансовых возможностей на тот или иной момент.

Все газеты АССР НП, как и «Немецкая центральная газета», были предельно политизированы. Основное место на их страницах уделялось публикации материалов и решений центральных и республиканских органов ВКП(б), изложению речей руководителей партии и Советского государства. Очень часто в сокращённом виде перепечатывались передовицы центральной «Правды». Много внимания газеты уделяли освещению хода различных политических и хозяйственных кампаний, в частности, выборам в местные Советы, хлебозаготовкам и др. Молодёжная и детская газеты разъясняли комсомольцам и пионерам на конкретных практических ситуациях их роль и задачи в создании «нового общества».

По своему содержанию с газетами резко контрастировал издававшийся в 1922 – 1927 гг. в Республике немцев Поволжья на немецком языке журнал “Unsere Wirtschaft“ («Наше хозяйство»). Тираж журнала колебался от нескольких сот до тысячи с лишним экземпляров. Журнал имел разделы: «Политическое обозрение», «Хозяйство и наука», «Сельское хозяйство», «Кооперация», «Культура и жизнь». В 1923 – 1925 гг. журнал выпускал приложение «Картины нашей области», в 1925 г. – второе приложение – «Школа и жизнь». С 1925 по 1927 гг. в журнале существовал раздел, который некоторое время назывался «Корреспондент», а затем – «Из города и деревни». В этом разделе помещались письма читателей и заметки по различным вопросам, в основном по проблемам сельского хозяйства и кооперации, присылавшиеся в редакцию из различных мест Немреспублики крестьянами, внештатными корреспондентами.

Таким образом, журнал «Наше хозяйство» представлял большую научную и информационную ценность. Он пользовался большой популярностью в республике немцев Поволжья и был широко известен за её пределами. В 1923 г. он был признан лучшим немецким периодическим изданием в СССР и получил премию на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Примечательно, что журнал пользовался доверием научных и журналистских кругов за рубежом. В США, Германии, Австрии, Швейцарии в научных и популярных изданиях нередко можно было встретить сведения об АССР НП, почерпнутые из «Нашего хозяйства».

Редакторы журнала А. Ротэрмель, а позднее И. Шмидт старались выдерживать характер журнала как солидного общенаучного и общеобразовательного издания и по возможности сдерживать нажим обкома ВКП(б), требовавшего больше внимания и места на страницах журнала уделять политическим вопросам, не публиковать «недопустимых и вредных» для партии материалов. По мере догматизации и примитивизации идеологических установок ВКП(б), ужесточения партийного контроля над всеми сферами общественной жизни журналу «Наше хозяйство» всё труднее и труднее становилось сохранять своё лицо. Конфликт между редакцией и обкомом ВКП(б) нарастал, принимал всё более острые формы. В конце концов журнал был закрыт. Своё решение о закрытии журнала партийно-советское руководство АССР НП мотивировало финансовыми трудностями.

[Zaman.]

В 1925 г. в ходе поездки в Германию председателя Совнаркома АССР немцев Поволжья В. Курца была достигнута договорённость с главным редактором Бюллетеня дипломатического архива в Берлине Г. Рихтером об информационном освещении в бюллетене жизни немецкой автономии на Волге. В соответствии с соглашением с апреля 1925 г. в качестве приложения к бюллетеню стали издаваться специальные выпуски, целиком посвящённые Немреспублике. Эти спецвыпуски вызывали большой интерес в научных, культурных и деловых кругах Германии.

С 1 января 1927 г. в Немреспублике начал издаваться журнал „Wolgadeutsche Schulblatt“ («Школьный листок поволжских немцев»). Его тираж в 1928 г. превысил 1 тыс. экземпляров. Журнал публиковал материалы в помощь учителям и служил для них хоть каким-то подспорьем при почти полном отсутствии педагогической литературы. Однако, нередко, в ущерб этим важным целям, многие страницы журнала отдавались чисто партийной пропаганде. С апреля 1928 г. стал выходить ежемесячный журнал „Das Parteileben“ («Партийная жизнь») – орган обкома партии, чисто партийный журнал, рассчитанный на партийных функционеров всех звеньев. С 1928 г. некоторое время издавался пионерский журнал „Die Trommel“ («Барабан»).

Таким образом, к концу 1920-х гг. все периодические издания в АССР НП являлись официальными партийными печатными органами и, естественно, главной задачей имели проведение в жизнь теоретических и практических установок ВКП(б). Это делало их серыми и безликими, похожими друг на друга. Всё, что не вписывалось в рамки партийных установок, решительно отсекалось, даже если это шло в ущерб образованию и культуре населения.

• О порядке получения разрешения на собрания

За пределами Москвы и Республики немцев Поволжья, в 1920-е гг. немецкоязычные газеты издавались лишь в Украине, Крыму и в Сибири. Их было немного, и выходили они неустойчиво. В 1921 – 1922, 1924 – 1925 гг. в Одессе и Симферополе выходила газета „Hammer und Pflug“ («Молот и Плуг». С 1925 г. вместо неё в Харькове начался выпуск газеты „Das Neue Dorf“ («Новая Деревня») – издания партийно-советского руководства Украинской ССР. Кроме того, в 1924 – 1925 гг. в Екатеринославе и Мелитополе выходила газета „Der Rote Schtern“ («Красная звезда»), в 1927 г. в Симферополе - газета „Der Rote Oktober“ («Красный Октябрь»).

Для детей и юношества в Одессе в 1923 – 1924 гг. выпускали газету „Die Junge Garde“ («Юная гвардия»). С 1925 по 1929 гг. в Харькове выходила комсомольская газета „Jungschturm“ («Штурм Юных»), с 1927 г. там же – газета для пионеров „Die Trompete“ («Труба»)

В Сибири в 1920-е гг. выходила всего одна немецкоязычная газета – „Der Landmann“ («Земляк»). Она издавалась в Новосибирске.

Все перечисленные выше газеты Украины, Крыма и Сибири по характеру изложения материала и содержанию практически ничем не отличались от газет Республики немцев Поволжья и «Немецкой центральной газеты». Их главной задачей являлось проведение в массы немецкого населения политики ВКП(б).

Следует отметить, что в первой половине 1920-х гг. среди немецкого населения СССР «нелегально» распространялись некоторые газеты российско-немецкой эмиграции из Германии и США, поступавшие, как правило, в благотворительных посылках от зарубежных родственников, через церковные каналы. На борьбу с «белогвардейской печатью» в экстренном порядке были брошены партийный и комсомольский актив, органы ГПУ и милиция и к середине 1920-х гг. все каналы поступления зарубежных изданий были перекрыты.

[Zaman.]

• Циркулярное письмо обкома РКП(б) АССР НП от 21.11.1923

Говоря о духовной жизни немецкого населения СССР, нельзя не отметить тот факт, что её важнейшей составляющей в 1920-е гг. оставались религия и церковь, особенно в сельской местности. И это вопреки антирелигиозным кампаниям, репрессивным актам и постоянному третированию церкви и священнослужителей, осуществлявшимся советской властью. Объективности ради следует отметить, что в указанные годы антирелигиозные кампании проводились вяло, крайне примитивно и потому особого эффекта не приносили. Создававшиеся в немецких сёлах «из-под палки» организации «Союза воинствующих безбожников» были мёртворождёнными и потому практически не действовали. В частности, руководство АССР НП отмечало их «полную бездеятельность» по республике.

Выход женщин из церкви в селе Куккус. 1927. РГАКФД

В то же время, в партийных кругах с беспокойством констатировали «огромные» размеры средств, затрачивавшихся населением в поддержку церкви, наличие у католиков, лютеран и меннонитов «сотен платных работников», указывалось, что каждая из перечисленных конфессий имеет за счёт населения финансовые средства, которые «значительно превышают объединённые бюджеты партии и профсоюзов». 

Большевики убедились, что даже отделив церковь от государства, подорвав её экономическую мощь в годы гражданской войны и голода, они не смогли существенно ослабить, а тем более вообще прекратить её деятельность, поскольку она пользовалась широкой поддержкой масс. Нужны были другие методы борьбы. Одним из них стало провоцирование внутреннего раскола в различных религиозных конфессиях. Ставка была сделана на так называемых «обновленцев», выступавших против традиционных внутриконфессиональных отношений и канонов, за приближение церкви к новой власти и её идеям.

Раскол, подобный тому, что произошёл в православной церкви, угрожал и конфессиям, объединявшим немецкое население: католицизму, лютеранству, меннонитству. Наиболее слабой в этом плане оказалась лютеранская конфессия.

Мероприятия первых лет Советской власти, выразившиеся в широкой пропаганде коммунистических идей и распространении в общественном сознании мыслей о равенстве и равноправии всех людей, совпадали с исконными протестантскими идеалами всеобщего братства, сочетались с мечтами построения царствия Божия на Земле.

Выход общин из ортодоксальной лютеранской церкви явился их реакцией на апокалипсические, по мнению верующих, признаки времени. В ряде приходов большевистская коммунистическая пропаганда нашла своих активных сторонников среди верующих. Ярким образцом такого влияния пропаганды являлась деятельность поволжского учителя и проповедника А. Маттерна, которого настолько привлекли христианские идеи в новой коммунистической интерпретации, что он стал активнейшим атеистическим пропагандистом в Поволжье.

Лютеранские «обновленцы» назывались «свободной живой церковью» и, подобно православным «обновленцам», объявили себя вышедшими из лютеранства. Сектантские общины появились в Поволжье и на Украине, в Сибири и на Кавказе. Большая часть из них еще колебалась между лютеранской церковью и сектантством, определенная часть перешла в баптизм и конгрегационализм.

[Zaman.]

Большая часть из них еще колебалась между лютеранской церковью и сектантством, определенная часть перешла в баптизм и конгрегационализм.

Процессу внутреннего распада традиционной общинной жизни лютеран сопутствовал кризис церковного руководства, продолжавшийся в течение нескольких лет и выражавшийся в противостоянии Московской и Ленинградской консисторий, в борьбе за власть церковных глав - епископов Т. Мейера и А. Мальмгрена.

Окончательный отход от лютеранской церкви России сепаратистских Закавказских общин и создание независимой лютеранской церкви Закавказья, объявление о самостоятельности Поволжских приходов, тенденции к выходу из церкви в Украине, требование пересмотра лютеранского учения сибирскими общинами - вот лишь некоторые печальные последствия политических и общественных изменений в стране, влияния нового государственного законодательства и административных мер давления на лютеранскую церковь в 1920-е гг.

Определенную роль в расколе традиционных конфессий играли давние традиции существования в немецких колониях многочисленных сект и религиозных групп, которые возникли в Украине и Поволжье ещё в начале XIX века и насчитывали до 20 различных ответвлений, группировавшихся в три наиболее крупных - пиетизм или как чаще называли это течение штундизм, слившийся почти повсеместно впоследствии с баптизмом; адвентизм; и секты, вышедшие из меннонитства - гюпферы, танцбрудеры (танцующие братья), братья и сестры, штунденгенгеры и др. Позднее эти секты распространились и на другие регионы страны: Сибирь, Степной край, Туркестан.

• Сектантское движение Киргизии

Суровые годы гражданской войны, разруха и голод стали благоприятной почвой для быстрого развития сектантства, усиления влияния различных сект, прежде всего протестантских. Как отмечало руководство АССР немцев Поволжья, «даже такая изолированная секта, как секта танцбрудеров , приобретает десятки новых приверженцев, другие секты приобртают их сотнями и тысячами». Кстати, в начале 1920-х годов общины «танцбрудеров» только в Поволжье насчитывали около 15 тыс. человек.

Наиболее влиятельной сектой в немецких сёлах к концу 1920-х гг. стала секта бетбрудеров (молящихся братьев). Известны факты, когда в некоторых сёлах бетбрудеры на собраниях общин принимали в свои ряды одновременно по 20-25 человек. В основном в бетбрудеры вступали зажиточные крестьяне – «кулаки, поскольку двери для вступления в какие-либо общественные или кооперативные организации перед ними были плотно закрыты. Бетбрудерские организации имели в своих рядах крестьян различных социальных уровней: не только «кулаков», но и середняков, бедняков, батраков. Возникала «религиозная солидарность», вызывавшая сильнейшую тревогу со стороны местных партийно-советских властей.

[Zaman.]

Церковь, несмотря на свою внешнюю лояльность к советской власти, в глазах руководства ВКП(б) становилась всё более опасным противником и «борьбе» с ней уделялось с каждым годом всё больше внимания. Причину такого отношения властей к церкви, как представляется, наиболее удачно выразил один из делегатов 16-й конференции организации ВКП(б) Республики немцев Поволжья в 1928 г. Он сказал: «На 11-м году советской власти массовое распространение всяких сект и религиозных учений – это совсем не то явление, которое мы ожидали».

К концу 1920-х гг. в АССР немцев Поволжья, в немецких районах других регионов, как и по всему СССР, в кругах партийных функционеров сложилось и укрепилось мнение, что без широкого «фронтального» наступления на церковь невозможно будет приступить к «развёрнутому строительству социализма».

[Zaman.]

СЕКТАНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ КИРГИЗИИ (ФРАГМЕНТЫ ДОКЛАДА СЕКРЕТАРИАТА КИРОВСКОГО ОБКОМА ВКП(Б) КИРГИЗСКОЙ АССР)
г. Фрунзе 8 сентября 1927г.

По последним данным в Киргизии существуют восемь сект, а именно: 1) баптисты, 2) евангельские христиане, 3) меннониты, 4) адвентисты 5) иеговисты, 6) анархо-толстовцы, 7) молокане, 8) Новый Израиль.

За последние годы рост этих сект значительно увеличился. Влияние их в основном распространяется среди русского, немецкого населения, но наряду с этим имеются зачатки сектантства среди киргиз. Общины и кружки религиозных сект закрепляются путем законного оформления (регистрация общин в административных органах) и, закрепляясь на законных основаниях секты ведут усиленную работу по вербовке новых членов. Сектами поддерживается тесная связь со своими центрами, откуда постоянно наезжают проповедники и организаторы сектантства, кои оказывают большую помощь в вербовке новых членов. Разбирая по существу деятельность каждой из указанных сект, можно указать на следующее:

Баптисты

Членов секты - баптистов имеется на учете 356 человек во всем районе. Руководящей общиной является Фрунзенская, которая раскололась на две группы весной 1926 года и по сей день между ними ведется борьба...

За последнее время отмечено несколько случаев присоединения посредством крещения к баптистам. Данная секта, согласно 26-го съезда баптистов СССР, признала службу в армии с оружием в руках и без всяких оговорок, которые раньше применялись, как-то: на совесть каждого и т. д.

Евангельские христиане

В секте евангельских христиан насчитывается по всему району 334 человека. Как и у баптистов, руководящей общиной всего района является Фрунзенская. Признает службу в армии с оружием в руках без всяких оговорок. Принцип верования — аналогичен с баптистами, была даже тенденция в прошлом году соединиться в одну общину. С прошлого года, с появлением в гор. Фрунзе миссионерки Евгении Майер (немка), которая имеет связь с сектой меннонитов, началась лихорадочная работа по подготовке проповедников среди киргиз. Начали подготовлять к печатанию евангелия на киргизском языке и проповедников.

Меннониты

Секта состоит из 628 человек исключительно из немцев, проживающих в селах Таласского кантона и сел. Гринфельд Фрунзенского кантона, которые под руководством Майер и содействии секты евангельских христиан начали проповеди среди киргиз и имеют в этом успех. Несколько киргиз — батраки меннонитов приняли христианство. Как секты баптистов и еванге­листов, признают военную службу.

В данное время они перенесли свою работу исключительно среди киргиз, имея в наличии хорошо грамотных по-киргизски. Имеют в данное время священные книги на киргизском и узбекском языках. Приманкой для киргиз служит слепой узбек Ахмет, который содержится на средства меннонитской общины и ездит вместе с проповедниками. Имеется много киргиз, посещающих собрания меннонитов, которые проводят служение на киргизском языке. Эта секта отличается своей организованностью в проведении праздников, как День урожая и др. Осенью прошлого года в день урожая ими было собрано много посетителей из окружающих селений, как русских и др. Кроме того, организованы воскресные школы, где исключительно проводится занятие с детьми школьного возраста, заставляя их изучать библейские сказания. Также имеются, как в секте меннонитов, баптистов и евангельских христиан, женские собрания, юношеские кружки и другие организации.

Адвентисты

Секта адвентисты 7-го дня насчитывает 205 человек тоже из немцев селений Таласского кантона. В данное время эта секта имеет отделившуюся группу реформистского движения. Это движение внесло в ряды их неурядицу и ведут соревнование между собой.

Эта секта большого влияния на окружающее население не имеет, замкнута в себе, последняя в Адмотделе не зарегистрирована как не представившая протокольного постановления о признании военной службы с оружием в руках. Как меннониты, а также и адвентисты, имеют кооперативные объединения в Таласском районе. По существу эти кооперативы не сильны ввиду раздоров, но опасность представляется, если не принять мер к присоединению их к другим кооперативным объединениям, находящимся под руководством и влиянием Советским, а не сектантским.

Из истории немцев Кыргызстана. 1917 – 1999. Бишкек, 2000. С. 50 - 53.

[Zaman.]

7.1. КУРС СОВЕТСКОГО РУКОВОДСТВА НА «РАЗВЁРНУТОЕ НАСТУПЛЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА ПО ВСЕМУ ФРОНТУ» И НЕМЕЦКОЕ НАСЕЛЕНИЕ СТРАНЫ

В середине 1920-х гг. советское руководство, исходя из сложившейся в мире реальной ситуации, не без сожаления расстаётся с концепцией «мировой социалистической революции» и принимает на вооружение стратегию построения социализма в одной отдельно взятой стране, находящейся «во враждебном капиталистическом окружении». Эта стратегия требует ускоренного создания мощной автаркической (то есть не связанной с экономикой других стран) индустриальной системы, способной успешно «противостоять мировому империализму». Острая нехватка капитала и «дефицит времени», по мнению И. Сталина и его соратников, делали невозможным сбалансированное развитие тяжёлой и лёгкой промышленности, быструю ликвидацию товарного голода, преимущественно рыночную форму связи промышленности и индивидуального крестьянского хозяйства, то есть всего того, что давал нэп.

Поэтому, с конца 1920-х гг. высшее руководство СССР во главе с И. Сталиным окончательно отказывается от нэпа и берёт курс на «развёрнутое наступление социализма по всему фронту». Цель нового курса – форсированная индустриализация страны. Успешное начало первой пятилетки вызывает «головокружение от успехов». Начиная с ноября 1929 г. и вплоть до середины 1932 г. неоднократно повышаются плановые задания в промышленности. Стремительно растущее городское население требует всё больше продовольствия, а растущий импорт оборудования для заводов – увеличения экспорта сельскохозяйственной продукции. Возникает проблема - любой ценой обеспечить финансирование индустриализации и бесперебойное снабжение быстрорастущих городов, что требует сохранения невысоких цен на хлеб и резкого увеличения поставок продовольствия в город и на экспорт. Решить проблему можно лишь путём быстрой ликвидации единоличных хозяйств, не желающих за бесценок отдавать государству свою продукцию, и массового создания послушных власти коллективных хозяйств (колхозов). Этим как раз и объясняются варварские методы и чрезвычайно сжатые сроки коллективизации. Официально, однако, говорилось о необходимости осуществить «социалистические преобразования в деревне».

Социалистическая модернизация была бы невозможна без «воспитания нового человека», который должен был активно участвовать в её осуществлении. Поэтому сталинская модернизация сопровождалась созданием новой «социалистической» культуры, принудительным насаждением коммунистического единомыслия. Серьёзным препятствием на пути решения этих задач большевики видели религиозное влияние на население, а своим главным внутренним идеологическим противником – церковь, независимо от её конфессиональной принадлежности. Вот почему «строительство социализма» сопровождалось мощным и жестоким наступлением на церковь и религию.

[Zaman.]

Наконец, идеологическая сверхзадача строительства социализма «во враждебном окружении» неизбежно требовала сосредоточения власти в руках одного «архитектора и главного строителя». Им стал И. Сталин. Режим его личной власти, установленный в 1930-х гг. практически не имел никаких политических или юридических ограничителей. Поэтому большевистские идеология, психология и практика, помноженные на негативные личные качества диктатора, способствовали особенно широкому развитию массовых и жестоких репрессий против всех слоёв населения СССР. 

Капитан Страны Советов ведет нас от победы к победе. Б.Ефимов. 1933

Едва ли не первыми жертвами нового гигантского коммунистического эксперимента оказались «советские» немцы. Дело в том, что начавшие проводиться с конца 1920-х гг. «социалистические преобразования» носили объективно антинемецкий характер. Менталитет российских немцев, как известно, сформировался под воздействием западноевропейской цивилизации с её такими основополагающими ценностями как абсолютизация частной собственности, индивидуализм, рационализм, протестантская этика, возвеличивающая мирской профессиональный труд как богоугодное дело (подавляющее большинство переселенцев, были протестантами) и т. п. Естественно, многое из отмеченного выше воплотилось в сознании переселенцев, нашло своё выражение в целом ряде своеобразных национальных черт (высокой религиозности, строгом следовании христианским заповедям, организованности, дисциплинированности, исключительном трудолюбии, любви к порядку, рачительности, развитом чувстве хозяина своей собственности, почтительном отношении к собственности ближнего и т. п.).

Первый удар, до основания потрясший самосознание российских немцев, нанесли им революция, «военный коммунизм» и гражданская война. Нэп, казалось, в какой-то мере возвращал их к «добрым старым временам». Однако, он продолжался недолго. Агрессивный сталинский социализм покушался на самые главные ментальные ценности немцев – частную собственность, вековые традиции хозяйствования и жизни, религию и тесно связанную с ней народную культуру. Всё это порождало естественную негативную реакцию немцев на новые мероприятия власти. Она проявилась уже в период «чрезвычайщины» (1927 – 1928 гг.). Настойчивость и жёсткость, с которой сталинский социализм начал внедряться в повседневную жизнь не давали немцам никаких надежд на будущее. Поэтому в их среде всё больше распространялось и укреплялось мнение, что спасти себя они могут лишь одним: покинув пределы СССР, эмигрировав в Германию, Америку, в любую страну, где не будут покушаться на их привычный уклад жизни. Таким образом, в конце 1920-х гг. активизировалось и приняло широкий размах всегда существовавшее подспудно эмиграционное движение «советских» немцев.

• Постановление секретариата ЦК ВКП(б) от 12.04.1929

Первыми, кто проникся массовыми эмиграционными настроениями, были меннониты. Эти настроения, суще-ствовавшие ещё со времён гражданской войны, стали быстро усиливаться после ликвидации меннонитских сельскохозяйственных обществ, таких, как Всероссийский меннонитский сельскохозяйственный союз, Союз потомков голландских выходцев на Украине, и насильственного вовлечения меннонитов в систему советской кооперации. С весны 1928 г. движение за переселение из Советского Союза развернулось среди немцев-католиков, чуть позднее оно охватило и остальные религиозные конфессии.

[Zaman.]

Легальный выезд за рубеж оказался затруднительным, так как власти чинили всяческие препятствия. К примеру, за 1927 – 1928 гг. из Украины удалось выехать за рубеж 1358 немцам, из Сибири - только 35 семьям. Видимо поэтому несколько сот семей сибирских меннонитов, католиков и лютеран выехали на Амур. По данным ОГПУ, с февраля по май 1929 г. в Китай, а оттуда в Канаду удалось нелегально перебраться 175 семьям немецких крестьян Омского и Славгородского округов. К осени 1929 г. ещё 300 человек перешли через границу и ушли в Харбин. Здесь эмигранты-колонисты имели свой организационный центр, который помогал им выехать на американский континент. В дальнейшем этим нелегальным путём сумели воспользоваться ещё полторы тысячи сибирских беглецов, большинство которых попали через Индию и Африку в США, Парагвай и Бразилию.

Небольшому числу немецких семей, главным образом из Закавказья, удалось перейти через границу в Иран, а оттуда попасть в Германию.

Среди немецких крестьян ходила информация, в которой правда соседствовала с вымыслом. Так, им было известно, что в Парагвае немецким колонистам отведён значительный земельный фонд (до 1,5 млн. га), что переселенцы освобождаются там на 10 лет от всех видов налогов и от воинской службы и что им гарантирована «свободная религиозная школа». Циркулировали, также слухи о существовании договорённостей между американским и советским правительствами о переселении немцев из СССР в США и Парагвай. Согласно этим договорённостям переселенцы, якобы, могли оставить своё имущество, стоимость которого позднее должны были компенсировать американские власти. Надежда на возможность выезда будировалась и слухом о том, что Советский Союз готов выпустить немцев за рубеж при условии погашения его полумиллионного долга Англии, в зачёт которого Америка, освободив немцев, отпустит СССР технику. По рукам ходило и письмо, полученное, якобы, из Германии. В нём, между прочим, говорилось о неизбежности новой войны между Германией и СССР и о том, что германское правительство принимает меры к выезду немцев из Советского Союза.

Большинство тех, кто подавал заявления о выдаче заграничного паспорта, не удовлетворившись беспричинным отказом, продолжали ходатайствовать о выезде, направляя прошения в вышестоящие инстанции, вплоть до ОГПУ и ВЦИКа. С начала 1929 г. отказы в разрешении выезда, тоже без объяснений причин, потоком пошли и из Москвы. Тем не менее, число желавших эмигрировать быстро возрастало, поток писем в соответствующие советские органы нарастал.

Встревоженный ВЦИК принял 16 сентября 1929 г. постановление о полном прекращении выдачи разрешений на выезд за границу советским гражданам немецкой национальности, занимающимся сельским хозяйством. Местным органам власти было предложено «прекратить приём заявлений за границу означенным категориям граждан», провести срочное разъяснение немцам «нецелесообразности таковой эмиграции и вредности её последствий с точки зрения хозяйственной деятельности и материального благосостояния эмигрирующих». Однако, все эти демагогические разъяснения уже не могли остановить эмиграционный поток, принявший к этому времени неуправляемый характер.

Не получив разрешения выехать из страны, немецкие крестьяне, распродав за бесценок своё имущество, потянулись группами в Москву, чтобы через личное обращение к советскому правительству, через германских и других иностранных дипломатов добиться выезда из СССР. Летом 1929 г. три группы меннонитов, каждая по 25 семей, общей численностью около 300 человек, после непосредственного обращения к Председателю ВЦИК М.И. Калинину, получили долгожданное разрешение на выезд. В числе счастливчиков оказались семьи из Украины, Северного Кавказа, Киргизии, но подавляющее большинство – из Сибири.

[Zaman.]

Известие о полученном разрешении на выезд вызвало в немецких сёлах многих регионов настоящую цепную реакцию. Наиболее активными оказались сибиряки, оренбуржцы, «украинцы». Тысячи людей, давно уже сидевших на чемоданах, хлынули в Москву. В октябре-ноябре 1929 г. массовый выезд их в Москву приобрёл характер панического бегства. В Москве беглецам устроиться не удалось, однако они наши приют в арендованных летних дачах вдоль Ярославской железной дороги в 10-30 км от Москвы. 

Подмосковье	Дальние посёлки

 

Были заселены все свободные дачи на станциях Пушкино, Свягино, Перловка, Лосиноостровск, Тарасовка, Джамгоровка, Клязьма и др.  

Ближние посёлки

В одном домике ютилось по несколько семей, число обитателей таких дач порой доходило до 40 и более человек. Начавшиеся холода, отсутствие отопления, всякой медицинской помощи, недостаток продовольствия и тёплой одежды, антисанитария из-за огромной скученности людей – всё это усугубляло и без того незавидное положение беженцев.

Появление в Москве огромного числа желающих выехать из СССР немцев (по разным оценкам к середине ноября их насчитывалось 13-15 тыс. человек), буквально осадивших центральные советские учреждения и германское посольство, стало как для советского руководства, так и для германских дипломатов в какой-то мере неожиданностью. Пушкинский и Мытищинский райкомы ВКП(б) получили серьёзный нагоняй за «непридание политического значения факту скопления эмигрантов в своих пределах». Они обязывались организовать обеспечение продовольствием «беднейшей» части беженцев. Правительственная комиссия изучившая ситуацию, предложила советскому руководству выпустить из СССР всех беженцев, находившихся под Москвой или на пути к ней. Германское посольство получило предложение, как можно скорее осуществить отправку эмигрантов. Было позволено сделать это без оформления виз, по спискам, составленным сотрудниками посольства, при условии, что вывоз будет осуществлён советскими транспортными организациями. Принятию данного решения способствовал нежелательный международный резонанс.

Германская сторона оказалась не готова к такому предложению, несмотря на то, что германские дипломаты, работавшие в Советском Союзе как в посольстве, так и в консульствах, особенно в Новосибирске, своими действиями во многом стимулировали развитие эмиграционного движения российских немцев. В условиях глубокого экономического кризиса, наличия сотен тысяч собственных безработных коалиционное правительство Веймарской республики не могло изыскать средств для принятия всех немцев из СССР. Оно договорилось с некоторыми американскими странами, прежде всего с Канадой, об их переезде туда. Однако в этот сложный момент Канада заявила, что сможет принять российских беженцев не ранее весны 1930 г.

В сложившихся условиях германское посольство в Москве получило указание приостановить дальнейшее оформление списков беженцев с визой на выезд. Узнав об этом, советское руководство предъявило Германии ультиматум: или беженцы будут незамедлительно вывезены из страны, или их отправят к прежним местам жительства.

Под влиянием общественности, развернувшей в прессе активную кампанию в поддержку беженцев, с большим трудом 18 ноября германский кабинет министров изыскал необходимые для приёма российских немцев 6 млн. марок. Сыграла свою роль инициатива президента Германии П. фон Гинденбурга, который внёс на это дело личный вклад в 200 тыс. марок. 26 ноября решение правительства было утверждено рейхстагом. Но было уже поздно.

[Zaman.]

Советское правительство, обеспокоенное масштабами бегства и перспективами лишиться всего немецкого сельского населения, 21 ноября 1929 г. отменило своё решение на выезд немцев из СССР. Не помогли ни просьбы, ни протесты германской стороны. Ещё раньше началось насильственное выдворение беженцев к местам прежнего поселения.

• Письмо ЦК ВКП территориальным парткомам. 22.101929

Вначале власти пытались склонить колонистов к возвращению в родные места агитацией «по линии расслоения массы колонистов и изоляции кулацких групп». Такая тактика оказалась тщетной. Тогда к делу подключилось ОГПУ. Уже в начале ноября оно блокировало подходы к германскому посольству. В ночь с 15 на 16 ноября были арестованы главы 500 семейств. Их подвергли допросам, выявляя зачинщиков эмиграционного движения, пытаясь обнаружить компромат на германских дипломатов. Всех арестованных ознакомили с листовкой, в которой правительство призывало их вернуться в родные места и выражало готовность простить «вину за участие в контрреволюционной акции». Им предложили подписать бумагу о «добровольном» возвращении в свои сёла. Тем, кто подписывал бумагу, обещали 500-рублёвую ссуду для приобретения необходимого имущества после возвращения домой. Отказавшихся подписать предложенный документ (около 400 человек) подвергли изощрённым издевательствам, любой ценой пытаясь выбить согласие на возвращение.

В ночь на 18 ноября спящие в своих дачах беженцы были блокированы военными, которые, не взирая на протесты оставшихся без мужчин семей, стали загружать в машины нехитрый скарб беженцев, детей, а затем и перепуганных женщин. Машины следовали на вокзал, где уже наготове стояли товарные вагоны без печей и освещения. Людей заталкивали в них, не обращая внимания на их протесты. При необходимости в ход шли приклады. Загрузив семьи, подвезли и затолкали в вагоны и глав семей. В те первые сутки операции из Подмосковья было отправлено 8 эшелонов: 4 в Сибирь, остальные на юг.

В последующие дни операция продолжалась Доставка к эшелонам мужчин, проходивших «спецобработку», часто запаздывала и тогда семьи, запертые в холодных и грязных вагонах, предназначенных для перевозки скота, вынуждены были ожидать их по несколько дней. К концу ноября большая часть предместий Москвы была очищена от беженцев.

Одновременно местные власти и органы ОГПУ усилили с беженцами работу на местах. С одной стороны, снизился огульный характер репрессий против немцев, с другой – ужесточились карательные меры в отношении «зачинщиков», «агитаторов» эмиграционного движения. Возвращённых на прежнее место жительства беженцев брали под строгий контроль, различными мерами их вынуждали вступать в организовывавшиеся колхозы.

Насильственная акция против «советских» немцев, желавших выехать за границу, вызвала крайне негативную реакцию за рубежом. Её осудили многие правительства. Очень жёсткую позицию в этом вопросе заняла Германия. Она требовала немедленного прекращения акции и разрешения выезда всем желающим. Всё это заставило советское руководство пойти на некоторый компромисс. Операция по выселению из Подмосковья была приостановлена, и тем немцам, кого ещё не успели вывезти, было разрешено покинуть пределы СССР. Таких оказалось 5,9 тыс. человек. Они выехали в Германию, а оттуда перебрались в Бразилию и Парагвай.

В дальнейшем, в связи с начавшейся коллективизацией и ужесточением политической обстановки в СССР, в результате целенаправленной ликвидации эмиграционного актива, движение немцев за выезд из СССР постепенно начало затухать.

[Zaman.]

• Об итогах эмиграционного движения немцев в Оренбургском округе...

В 1930-е гг. продолжалось развитие тенденции на отход советского руководства от концепции мировой социалистической революции и всё большее утверждение курса на построение и, возможно, длительное существование социализма в одной стране. В результате стали происходить заметные изменения в национальной политике. Суть их сводилась к тому, что от поощрения национального развития и национальной автономии (как территориальной, так и культурной) всех национальных меньшинств, проживавших на территории СССР, имевшего место в 1920-е гг. И. Сталин и его окружение перешли к политике стимулирования лишь титульных наций и народностей союзных и автономных республик. Именно они получили дальнейшую возможность развивать на своих национальных языках образование, культуру, формировать национальные кадры. Прежде всего, союзные, а также в определённой мере автономные республики пользовались некоторой культурной и политической автономией. Все остальные национальные меньшинства постепенно теряли дарованные национальные привилегии. При этом этнические меньшинства в республиках подвергались ассимиляции (зачастую принудительной), всё возрастающей маргинализации и дискриминации со стороны титульных наций.

На практике отмеченная выше политика проявлялась в постепенной ликвидации национальных сельсоветов, а в конце 1930-х гг. и национальных районов, делопроизводства и обучения на родном языке, национальных школ и других учебных заведений, культурных учреждений всех национальных меньшинств, проживавших в той или иной республике.

В связи с этим в политике государства появляется и развивается дифференцированный подход к немецкому населению СССР. В Республике немцев Поволжья немцы, как титульная нация, получают определённые, хотя и очень ограниченные возможности для своего национального развития. Что касается немцев, проживавших за её пределами, то они таких возможностей полностью лишаются. Рубежом в этом плане для них стали 1938 – 1939 гг., когда были ликвидированы все немецкие районы и сельсоветы, немецкие образовательные и культурные учреждения (школы, техникумы, вузы, театры и др.).

Составной частью национальной политики Советского государства по отношению к немцам в 1930-е годы стала «борьба с немецким национализмом». Кампания «коренизации» и без того проводившаяся вяло, была свёрнута. Русский язык стал рассматриваться в качестве единственного универсального средства общения. Особую активность, агрессивность и репрессивный характер новой кампании придавал тот факт, что она совпала и стала фактическим продолжением кампании «борьбы с фашистами и их пособниками». Обвинив немцев в нелояльности к советской власти в своём постановлении от 5 ноября 1934 г., ЦК ВКП(б) не только санкционировал репрессии за получение, распространение и пользование иностранной благотворительной помощью но и положил начало наступлению на национальную самобытность советских немцев.

[Zaman.]

• Об активизации антисоветских элементов в районах, населённых немцами. 5.11.1934

В политической сфере кампания «борьбы с немецким национализмом» выражалась в постепенном сужении и полной ликвидации национально-государственных аспектов автономии (фактическое игнорирование положений Конституций АССР немцев Поволжья 1937 г., предоставлявших республике ограниченный суверенитет, ликвидация к концу 1930-х гг. всех немецких национальных районов), вытеснении немецкого языка из государственных и особенно партийных органов и учреждений Республики немцев Поволжья, немецких национальных районов, явно выраженное недоверие к немецким национальным кадрам, выдавливание их с партийно-государствен- ных должностей, дававших реальную власть (первые и вторые секретари обкома, канткомов и райкомов ВКП(б), ответственные работники НКВД и т. п.) на должности с чисто номинальной или третьестепенной значимостью (руководители советских органов, третьи секретари обкома, канткомов и райкомов ВКП(б) и т. п.), массовые репрессии против немецких руководящих работников на основании обвинения их в связи с германским фашизмом и др.

Наиболее ощутимый удар кампания «борьбы с немецким национализмом» нанесла национальной культуре российских немцев. На основании Постановления ЦК ВКП(б) от 5 ноября 1934 г. соответствующие постановления приняли ЦК союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП(б), на территории которых имелись места компактного проживания немцев. В частности, обком ВКП(б) Республики немцев Поволжья принял постановления «О постановке интернационального воспитания в школах», «О проявлении кулацкого национализма в культурном строительстве и на идеологическом фронте АССР немцев Поволжья», «Об активизации кулацко-националистических элементов в Немреспублике»

• О проявлениях кулацкого национализма в культурном строительстве и на идеологическом фронте в АССР НП
• Об активизации кулацко-националистических элементов в Немреспублике

Во всех этих документах указывалось, что установление фашистской диктатуры в Германии привело к резкой активизации немецких «контрреволюционных буржуазно-националистических элементов». Отмечалось, что в школах, техникумах, вузах, учреждениях культуры фашисты маскируются в «национальный костюм», что проявляется в «засорённости национализмом» учебников, распространении «идеологически невыдержанных» национальных песен, в «выхолащивании интернационализма» из учебных дисциплин, литературных произведений, спектаклей и т. п., в разжигании национальной розни среди молодёжи, в активизации «поповских элементов». От коммунистов требовали «особой бдительности и беспощадного разгрома местного контрреволюционного немецкого национализма». С выходом данных постановлений в отношении советских немцев открыто начала проводиться политика запрета и преследования многих национальных традиций и обычаев, образцов культуры. Были обвинены в «национализме», арестованы и репрессированы известные деятели науки, образования, культуры, их произведения запрещались и изымались. Особенно пострадали учителя, составлявшие основную часть немецкой интеллигенции. Парадокс состоял в том, что большевистский режим одной рукой насаждал «культурную революцию», создавая определённые возможности для культурного развития немцев, другой же рукой - подрубал народную культуру, уничтожая всё её разнообразие, обедняя и примитивизируя, приспосабливая к своим эгоистическим партийным интересам.

[Zaman.]

7.2. КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ В НЕМЕЦКИХ СЁЛАХ

Сплошная коллективизация включала в себя 3 основных периода. Первый период – с лета 1929 г. по март 1930 г. – характеризовался откровенно насильственным и грубым сгоном крестьян в колхозы, практически полным обобществлением их имущества вплоть до мелкого скота и домашней утвари, попыткой в качестве основной формы коллективного объединения создавать коммуны. На этом этапе основными руководящими документами по коллективизации были решения ноябрьского (1929 г.) пленума ЦК ВКП(б), постановление ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Следствием такой политики стало всё возраставшее сопротивление крестьян насилию. В результате резко снизилось сельскохозяйственное производство, произошёл массовый забой скота (крестьяне не хотели отдавать его в чужие руки). Поголовье лошадей и крупного рогатого скота в 1929 г. сократилось на 9,2 млн. голов. С января до середины марта 1930 г. в стране произошло более 2 тыс. антиколхозных восстаний, для подавления которых использовались ОГПУ и армия. Несмотря на это, в некоторых районах (на Украине, в Поволжье, Сибири) ситуация начала выходить из-под контроля органов советской власти. Чтобы сломить сопротивление крестьянства, а заодно укрепить за счёт конфискации «кулацкого» имущества материальную базу создававшихся колхозов, с начала 1930 г. по инициативе И. Сталина начинается широкая кампания по раскулачиванию (на основании постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»).  Только в 1930 – 1931 гг. было раскулачено и выселено в отдалённые районы страны на «трудовое» поселение свыше 382 тыс. крестьянских семей (1.8 млн. человек).

• О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации

Отчаянное и массовое сопротивление крестьянства насильственной коллективизации заставило советское руководство изменить тактику кампании. Второй период сплошной коллективизации – с марта по июль 1930 г. Его началу положила статья И. Сталина «Головокружение от успехов» опубликованная в газете «Правда» 2 марта 1930 г.  В ней признавались «перегибы» в проведении коллективизации, а вина за них возлагалась на местных руководителей. Статья вызвала сильное замешательство в рядах организаторов коллективизации и большую радость крестьян, которые поняли её основной смысл как получение права на выход из колхозов. 14 марта 1930 г. основные положения статьи И. Сталина нашли закрепление в постановлении ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении», в котором подчёркивалось необходимость строгого соблюдения принципа добровольности при вступлении крестьян в колхозы, осуждались факты сплошного обобществления имущества крестьян. В качестве основной формы коллективного объединения крестьян определялась сельхозартель.

[Zaman.]

Из недавнего прошлого (Раскулачивание). Ю. Кугач

 

Выступление И.В.Сталина на 16 съезде ВКП(б). А.Герасимов.	Иди, товарищ, к нам в колхоз

• И.Сталин. Головокружение от успехов

В результате временного прекращения насилия по отношению к крестьянам быстрыми темпами стал развиваться процесс выхода крестьян из колхозов. Если в первых числах марта число коллективизированных хозяйств достигало 58 %, то к июню этот показатель упал до отметки ниже 24 %, на этой величине он застабилизировался до конца лета. 

ХVI съезд ВКП(б) (26 июня – 13 июля 1930 г.) вновь взял жёсткий курс на завершение сплошной коллективизации, хотя темпы её проведения были несколько снижены по сравнению с первоначальными. Третий этап сплошной коллективизации – август 1930 – 1931 гг. На этом этапе колхозы и колхозники получают некоторую помощь государства и определённые льготы, резко усиливаются репрессии против кулачества. Особая изощрённо-издевательская политика проводится в отношении крестьян-единоличников. В марте 1931 г. было провозглашено, что советская власть считает «союзником» рабочего класса только колхозника, а не единоличника. Единоличник объявляется «союзником кулака». В отношении него вновь начинается произвол. У многих единоличников отбирают их наделы и дают им другие – худшего качества и вдали от деревни. В ходе хлебо-, мясозаготовок, заготовок других видов продовольствия крестьяне-единоличники получали такие разорительные нормы сдачи продовольствия государству, что были вынуждены вступать в колхозы, потому что «не оставалось другого выхода». 

Тем не менее, многие единоличники не поддались шантажу. По окончании кампании сплошной коллективизации в начале 1932 г. уровень коллективизированных хозяйств в целом по стране стабилизировался на отметке 61 – 62 %, причём в основных зерновых районах страны он составлял 80 %. Процесс коллективизация продолжался до 1937 г., когда было объявлено о «полной победе колхозного строя».